у советской молодежи и помните: поселку, который вы строите, суждено в будущем жить при коммунизме. Стоит поэтому приложить все силы, чтобы сделать его красивым и удобным, чтобы уже сегодня жизнь в нем радовала людей. А еще помните, что о вас теперь знает вся наша страна. Так что не подкачайте, друзья мои, покажите пример самоотверженного труда. Центральный Комитет Революционного союза молодежи возлагает на вас большие надежды, оправдайте же их!
Потом горячо выступал Магнай, руководители участков и совсем молоденькая девушка, только что закончившая восьмилетку. И наконец, звонкая молодежная песня, как вольная птица, расправив широкие крылья, взмыла ввысь над речной долиной. Она летела все выше и, надо думать, вскоре достигла снежной шапки устремившейся в небо горной вершины Сутай.
Высокий гость осмотрел строящийся поселок. Ему рассказали, что первой в нем будет готова баня. И никого это не смущало, не отпугивало прозаичностью цели. Все понижали: без бани, без личной гигиены культурной жизни не построить. «Начнешь тело отмывать, глядишь, отмоешь и душу», — любят говорить старые, умудренные жизнью араты.
Во второй половине дня прибыли новые гости — корреспонденты и фоторепортер, представлявшие молодежную прессу. Задержавшись в пути из-за поломки машины, оба стремились наверстать упущенное. Ундрах не на шутку струхнула, когда к ней с большим блокнотом в руках подскочил симпатичный юноша и потребовал, чтобы она назвалась и рассказала ему все, он подчеркнул это слово, все о своей работе в бригаде. Сердце у девушки упало — получалось, что тучи у нее над головой продолжали сгущаться — о ее неблаговидном поступке вскоре узнают все читатели «Молодежной правды».
— Послушайте, — попыталась она спасти положение. — Не стоит об этом писать. Я больше никогда, вы слышите, никогда не повторю своей ошибки. Ну, хотите, я поклянусь?
— Какой ошибки? — растерянно переспросил юноша. Он недавно окончил факультет журналистики в одном из советских университетов и сейчас проходил на родине свою первую серьезную практику. — О чем это вы?
— Право, не надо, прошу вас, — пролепетала Ундрах. Губы ее улыбались, но на глазах выступили слезы.
— Тогда позвольте хотя бы сфотографировать вас. Я приглашу…
— Товарищ репортер, — подскочил к ним парень из бригады, где работала Ундрах. — Не протягивайте ее в газете, она не будет больше, мы за нее ручаемся.
— Отставить! — скомандовал корреспондент, махнув девушке-фотографу, чтобы та перестала целиться на Ундрах объективом. — Тут что-то произошло. А жаль.
Ундрах убежала и благоразумно держалась в сторонке, но это не уберегло ее уши от плоской шутки. Кто-то при гостях бросил:
— Вот достроим баню, и в мужское отделение первым запустим Сумъю, а в женское — Ундрах. Пусть грехи отмывают.
Чей-то тенорок добавил:
— Вместе бежали, пусть уж вдвоем и моются.
Она вспыхнула от стыда, но не заплакала — напрасно о ней так говорят, она себя еще покажет с лучшей стороны — будет работать другим на зависть.
ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ РОЗНЬ
В ожидании членов бюро Сурэн сидел у только что разожженной печки и еще негнущимися с мороза пальцами листал свою записную книжку. Его взгляд задержался на давнишней записи, сделанной, когда объединение только зарождалось. Он перечитал короткую фразу: «Привлечь к работе в общественном хозяйстве каждого!» А дальше шли пометки бисерным почерком — о том, как эта задача выполняется. Немного помедлив, Сурэн добавил к написанному еще одну запись и внезапно поймал себя на мысли, а не обманывает ли он сам себя? По его записям как-то само собою получалось, что не привлеченных к работе в хозяйстве не осталось. Не рано ли он успокаивается? Вот, к примеру, Ванчиг. Он давно уже сбежал в аймачный центр и до сих пор носу не кажет. Да и где-то за западными горами кочуют два аила. Где они сейчас? Чем занимаются? Сурэн подумал и поставил на этой странице большой вопросительный знак.
На следующей странице значилось: «Построить современный поселок». Ну, с этим вроде бы все в порядке. И освоение целинных земель тоже началось.
Еще одна страница перевернута. Взгляд Сурэна падает на странную запись: «Произвести перекочевку!» Не каждый поймет, что он, секретарь партячейки, имел в виду. Тут, понимаете ли, идет борьба за оседлость, а он о какой-то перекочевке толкует. Но Сурэн отлично помнит, какой смысл вкладывал в эти слова. Люди должны перекочевать из сферы частной собственности к коллективизму. И это будет их последним великим кочевьем.
Слабо скрипнула дверь, и в юрту вошел Баасан. Он, как всегда, был подтянут и опрятен. На нем чистый дэл серого цвета, перепоясанный новым шелковым поясом; в каждом движении сквозит уверенность в себе и некоторое пренебрежение к окружающим, даже нижняя губа как-то по-особому высокомерно оттопырена, словно он чем-то недоволен.
— А, Баасан! — приветствует вошедшего Сурэн. — Проходите, проходите! — А сам исподволь разглядывает его. Всем хорош Баасан — всегда собранный, энергичный и за общее дело горой. Да вот беда — чересчур ретиво рвется в начальство, любит людьми командовать, где нужно и не нужно, да и прихвастнуть охотник. Только об одном и мечтает — как бы заделаться важной персоной, чтобы люди отличали, чтобы слушались во всем.
С тех пор, как было создано объединение, Баасан во многом переменился к лучшему. Но если б Сурэну сказали, что это произошло не без его влияния, он, пожалуй, рассмеялся бы. Просто Сурэн привык всегда находить в людях лучшее, то самое прекрасное зернышко, которое при должном уходе способно превратиться в замечательный росток. А в Баасане таким зернышком была его органическая неспособность оставаться в стороне от важных дел. Он всей душой тянулся к новизне, не мыслил себя без общественной работы. Вот почему, когда его выбрали членом бюро партячейки, он просто переродился. Баасан охотно возглавил бригаду по добыче строительной глины в пади Суужээ-Ам и трудился не покладая рук. Он так доволен был новым назначением, что в первый день работы надел свой самый нарядный дэл и заявился в падь с тремя медалями на груди.
Не успел секретарь расспросить Баасана, как идут дела в новом карьере, как один за другим в юрту вошли остальные члены бюро. Пора было открывать совещание. Как и ожидал Сурэн, первым взял слово Баасан.
— Товарищи, — важно начал он, — на меня возложена огромная ответственность за строительство поселка. Нельзя не признать, что моя бригада отлично справляется с поставленной задачей — обеспечением стройматериалами фронта работ. — Это выражение — «фронт работ» — Баасан только недавно вычитал в каком-то журнале и не замедлил взять на вооружение. Произнеся свою тираду, он немного помедлил, чтобы насладиться произведенным эффектом, но все помалкивали, и он многозначительно добавил: — Кирпич, известь, камень, дерево — вот чем мы обеспечиваем
