вышел, никуда не поступил. Так получилось, — позволяю себе выдать полуправду.
— Не беда. И без образования можно работать.
Можно. Но не тогда, когда живёшь по поддельным документам, в постоянном ожидании какого-то звездеца.
— А нам говоришь, что надо учиться, — не отрываясь от телефона, язвит паренёк лет одиннадцати-двенадцати. Чернявый. Лохматый как лев.
— Надо, сын. Это я уже как бы про крайний случай, — спохватившись, соглашается отец.
— Переобулся! — хохочет отпрыск.
— Давно ты в столице? — интересуется старшая дочь Рустама, украдкой меня разглядывавшая весь предыдущий час.
— Нет. Около месяца.
До этого, где я только не был. Путешествовал автостопом. Сперва скрывался в глуши Саратовской области, потом какое-то время жил в Сызрани и Самаре. Теперь вот в зиму решил затеряться в многомиллионной Москве.
— Тебе жить негде? — прямо спрашивает Рустам. — Саныч сказал, что ты оставался на складе ночью.
— К соседу по квартире приехала девчонка. Попросил пару дней не отсвечивать, — озвучиваю вполне себе правдоподобную версию.
В реальности же всё куда прозаичнее. На хату заявились менты, севшие на хвост Димасу, закладчику со стажем.
Мне повезло куда больше. Чудом заметив легавых с лестничной площадки нижнего этажа, я спешно свинтил оттуда. Благо, всё самое ценное привык держать при себе. На случай экстренного дёра.
— Торт, чай несу, Рустам?
— Неси, Гаяне.
— У тебя красивая татуировка, — Фатима указывает на шею. — Больно было колоть?
— Терпимо.
— Я тоже хочу.
— Спятила? — отец смотрит на неё как на ненормальную.
— Хной я уже пробовала, но это не совсем то. Нужна настоящая. Розочка, сердечко или котик, — вслух перебирает варианты девчонка.
— Котик? — кустистые брови Рустама сходятся на переносице.
— Ты называешь то, о чём впоследствии часто жалеют, — предупреждаю я.
— Что за дурь, Фатима? Я не разрешаю!
— Ой, пап! Восемнадцать исполнится — сама сделаю. Твоё разрешение мне уже не понадобится.
— Да что ты! Гаяне, ты вообще слышишь, что твоя дочь несёт? — возмущается он громко, когда жена заходит с подносом в комнату. — Татуировку набить хочет! Уродовать себя чернилами вздумала.
— Вай, Рустам, дорогой, выдохни, — спокойно реагирует она. — Ты же знаешь нашу дочь. Сегодня Фатима одно хочет, завтра уже другое.
— Беседу-то проведи.
— Обязательно. Наливаю вам чай? Паш, вы с сахаром пьёте?
— Да. Спасибо.
— Мне три ложки, мам.
— А не слипнется зад? — ехидно подтрунивает брат над сестрой.
— Что за выражения!
— Не слипнется, Рубен!
— Точно?
Фатима даёт ему затрещину.
— Прекращайте, — вмешивается мать. — Поджигаем свечи и выключаем свет. Фатима, загадывай желание.
— И без татуировок мне! — строго наставляет отец.
Ещё с час сидим за столом. Пьём чай, едим торт. Рустам рассказывает о своём детстве.
— Отоспишься тут, у нас? Кресло свободно.
— Нет. Спасибо за ужин и за то, что пригласил к себе домой, — посчитав, что наглости с меня достаточно, тороплюсь покинуть квартиру, на этот раз не поддавшись на уговоры.
Сколько можно сидеть и пользоваться радушием этой семьи?
— Фатима, ещё раз с Днём Рождения!
— Ага. Приходи к нам ещё! — машет мне рукой.
Это вряд ли. Ведь скорее всего, с её отцом мы больше никогда не пересечёмся.
— Втюрилась в него, что ли? — цепляет её брат, и она тут же срывается с места, побежав вслед за ним.
— До свидания, Гаяне, Рустам.
— Всего доброго, — прощается со мной женщина.
— Телефон вот мой. Если что, звони, парень, — Рустам засовывает мне в карман бумажку с номером. — И спасибо ещё раз, — обмениваемся рукопожатиями, обнимаемся. Выхожу за дверь.
Из подъезда попадаю на улицу. Там темно и снежно. Сыпет и сыпет. Белым-бело кругом. Сугробы выросли, прилично увеличившись в размерах.
Вдыхая носом морозный воздух, бреду по тротуару. Где ночевать сегодня — большой вопрос. На хату возвращаться нельзя. Других знакомых, кроме Димаса, в Москве у меня нет. Впрочем, как и денег. До заначки теперь не добраться, учитывая обстоятельства, и получается, что косарь, лежащий во внутреннем кармане куртки, — это всё, что я имею на данный момент. Смешная сумма, по меркам столицы.
Так где ночевать? Остаётся вариант с метро? Но там ночью мною могут заинтересоваться люди в форме. На вокзале тоже.
Н-да, диллема.
Поёжившись, прячу нос в ворот куртки и надвигаю на лоб шапку. Минут через десять дворами подбираюсь к оживлённому перекрёстку.
Тысячи огней мерцают, переливаясь. Город-миллионник гудит как улий. На дорогах бесчисленное количество машин, застрявших в пробке. Повсюду люди: в транспорте, на остановках, аллеях, у входа в метрополитен. Все они спешат поскорее попасть домой. И только мне торопиться совсем некуда. По той простой причине, что дома у меня тупо нет.
Нигде.
Ни в чужой, холодной Москве, ни в родном, тёплом Красоморске…
Глава 26
В целом, столица приняла меня более, чем прохладно. Оказалось, что не так-то просто задержаться в Москве надолго, если у тебя нет здесь родственников или знакомых.
Цены на жильё очень высокие, в особенности если ты находишься не у чёрта на рогах. С работой всё сложно из-за бешеной конкуренции, ведь вокруг полным-полно таких же приезжих. С нормальными документами, дипломами, резюме и мешком лютого энтузиазма в придачу…
Если коротко, моя жизнь в столице в первый год была просто отвратительной. Деньги то удавалось заработать, то нет. Со съёмной квартирой дела обстояли также. Когда было чем платить, снимал. Когда нет, скитался по улицам, как бродяга. В холод, кстати, — такой себе вариант. Да и вообще, бомжевать, честно говоря, стрёмно. Где я только не ночевал… В церкви, на складах, стройке, у мутных знакомых, тупо на улице.
Всё изменилось летом. Меня и ещё троих мужиков кинули на бабки. (Я тогда как раз на стройке пахал). Отбить заработанные деньги не вышло. Прораб исчез, а заказчик лишь развёл руками, мол тому полную сумму за бригаду оплатил. Каков с меня спрос?
Помню, как попрощался с мужиками, забрал вещи и двинул в парк Горького. Сидел на лавочке, проклиная всё на свете, и слушал, как местные студенты-музыканты исполняют хиты группы «Звери».
Там-то мы и пересеклись с Маринкой Швец. С той самой Маринкой, с которой вместе росли в детском доме.
Она окликнула меня, а потом как заверещала… Налетела с объятиями, поцелуями и визгом. Видно было, что искренне обрадовалась. Да я и сам офигел. Совсем не ожидал встретить в этом многомиллионном муравейнике человека, с которым провёл свой пубертат.
Маринка бросила девчонок и отправилась гулять со мной. Перекусили в уличной кафешке. Разговорились.
Она рассказывала о своей жизни в столице. Я же в большей степени молчал и просто слушал. На вопрос почему со мной спортивная сумка, ответил, как есть. Что жил на строительном объекте
