он проделывал такое с Заком, как будто тот был какой-нибудь гантелью. Как бы то ни было, я не дотронулась до его рук. Я вообще до него не дотрагивалась, как и он. Он только долго-долго смотрел на меня и мое тело.
Наконец он заговорил:
— Может, хочешь чего-нибудь выпить? Или поесть? Хочешь есть?
— Нет, спасибо, — отказалась я.
— А чем там твой папа занят?
— Смотрит войну по телику.
— А он знает, что ты тут? — поинтересовался мистер Вуозо.
Я кивнула.
— И он ревнует. Папа считает, что я должна была взять интервью у него, а не у вас.
Мистер Вуозо рассмеялся:
— Неужели? Это зачем же?
— Чтобы показать арабскую точку зрения.
— Арабскую точку зрения? — переспросил мистер Вуозо и покачал головой. — Вот в этом-то все и дело.
— В чем? — не поняла я.
— Давай не будем об этом.
— Почему?
— Ты же хотела поговорить про жизнь резервистов, — заметил мистер Вуозо.
— Да.
— Ну так давай начнем.
— Ладно, — согласилась я и уселась на конец дивана.
— Что это у тебя тут? — поинтересовался он, показывая на рюкзак.
Я вытащила оттуда магнитофон, микрофон и фотоаппарат и разложила все это на длинном прямоугольном журнальном столике.
— А, — понял мистер Вуозо, — орудия труда.
— Мне потом нужно будет вас сфотографировать в форме, — предупредила я.
— Конечно.
— У вас тут есть куда магнитофон включить?
— Угу.
Мистер Вуозо подошел, забрал у меня шнур и встал на колени рядом со мной, засунув голову под столик. Одной щекой он прикоснулся к моей ноге и, прежде чем я решила, убирать мне ногу или нет, уже вылез из-под стола.
— Проверь, работает? — попросил он, сидя на корточках.
Я нажала одновременно кнопки “Play“ и “Record” и произнесла: “Раз-два-три” — так делал Чарльз в школе. Потом я перемотала кассету и услышала свой голос.
— Звучит неплохо, — одобрил мистер Вуозо, поднимаясь с колен.
Я кивнула.
— Где мне сесть? — поинтересовался он.
— Шнур у микрофона не очень длинный, к сожалению, — ответила я.
Он кивнул и подвинулся ко мне поближе.
— Но все-таки не настолько короткий, — заметила я.
Он отсел обратно.
Я взяла список вопросов и перечитала его. Мистер Вуозо попытался было заглянуть мне через плечо, чтобы их увидеть, но я велела ему не смотреть.
— Прости, — извинился он, отодвигаясь.
— Готовы? — спросила я.
— Готов.
Я наклонилась и включила магнитофон на запись.
— Вы боитесь идти на войну? — задала я первый вопрос, говоря в микрофон. Затем я протянула его мистеру Вуозо, чтобы он мог ответить.
Подумав секунду, он ответил:
— Нет, не боюсь.
Я поднесла микрофон обратно к себе и спросила:
— А почему? — И снова микрофон оказался у мистера Вуозо.
— Понимаешь, — заговорил он, — я ведь не в действующих войсках.
— А чем вы тогда там занимаетесь?
— Ну, это что-то вроде гуманитарной помощи. Мы доставляем воду и все в таком духе.
— А как же газ?
— А что газ? — не понял он.
— Саддам сказал, что отравит газом все войска.
Мистер Вуозо пожал плечами:
— Значит, я надену противогаз.
— А если он не поможет? — настаивала я.
— Поможет.
— А папа считает, что не поможет, — продолжала я, — он говорит, что газ слишком мощный.
— Ну, — протянул мистер Вуозо, — я не ожидал ничего другого от человека, который обожает Саддама.
— Папа не любит Саддама!
— Как скажешь.
— И то, что вы утверждаете обратное, — заявила я, — говорит о том, что вы сделали такое предположение, исходя из его национальности. А это — расизм. Так же, как называть нас чурками.
Мистер Вуозо нагнулся и выключил магнитофон.
— Послушай, я не знал, что ты будешь спрашивать меня о таких вещах. Ты выставляешь меня в невыгодном свете.
— Не делайте так, — велела я и снова включила магнитофон на запись.
Мистер Вуозо сел обратно.
— Папа не любит Саддама, — произнесла я в микрофон и протянула его мистеру Вуозо.
— Ладно. Он не любит Саддама.
— Он мечтает о его смерти больше, чем вы сами, — добавила я.
— Ладно, — повторил он.
Не знаю, почему я бросилась так защищать папу. Скорее всего, мне просто нравилось командовать мистером Вуозо, ведь он-то мне ничего не мог сделать.
— Готовы ко второму вопросу? — поинтересовалась я.
— Да, пожалуйста, — кивнул он.
— Так, — задумалась я, — зачем вам презервативы в вещмешке, вы ведь женаты?
Мистер Вуозо выхватил микрофон из моих рук, наклонился и снова выключил магнитофон.
— Ты откуда, черт побери, об этом узнала?
— Я подсмотрела.
— Тебе кто-нибудь разрешал это делать? Копаться в моих вещах?
Я промолчала.
— Господи Иисусе… — Он откинулся на спинку дивана и начал тереть лицо руками.
— Так зачем вы их с собой берете? — спросила я, несмотря на то что запись уже не велась.
— А с чего ты взяла, что я их с собой возьму? — парировал он.
Я взглянула на него. В руках у него все еще был микрофон.
— Послушай, — решился он, — или задавай мне нормальные вопросы, или вообще все это прекратим.
— Ладно, — согласилась я, забирая у него микрофон и включая запись. После этого я задавала ему только “нормальные” вопросы, например, каково это — каждый день ждать призыва, или на кого он оставит свой магазин, и кто будет поднимать и опускать флаг перед домом. Когда вопросы у меня закончились, я выключила магнитофон.
— Мне пойти переодеться? — спросил мистер Вуозо.
— Да.
Он помялся секунду и спросил:
— Хочешь со мной?
— Зачем?
— Не знаю, — ответил он. — Не важно.
Он поднялся с дивана и пошел наверх.
Пока его не было, я думала о том, как он в эту самую секунду стоит в своей комнате и раздевается. Интересно, чем бы мы занимались, если бы я согласилась подняться с ним наверх? Мы использовали бы его презервативы до того, как он уехал в Ирак. Из фильмов я знала, что, когда мужчина уходит на войну, его любимая девушка должна заняться с ним сексом. Он ведь может уже не вернуться домой, и секс станет для него приятным воспоминанием перед тем, как его убьют. С другой стороны, мистер Вуозо сам сказал, что никакого отношения к боям иметь не будет.
Я выключила магнитофон из розетки и убрала его в рюкзак, затем достала фотоаппарат. В нем использовалась тридцатипятимиллиметровая пленка, я с такими раньше не сталкивалась. Еще там был встроен датчик света, и, когда нужно было снимать со вспышкой, начинала мигать красная лампочка.
Пока я вставляла пленку, спустился мистер Вуозо, уже нарядившийся в зеленую форму, такую же, какую я видела у него в шкафу вместе со стопкой “Плейбоя”.
— Ну, как я выгляжу? — поинтересовался он.
— Нормально, — ответила я, захлопывая заднюю крышку фотоаппарата.
— Нормально, — повторил он
