и засмеялся: — Ого.
— Пойдемте на улицу?
Он кивнул:
— Пошли.
Выйдя на крыльцо, мы увидели Мелину, которая сидела на лужайке перед домом, вытянув и скрестив ноги. С того момента, когда мы видели ее в последний раз, она уже успела немножко передвинуться в сторону.
— Привет, — сказала она. — Как прошло интервью?
— Э-э… — произнесла я, немного удивившись. — Хорошо.
Мистер Вуозо ничего не сказал, только посмотрел на нее секунду и пошел к флагу, который развевался на противоположном конце лужайки.
— Мне еще надо мистера Вуозо сфотографировать, — добавила я.
— Конечно-конечно.
— Джасира, тут хорошо? — окликнул меня мистер Вуозо, позирующий прямо перед флагштоком.
— Да, смотрится отлично! — отозвалась я.
— Какой хороший фотоаппарат, — заметила Мелина.
— Это мне в школе одолжили, — объяснила я.
— Здорово, — кивнула она.
Я пошла в сторону улицы и переступила через бордюр, чтобы в кадре уместились и мистер Вуозо, и флаг.
— На счет “три”! — крикнула я и начала считать.
На счет “три” мистер Вуозо выглядел точно так же, как и на “один”: руки по швам, рот сжат, ноги сдвинуты вместе. Я сделала пару снимков, а затем вернулась на лужайку.
— Все, я закончила.
Мистер Вуозо сразу расслабился, и я пожалела, что не могу снять его таким.
— Спасибо, — сказал он и повернулся, чтобы идти в дом.
— До встречи, Трэвис, — попрощалась Мелина, все еще восседая на лужайке.
Мистер Вуозо остановился и посмотрел на нее сверху вниз.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — поинтересовался он.
— Я жду Джасиру, — объяснила Мелина.
— Я сейчас, мне только магнитофон надо забрать, — поспешила сказать я.
— Не торопись, мне все равно без посторонней помощи не встать.
Мистер Вуозо направился к входной двери, а я проследовала за ним. Как только мы вошли, он, разъяренный, повернулся ко мне.
— Да что с ней, черт возьми, такое? Ты что, ей что-то рассказала?
— Нет.
— Тогда какого хрена она меня преследует?
— Я не знаю! — воскликнула я.
— В твоих же интересах ей ничего не рассказывать, — предупредил он.
— Хватит на меня орать!
Он умолк.
— И ничего я ей не говорила, — продолжила я, — я никому не говорила. Могла бы, но не стала. И вы не имеете права на меня кричать.
Мистер Вуозо вздохнул и потер лоб.
— Конечно, — произнес он, — извини.
— Я иду домой, — сообщила я, укладывая фотоаппарат в рюкзак.
— Эта сука все портит.
— Она не сука! — возмутилась я.
— Натуральная.
— Она мне нравится, и мы с ней дружим, — добавила я.
— У нас с тобой совершенно нет возможности побыть наедине, — пожаловался он. — И вот представился такой шанс, а она все портит.
Я взглянула на него:
— А зачем вы хотите быть со мной наедине?
— О господи, — вздохнул он. — Я не знаю.
— Чтобы опять сделать мне больно? — предположила я.
— Нет, конечно, нет.
Мне сразу стало хорошо. Оттого, что он понимал, насколько плохо поступил со мной. Я захотела сделать ему что-нибудь приятное и поэтому сказала:
— В марте мой папа уезжает на мыс Канаверал.
— Правда?
Я кивнула.
— И что, ты совсем одна останешься?
— Судя по всему.
— Ну, ты тогда совсем, значит, взрослая будешь.
— Я и так уже взрослая.
Мистер Вуозо промолчал.
— Помните? — спросила я.
— Да, — тихо произнес он. — Тысячу раз да.
— Мне пора, — сказала я, подхватывая сумку. — Спасибо за интервью.
Мы стали смотреть друг на друга, очень долго, как будто играли в гляделки. В конце концов он снял свою шляпу и стал комкать ее в руках.
— Надеюсь, меня не призовут до марта, — сказал он.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила я, развернулась и ушла.
Как я и предполагала, Мелина ждала меня на лужайке.
— Вот видите? Я же сказала, что выйду через минуту.
— Помоги мне встать, — попросила она.
Я бросила сумку на землю, чтобы схватить ее за обе руки. Когда я потянула Мелину наверх, на какую-то долю секунды мне показалось, будто сейчас мы обе рухнем на землю, но вместо этого нас просто покачало немножко, как ваньку-встаньку. Я поднатужилась еще немного, или, может, это Мелина постаралась, но, как бы то ни было, она поднялась.
— Спасибо, — поблагодарила она, отряхивая попу от пыли.
— Пожалуйста.
— Я тут долго сидела, — поделилась она.
— Ну, не так уж и долго.
— Мне показалось, что очень.
— Ну, — решилась я, — мне пора. Ко мне скоро гости придут.
— Кто, Томас? — поинтересовалась она.
— Нет, Дениз.
— Здорово, — произнесла она. — Девочка.
— Ну, пока, — попрощалась я и пошла к дому.
— Какого бреда он тебе наговорил? — поинтересовался папа, как только я вошла в дверь.
Он сидел в кресле перед столиком и ел орехи.
— Не знаю, — ответила я. — Я просто задавала ему вопросы, а он мне отвечал.
— Дай мне кассету, — потребовал папа, — я хочу послушать.
— Что?
— Хочу услышать, что за лапшу он вешал тебе на уши.
— Нет, — возразила я, — нельзя.
— Это еще почему?
— Потому что, — объясняла я. — Потому что это частная запись.
— Частная? У тебя не может быть ничего частного.
— Это конфиденциально, — заявила я, — вот что я хотела сказать. Я ведь журналист.
Папа рассмеялся:
— Ты не журналист. Ты ребенок. Так что давай сюда кассету.
Я взглянула на сумку. Невозможно было даже представить, как папа отреагирует на эту запись. И дело даже не в том, что я говорила. Дело в том, как я обращалась с мистером Вуозо. Как будто бы я им командовала.
— Неси сюда, — велел папа, отодвигая орешки на край стола. — Тут и розетка есть.
Когда я так и не сдвинулась с места, он отставил столик подальше и начал вставать с кресла. Я сделала шаг назад, и тут вдруг раздался звонок в дверь.
— Я открою, — быстро произнесла я и пошла вместе с сумкой к двери.
Звонила Дениз.
— Привет, — поздоровалась она, — не страшно, что я так рано? У моей мамы кое-какие дела возникли, так что она подбросила меня к вам.
— Нет, — сказала я, — все в порядке.
Дениз стояла на ступеньках с маленьким рюкзачком в руках. Мне нравилось, что она всегда использовала косметику: румяна, помаду и тени для глаз кремового оттенка. А карандаш для глаз она всегда наносила так, чтобы между синей подводкой и краем века оставалась тонкая полоска кожи. Кажется, она так делала специально, но я не очень понимала зачем.
— Заходи, — пригласила я, отступая вглубь дома.
— Спасибо.
— Пап, — позвала я, закрывая дверь, — это Дениз.
— Привет! — поздоровалась она, махая рукой.
Папа все еще стоял посреди гостиной, ждал, когда я отдам ему сумку.
— Очень рад с тобой познакомиться, — сказал он и изобразил улыбку, какой я у него еще ни разу не видела. Как будто он
