стройку!
— Ты нам зубы не заговаривай! Давай по существу, — теряя терпение, перебил Баасана секретарь. — Какова выработка за сегодняшний день? Все ли заявки строителей выполнены?
— Ну, с этим у нас все в порядке. Я план перевыполняю. Только вот плохо, что значительная часть стройматериалов не использована на стройке. Она превратилась в… как бы это сказать… — Баасан запнулся, подыскивая впечатляющее словцо, — в замороженный капитал! Но мы не унываем и продолжаем работу в ударном темпе. Я заготовлю столько досок и кирпича, что…
— Вы бы, товарищ, поскромней, — усмехается Сурэн. — Не вы один работаете — вся бригада. Поменьше ячества, пожалуйста. А насчет замороженного капитала — это вы зря. Нашим планом предусмотрен хороший задел. Ведь строительство только начинается. Подождите — еще не угонитесь за строителями.
— Вы правы, товарищ секретарь. Я неудачно выразился. Точнее будет сказать — мы сделали хороший запас материалов.
— С этого и надо было начинать сообщение. А кирпич вы обжигаете сакманным способом?
— Разумеется! Председатель аймачного комитета ревсомола к нам приезжал, лично демонстрировал, как обжиг вести. Должен сказать, этот молодой человек оказался настоящим докой по кирпичному делу. А правда, что сакманный метод впервые появился в Болгарии?
— Правда. И кто же у вас руководит обжигом извести, кто заготовкой камня и кто формовкой кирпича?
— По вашему совету руководить данными участками я назначил членов партии. Сам же возглавил наиболее ответственный участок — формовку кирпича.
— А как обстоит дело с агитработой? Проводили беседу по материалам последнего пленума партии? Установили наконец радиоприемник? — спросил Сурэн, пропустив мимо ушей очередную похвальбу Баасана.
— Тут у нас слабовато, — упавшим голосом отозвался Баасан. — Приемник есть, но не работает. Питание кончилось. Беседу в ближайшее время проведем.
— Почему не сообщили до сих пор, что приемник неисправен? Забота о настроении людей — первое дело. Скажите насчет приемника Дашняму, после заседания, конечно. А стенгазету выпустили или хотя бы боевой листок?
Под натиском секретаря партбюро Баасан как-то разом сник. Теперь ему больше всего хотелось стушеваться, стать незаметней.
— Мы не смогли достать бумагу и краски для стенгазеты, — едва слышно пробормотал он.
— Так позаботьтесь об этом сегодня же. Заодно получите и стенд, на котором будете вывешивать материалы, освещающие передовой опыт. У вас есть ко мне вопросы?
— Нет, — вяло протянул Баасан. — Ах да, чуть было из головы не вылетело. Знаете ли, мне, как бригадиру, нужна собственная печать. Какой я начальник без печати? — Баасан подергал себя за жидкие усы и просительно взглянул на Сурэна.
— О чем вы только думаете, Баасан! Ну, зачем вам печать? Мы и так вашей подписи доверяем. Вы бы лучше подумали, как наладить учет и отчетность в бригаде. А теперь заслушаем руководителя животноводческой бригады.
«Хороший у нашего секретаря блокнот, — думал тем временем Баасан. — Мне бы тоже такой нужен, но лучше в кожаном, а не в клеенчатом переплете. Будь у меня такой блокнот, я, так и быть, первым делом записал бы: «Наладить учет и отчетность в бригаде».
К Баасану быстро вернулось хорошее расположение духа, и он приготовился с интересом слушать сообщение другого бригадира.
Животноводческую бригаду сформировали в объединении не так давно. В нее вошли семьи, кочующие неподалеку от центральной усадьбы. Занималась она главным образом выпасом овец и коз. Бригадир, высокий, средних лет человек с озабоченным лицом, быстро поднялся с места — он давно с нетерпением ждал своей очереди. Сказав несколько общих слов о делах бригады, он без всякого перехода вдруг запальчиво выкрикнул:
— Мы — самый разнесчастный народ во всем объединении. Нет нам ни покоя, ни отдыха!
Сурэн даже руками всплеснул:
— Вот неожиданность! Объясните, что случилось.
— Приехали бы сами да поглядели. С утра до вечера на наших пастбищах — посетители. Хуже других приходится хотону старого чабана Чултэма. За ним закреплена отара в шестьсот голов. Чултэм — работник опытный, один из лучших. Работы у него по горло, а ему мешают. И когда все это кончится?
— Кто же вам мешает? — озадаченно спросил Сурэн.
— Да араты из нашего объединения. Приезжают к Чултэму сразу по трое-четверо, и начинается: «Как тут наши бедные овечки поживают?» или: «Почему мой баранчик отощал?» Кто во что горазд корят несчастного старика: и нерадив, дескать, и молочком от общественных овец пользуется. Сам Чултэм — человек покладистый, отмалчивается больше, зато у супруги его не язычок, а бритва. Вот и заваривается каша. Где уж тут спокойно работать. Чуть что за мной посылают. Я думал, когда принимал бригаду, что я — бригадир. Куда там! Я — милиционер, и мое дело — разнимать спорщиков. Так не может продолжаться, прошу вашей помощи, товарищ секретарь.
— А вы, товарищ, надеялись, что вчерашний единоличник легко избавится от своих привязанностей? Это процесс постепенный. Надо шире развернуть разъяснительную работу среди населения. Опирайтесь на поддержку членов партии, понемногу положение изменится, вот увидите. Я к вам заеду на днях.
Сурэн понимал, что заседание может затянуться надолго, его, как и остальных, ждали неотложные дела, но он не прерывал выступающих. Большие трудности испытывала специальная бригада, занятая разведением породистых овец. Ей требовался квалифицированный зоотехник, и Сурэн решил сразу же после совещания переговорить с Дооху насчет заявки в город. Подводя итоги, Сурэн вернулся к своей старой мысли — каждый член объединения обязан трудиться в общественном хозяйстве с полной отдачей сил. Но не так-то просто довести эту, казалось бы, простую истину до ума и сердца всех людей. Лозунг «У нас работают все» должен быть подхвачен остальными объединениями аймака.
— Что вы на это скажете, товарищи? — спросил Сурэн.
— Правильно, — ответили ему. — Только не слишком ли мы замахнулись — на весь аймак?
— Нет, не слишком. Вот, к примеру, наша молодежь выступила с замечательной инициативой — построить новый, социалистический поселок. Этот почин одобрен Центральным Комитетом ревсомола и скоро станет известен всей стране. Глядишь, нашему примеру и другие последуют.
Довод показался собравшимся убедительным, и они выразили желание заслушать проект обращения ко всем объединениям аймака. После некоторых дополнений и уточнений приняли проект в целом.
— И последний вопрос. Нужно, чтобы члены нашего объединения всерьез взялись за изучение основ экономики, зоо- и агротехники. Без знаний мы все равно что без воды и воздуха.
— Но кто станет нас обучать? Вы сами?
— Почему бы и нет? Экономикой я всегда интересовался, даже курсы специальные окончил. В свою очередь, вы передадите полученные знания нашим аратам.
На том и порешили.
На другой день ни свет, ни заря Сурэн заявился к бригадиру животноводческой бригады.
— Поехали к Чултэм-гуаю, — предложил он.
— Согласен, но предупреждаю — удовольствия мало получите, — засмеялся бригадир, явно довольный приездом секретаря.
— Не за тем едем, — спокойно возразил Сурэн и жестом предложил бригадиру
