Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
Доктор «Санта-Марии» Хуан Санчес принадлежал к кругу друзей Диего Харана, маэстро Алонсо из Могара заботился о здоровье экипажа «Ниньи», а маэстро Диего – «Пинты». Принимая во внимание, что экипажи всех трех кораблей не жаловались на плохое самочувствие, первым двоим разрешили остаться в Навидаде, причем наследникам Алонсо было впоследствии уплачено 11 688 мараведи за оказанные услуги.
Среди опытных marineros и grumets «Санта-Марии» было девять северян – басков и галичан – вероятно, единственных членов команды ее первоначального состава, которых убедили остаться в Навидаде. В роли лидера этой банды выступал боцман Чачу (по-баскски Хуанито). Боцман как тогда, так и сейчас особенно заботился о снаряжении. В его обязанности входило руководить моряками при выполнении приказов капитана или лоцмана, следить за укладкой груза, слабостью лонжеронов, натиркой такелажа и сухостью канатов, правильным креплением ходового такелажа, чистотой помпы, тушением открытого огня на ночь, чистотой и комплектацией шлюпки и защитой хранящихся парусов от прожорливых крыс. Вероятно, он был самым занятым человеком на борту. Хуан Кинтеро, сопровождавший Колумба во всех четырех путешествиях, служил боцманом на «Пинте», а Бартоломео Гарсия – на «Нинье». Этим двоим платили 1500 мараведи в месяц, а Чачу получал несколько больше – возможно, это было своего рода бонусом, чтобы побудить его остаться на корабле. Даже сегодня легче найти хорошего капитана, чем хорошего боцмана.
Despensero, или стюард, был еще одним невысокого ранга, но важным членом каждого экипажа. Он полностью распоряжался водой, вином и едой, дровами и свечами, а также поддерживал огонь в печи камбуза. Эту должность на «Пинте» занимал Гарсия Фернандес, имен остальных двоих мы не знаем.
Ниже боцманов и стюардов находилась еще одна специфическая группа людей, официально входящих в экипаж и получающих жалованье marineros, но исполняющих особые обязанности, – плотник, бондарь и конопатчик. Последнему вменялась в обязанность исправность помпы, смазка смолой и жиром стыков палубы, бортов и днища, а также защита судна от протекания (когда оно было спущено на воду). Он же заботился о том, чтобы грометы тратили свое свободное время на заделывание щелей, а не глазели по сторонам. Бондари присматривали за целостью бочек, состоянием обручей и ремонтировали любые емкости, предназначенные для хранения вина, пресной воды или других жидкостей. К гордости «Пинты», на ее борту присутствовал моряк, снискавший славу художника, а громет на «Санта-Марии» пользовался громкой репутацией пробирщика минералов, специалиста по добыче серебра и промывке золота.
Подводя итоги, скажем, что общий состав экспедиции распределялся следующим образом: на борту «Ниньи» находилось 24 человека, на «Пинте» – 26 и на «Санта-Марии» – 40.
По меркам того времени это был необычайно хорошо организованный флот, подготовленный к открытиям и исследованиям. На кораблях были заняты все рабочие руки, а явные «бездельники» – королевский аудитор, писарь и переводчик – могли бы пригодиться Колумбу для развлечения губернатора китайской провинции. На популярных иллюстрациях к экспедиции обычно изображают грозных конкистадоров в морионах, расхаживающих по палубе «Санта-Марии» с пиками в руках (очевидно, так доморощенные художники представляют себе охрану). Придется заметить, что у Колумба в этом плавании не было ни одного специально вооруженного солдата, канонира или арбалетчика. Адмирал не готовился к борьбе и завоеваниям, его цель заключалась только в одном – в открытиях. Хотя все три судна были обеспечены годовым запасом продовольствия, Колумб рассчитывал вернуться гораздо быстрее и не планировал столь длительного путешествия, как Бартоломеу Диаш, уже совершивший плавание в Южную Африку.
В своих записях он ни разу не упомянул о трагических внутриполитических событиях, происходивших одновременно с его приготовлениями и в какой-то мере затруднивших и задержавших отплытие. Речь идет о массовом изгнании евреев из Испании. 30 марта 1492 года, за месяц до подписания «Капитуляций» с Колумбом, Фердинанд и Изабелла издали судьбоносный указ, дающий евреям четыре месяца на то, чтобы принять крещение или покинуть страну, в которой многие тысячи из них жили на протяжении веков и внесли гораздо больший интеллектуальный вклад в политику и финансы государства, чем их численность. Путешествуя из Гранады в Палое, Адмирал не мог не стать свидетелем душераздирающих сцен, подобных тем, которые современный фанатизм возродил сейчас в современной Европе. Толпы беженцев, продавших за бесценок имущество, накопленное годами тяжелого труда, заполонили дороги, ведущие к морю, пешком или ведя за собой ослов и мулов с повозками, доверху нагруженными домашним скарбом, который можно было забрать с собой. Раввины читали священные свитки, кто-то исполнял традиционные песнопения на свирели и таборе, но в любом случае это была бесконечная меланхоличная процессия, сопровождавшаяся плачем и причитаниями. Больные и старики отползали с дорог умирать в ближайшие поля. Добравшись до Пуэрто-Санта-Марии и впервые увидев океан, евреи поднимали громкие крики в надежде, что Иегова раздвинет воды и приведет их сухими в какую-нибудь новую землю обетованную. Располагаясь лагерем там, где находилось место, или толпясь на борту кораблей, зафрахтованных более богатыми соплеменниками, они в отчаянии ожидали приказа на отплытие. Наконец от монархов пришло известие, что корабли с евреями должны покинуть порт не позже 2 августа 1492 года – за день до отплытия Колумба из Палоса. Возможно, именно поэтому он и ожидал следующего дня, но даже и при этом не избежал плавания в нежелательной компании. Шестьдесят лет спустя какой-то старик в Гватемале заявил, что был грометом на корабле великого переселения народов, спустившемся по реке Сальтес вместе с флотом Колумба. По любопытному совпадению, его корабль, возвращающийся в Северную Испанию после высадки евреев в Леванте, пересекся с «Пинтой», следующей домой после великого открытия. Именно тогда этот моряк и услышал новости, которые в свое время дадут новую жизнь преследуемой расе.
Относительно множества трудностей, которые пришлось преодолеть Колумбу и Пинсону при вербовке людей и подготовке флота к выходу в море, не сохранилось никаких конкретных подробностей: их поглотил непреодолимый интерес к самому путешествию. Предание упоминает фонтан возле церкви Святого Георгия в Палосе, соединенный римским акведуком с источником пресной воды на холмах, где наполнялись бочки с водой. Именно там каждый моряк должен был исповедоваться, получить отпущение грехов и причаститься. Сам же Колумб, как пишет первый историк Индии, «принял святейшее таинство Евхаристии в тот самый день, когда вышел в море; во имя Иисуса приказал поднять паруса и отправился из гавани Палоса к Сальте на трех снаряженных каравеллах, положив начало Первому путешествию и открытию Индии».
Первое путешествие в Америку
Глава 11
Унесенный прочь (3.08-9.09.1492)
Ныне, в день падения твоего, содрогнулись острова; острова на море приведены в смятение погибелью
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
