Вполне очевидно, что глаз не мог случайно выпасть изглазницы убийцы, тем более он не мог быть отнят Бассетом в результате борьбы.Стеклянный глаз должен быть вынут по доброй воле владельца им самим, если этоискусно изготовленный глаз. А данный глаз был именно таким. В таком случаепочему же убийца по своей воле вынул глаз и так же добровольно показалсвидетельнице пустую глазницу? Причина одна, ваша честь: убийца был уверен, чтоо его стеклянном глазе никто не знает; к тому же ему было известно, что уодного из подозреваемых, которого непременно допросит полиция, имеетсяискусственный глаз. Убийца, вероятно, предполагал и то, что зажатый в руке умертвого стеклянный глаз принадлежит этому самому подозреваемому.
– Все это, – заметил судья, – по меньшей мере спорно. Ипредназначено для того, чтобы оградить ваших клиентов от суда. Вашааргументация по поводу добровольности и преднамеренности имеет целью настроитьсуд в пользу обвиняемых. К тому же вы не дали обещанного объяснения. Все этотолько ваши предположения.
Мейсон слегка поклонился:
– Я просто хочу заявить, что молодая женщина, которая однаможет опознать убийцу, вставая с кушетки, пошатнулась и вытянула руки, чтобы зачто-то ухватиться. Она оперлась обеими ладонями о зеркальное стекло в двери.Мне пришло в голову, что она оставила отпечатки пальцев. По моим указаниямдетективы нашли отпечатки пальцев и идентифицировали их.
Идентификация показала, что молодая женщина разыскиваетсяполицией, как Синяя Борода женского пола. Она не раз выходила замуж, и ее мужьяумирали через несколько недель или месяцев после брака. После смерти каждогосвоего мужа женщина наследовала его имущество и спешила снова выйти замуж.
При потрясенном молчании зала судья уставился в шоке наПерри Мейсона. Бергер медленно сел, глубоко вздохнул, потом так же медленновстал на ноги. Глаза его широко раскрылись от изумления.
– Мы узнали, что у полиции накопилось несколько подобныхнераскрытых дел. Молодая женщина тайно вышла замуж за Ричарда Бассета, но этотбрак можно назвать двоемужеством, так как по крайней мере один из ее прежнихмужей жив. Причина, по которой она оставила в живых этого мужа, заключается втом, что он налгал ей насчет своего состояния и отказался застраховать своюжизнь в ее пользу. Следовательно, не было смысла убивать его. У меня естьдоказательства этого, надежные документы в этом вот конверте. Мне доставляетогромное удовольствие возможность передать эти документы вместе с фотокопиямиотпечатков пальцев этой дамы обвинителю на данном процессе. Надеюсь, вашачесть, что даже прокурор признает правомерность советов, даваемых мнойсвидетельнице, поскольку ее ответы вызвали бы обвинение в ее адрес. Я, такимобразом, не превысил своих полномочий защитника.
Бергер взял конверт, протянутый ему Мейсоном, дрожащими отволнения пальцами.
Судья Уинтерс почесал подбородок.
– Суд никогда еще не слышал столь поразительного заявленияадвоката, – сказал судья. – Никогда еще адвокат не выступал против интересовсвоего клиента, человека, которого он взялся защищать. Суд, конечно, оценитвашу готовность помочь правосудию, но не вполне понимает ваши действия, ибо вывсе же являетесь адвокатом этой женщины.
– Это вполне естественно, ваша честь, – ответил Мейсон. – Яне стал бы делать подобного заявления, если бы суд не настаивал на том, чтобыэта женщина отвечала на задаваемые ей вопросы. Но, ваша честь, я вынуждензащищать себя, а защищая себя, я защищаю и ее. Я думаю, ваша честь, вы скоропоймете, что я поступаю правильно.
Судья не успел еще ничего ответить, как вскочил прокурор сбумагами в руке и молча взмахнул ими над головой. В правой руке у него былафотография женщины анфас и в профиль с отпечатанным над снимками текстом, атакже фотография отпечатков ее пальцев.
В другой руке Бергер держал фотокопию других отпечатков. Онпоказал документы Мейсону.
– Эти отпечатки пальцев были найдены на двери? – спросил он.
– Да, это их фотокопия.
– И они идентичны тем, которые я держу в правой руке?
– Да, – ответил Мейсон.
– В таком случае, – провозгласил Бергер, потрясаядокументом, – здесь проделан настоящий фокус-покус, потому что фотография СинейБороды в юбке не является фотографией этой вот молодой женщины.
Мейсон безмятежно улыбнулся:
– Это вы можете заявить Большому жюри.
В зале суда поднялся невообразимый шум.
Глава 17
Судья Уинтерс безуспешно пытался навести порядок. Наконец онобъявил десятиминутный перерыв и приказал бейлифам очистить помещение.
К Перри Мейсону подошел один из бейлифов.
– Судья Уинтерс хотел бы видеть вас и прокурора в своейкомнате, – сказал он.
Мейсон кивнул и направился в комнату судьи, вслед за нимвошел прокурор.
– Вы хотели видеть меня, судья? – спросил Бергер.
– Я хотел бы, джентльмены, обсудить с вами сложившуюсяситуацию.
– Мне нечего обсуждать с Перри Мейсоном, – заявил прокурор.– Хейзл Фенвик она или нет – это не связано с появлением Перри Мейсона передБольшим жюри.
В дверь постучали.
– Войдите, – сказал Бергер.
Судья нахмурился. Дверь открылась, и вошел сержант Голкомб.
– Прошу прощения за вольность, судья, – сказал Бергер, – нопри данных обстоятельствах я просил сержанта Голкомба взять Мейсона под стражу.
– За что? – спросил Мейсон.
– За подмену свидетеля.
– Но она не свидетель. Она ничего не знает об этом деле,даже не читала газет. Она посторонний человек.
– Вы послали ее в Рино под видом Хейзл Фенвик, пытаясь этимприкрыть бегство настоящей Фенвик.
– Ничего подобного. Хейзл Фенвик убежала до того, как явстретил Тельму Бевинс. В свете той информации, которую я дал в суде,исчезновение Хейзл Фенвик абсолютно логично. Несомненно, что полиция арестуетее. Теперь, когда о ней стало известно больше, ее легко выследят. Что касаетсямоего совета этой молодой женщине выдать себя за Хейзл Фенвик, то ничегоподобного я не делал. Я послал человека отвезти в Рино бумаги и послал эту женщину,чтобы она занялась этими бумагами. Она твердо и определенно заявила моемупосланцу, что не является Хейзл Фенвик, что ее имя Тельма Бевинс, но чтобумагами она займется. По своим собственным соображениям я хотел, чтобы этибумаги были доставлены в Рино, штат Невада. Эти соображения не имеют ничегообщего с данным делом.
– Но зачем вы это проделали? – спросил судья Уинтерс. – Я нехочу обсуждать этот вопрос на суде, пока не переговорю с вами в частномпорядке. Мне кажется, что вы использовали процесс в суде, чтобы выставить всех,связанных с этим делом, в смешном свете, разумеется, в надежде извлечь из этоговыгоду. Если это правда, вы виновны в вопиющем неуважении к суду, и я собираюсьоштрафовать вас и заключить в тюрьму.
