– А вы, Артем Александрович... Я немного знаком с вашей биографией. Начинали хорошо, правильно, мы бы сейчас с вами были коллегами... Но ушли в коммерцию, погнались за большой деньгой... Что за халдейская профессия – охранник в банке? А теперь и вовсе в бандитизм ударились, гастролируете, показательные выступления на чужой территории... Чего вас понесло в Нижний город?
Смысла придумывать что-либо пока не было, и я сказал так, как есть:
– Искал человека. Некоего Харона.
– Лодочника с Холодных озер? Слышал о нем... Почему у нас?
– Он здесь живет.
– Нашли?
Тут мы подходим к главному, подумал я и напрягся.
– Нашел. Случайно. В стриптиз-баре «Страус Эму». Но он был уже мертв. Скончался от передозировки наркотиков.
Зайцев подался вперед.
– И поэтому вы устроили бойню в этом заведении, – сказал он, тщательно выделяя каждое слово и даже как будто следя со стороны за собственной артикуляцией. – Убили артиста Тёмочкина, чуть не задушили конферансье, да еще вели себя, как сумасшедший, орали: «Где я тебя видел?»
– Ваш Тёмочкин, – сказал я, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться: уж очень не подходила фамилия к жутковатому образу инфернала, – истязает актрис во время ночного шоу. Раздирает тело жертвы плеткой с крючьями.
– Он такой же мой, как и ваш... Но даже если б это было так... Вы пожалели девушку? Решили отомстить за нее? И убили садиста. В эту версию я бы еще поверил... Если бы не знал, что на самом деле вы в курсе маленьких секретов «Страуса». Девица, которая была с Хароном и которая отправила официанта, чтобы он привел вас, вам их поведала.
Вот черт! Здесь все всё про всех знают! Один я, как хрен на блюде...
– Что вы молчите?
– А что вы хотите услышать? Раскаяние в том, что я убил Вельзевула?
– Он не Вельзевул! – заорал Зайцев с силой, которую я совсем не ожидал в нем. – Он артист!
– Ему следовало избрать более безобидную сценическую площадку для своих экзерсисов, – спокойно сказал я. – Тогда бы, возможно, он пожил подольше.
Не то чтобы я совсем не боялся этого Зайцева или того, что он может приказать сделать: вот сейчас, сию минуту, вызовет людей, они тихо пристрелят меня в подвале, а потом оттащат тело к Серебрянке и спихнут в воду... Просто за последние дни я стал абсолютным фаталистом, понимающим, что мир сдвинулся с места, свихнулся, и возврата к прежнему, нормальному состоянию нет и быть не может. В первые дни я еще пытался анализировать, искать логику... Потом бросил это занятие. Как можно искать логику там, где она отсутствует? И какая разница, сколько еще я проживу в этом мире, сумею ли выполнить некую миссию (миссии); смогут ли какие-то известные либо неизвестные мне люди использовать результаты этих миссий в своих целях?.. Мне-то что за дело до всего этого? Во все времена подобные мне люди были винтиками, выполняли черновую работу, а те, другие, пожинали лавры, оставаясь в белых перчатках и незапачканных фраках. Они – над схваткой, как тот же Человек Равновесия. Он чего-то хочет, а я иду и делаю. Но теперь все, довольно.
– Вы слишком много на себя берете, – сказал Зайцев.
– Учитывая, в каких обстоятельствах я нахожусь, не слишком, – сказал я.
– Об обстоятельствах мы поговорим. Позднее. А пока расскажите мне про вашего соседа. Как себя вел, о чем говорили...
Я пожал плечами:
– Да ни о чем особенно... Знаю только, что огромный паук у него – игрушка. Он даже не сказал, как его зовут – не паука, конечно, соседа по камере.
– А вы не спросили? Имя у него обычное – Павел. А вот прозвище...
И тут я вспомнил.
«Остерегайся в первую очередь Диких Байкеров, Каракурта и Багиру...»
Каракурта...
— Каракурт, – сказал я, холодея.
– Именно! Предводитель Диких Байкеров, фанат пауков и всего, что с ними связано. Его мы взяли совершенно случайно, а на их базу выйти никак не можем... Столько народу положили, изверги. Как бы выяснить, Артем Александрович, а?
Мне стало смешно.
– Вы хотите, чтобы я у него спросил?
Зайцев слегка порозовел и хотел что-то ответить, но тут дверь распахнулась, и на пороге появился персонаж, которого я меньше всего ожидал здесь увидеть: полковник Топорков Афанасий Тимофеевич, «Святоша», начальник ГУВД города, мой хороший знакомец – обе его дочери лечились в свое время у моей матери, а он помог мне с должностью, когда я пришел на работу в органы.
Зайцев вскочил.
– Что за утро! – забасил Топорков, колыша пузом. – Сплошные сюрпризы! И ведь все больше приятные, мать их... Журналюгу одного достали на трассе, еле дотянулись – еще немного, и ушел бы, сучок... Водила у него что надо, Шумахер недодолбанный... Мы этого водилу даже отскребать поленились, а журналюга ничего, живехонек, поломался только малость... Приезжаю в гости в Нижний – а тут здрасьте пожалуйста, Армеев! Все наши его ищут, дома засада, у квартиры матери, дай ей бог здоровья, пост... А он тут хоронится... Знатный уловец! Да ты садись, Петруша, в ногах правды-то не сыскать... Руки тебе не подаю, Артем, ты ее не пожмешь – мы ведь вроде как по разные сторонки баррикады...
Я с трудом понимал, о чем он говорит. Значит, Васи нет... При всех его гоночных талантах – не ушел. Конечно, если с вертолета, или с двух одновременно... А виноват я. Подписал я Васю...
– Жара на улице, жара... Ты бы окошко открыл, Петя, душно у тебя до невозможности, дай задержанному воздуху хлебнуть, видишь – потерялся совсем малец. – Он прошелся по комнате, подождал, пока Зайцев суетливо откроет окно. – Ты кого так жалеешь, Артемий? Журналюгу? Так жив он, мы его даже подлечим, прежде чем к стенке подвести... Водилу-гонщика? Об этом ты вообще не расстраивайся, вы с ним скоро увидитесь – там... – Он показал большим пальцем на потолок, подошел к окну, ослабил узел галстука и, не оборачиваясь, спросил: – Как Каракурт тут у вас?
– Информации нет, Афанасий Тимофеевич, – сказал Зайцев.
– Плохо, – буркнул Топорков. – Кто его «окучивает»?
– Так... э-э... Армеев.
– Да ты что? – Топорков обернулся ко мне. – Ну что ж... Твой шанс, парень. Нам нужно знать, где квартируют Байкеры... Пока хотя бы это. Склад оружия он уж точно не сдаст...
– Он знает, что я «наседка», – с трудом сказал я, ничего не видя перед собой. – Понял.
– И не удавил? Сколь чудного на свете, Петруша... Поработай, Артем, напрягись. Чему-то же тебя в школе милиции учили... Повторяю – это твой шанс. Достанешь информацию – отпущу, дам уехать из города тебе и матери.
– Как Васе? – спросил я. – До трассы?
– Ну до чего несговорчивый народ пошел, Петр! – ненатурально возмутился Топорков. – Все торгуются, всем гарантий подавай! Ты поработай, Артемий, а гарантии я тебе предоставлю. Дам оружие и человека своего в наручниках, зама. В случае чего – застрелишь, а я без него никуда...
