это [от 12 сентября. — Ш. Д.] было разработано по согласованию с Управлением по делам военнопленных ОКВ. Коменданты лагерей для военнопленных и коменданты дулагов извещены о нем через ОКВ» [309].
После издания «Распоряжения» ОКВ вермахт прекратил «отбор» в лагерях для пленных. 7 октября 1941 года ОКХ издало приказ, предусматривавший действие оперативных отрядов полиции безопасности и СД в дулагах в оперативных районах с целью проведения «отбора» «нежелательных» [310]. Этот документ в противоположность директивам ОКВ по данному вопросу открыто называет вещи своими именами. С этой точки зрения он является особенно важным, и мы поэтому приводим его полностью.
«1. Во изменение приведенного в пункте «б» указания [приказа от 24 июля 1941 г. — Ш. Д.] в дулаги на тыловых территориях армий [на Востоке. — Ш. Д.] вводятся специальные отряды полиции безопасности и СД с целью проведения селекции нежелательных элементов. Эти отряды будут действовать на свою ответственность, согласно нижеуказанным инструкциям.
2. По согласованию с начальником полиции безопасности и СД использование выделенных для этих целей специальных отрядов регулируется следующим образом:
а) выделенные для этих заданий специальные отряды остаются в подчинении уполномоченных начальника полиции безопасности и СД при начальниках тыловых районов армий на основе соглашения, заключенного 28 апреля 1941 года…
б) способ использования специальных отрядов надлежит согласовать с начальниками тыловых районов армий («начальниками военнопленных»), чтобы по возможности проводить отбор способом, не привлекающим внимания, а ликвидацию — безотлагательно по проведении «отбора» за пределами дулагов и населенных пунктов, дабы весть об этом не достигала других военнопленных и гражданского населения;
в) главнокомандующие группами армий и начальники тыловых районов могут на основе соглашения от 28 апреля ограничить деятельность специальных отрядов в отдельных частях тыловых территорий в связи с [военными. — Ш. Д] операциями;
г) в дулагах, находящихся в тыловых районах армий, где специальные отряды еще не смогли провести селекцию, следует поступать согласно прежним инструкциям на ответственность комендантов [подчеркнуто в оригинале. — Ш. Д]. С момента прибытия специальных отрядов проведение селекции нежелательных элементов является исключительно их задачей. Совместное проведение селекции не должно иметь места.
3. Письменная передача настоящего приказа, даже в извлечениях, недопустима. Приказ надлежит сообщить «начальникам военнопленных» и комендантам дулагов только устно».
Приказ этот («Оперативный приказ № 14») вместе с соответствующими «указаниями» начальника полиции безопасности и СД Гейдриха 29 октября 1941 года был доведен до сведения непосредственных исполнителей, то есть всех четырех оперативных групп, действовавших на Восточном фронте [311].
Гейдрих предписал немедленно выделить «достаточно сильные» специальные отряды под командованием офицеров СС и приступить к «работе» в лагерях для военнопленных. В случае «возникновения трудностей» приказ предусматривал личные переговоры с соответствующими инстанциями вермахта.
В приложенной к приказу «Инструкции по вопросу отбора подозрительных советских военнопленных и гражданских лиц в лагерях для военнопленных и дулагах, находящихся в тыловых районах армий» вслед за «Распоряжением» ОКВ от 8 сентября 1941 года повторялись пункты о категориях «нежелательных», которые подлежали истреблению, а также содержались указания о тайном проведении экзекуций. Новыми моментами здесь являлись: 1) исключение из «отбора» врачей и прочих категорий медицинских работников, даже если они евреи (что было вызвано нехваткой медперсонала и необходимостью оставления их в лагерях для военнопленных); 2) «сохранение» руководящих государственных и партийных деятелей с целью вынудить их к даче информации; 3) возложение на эйнзатцкоманды обязанности безотлагательного и должного захоронения останков казненных, что, несомненно, было продиктовано желанием замести следы преступления.
Вышеупомянутые «указания» содержат собственную интерпретацию того раздела приказа ОКХ от 7 октября 1941 года, в котором говорится, что эйнзатцкоманды производят «отбор» на свою ответственность. «Указания» устанавливают, что вся акция по «отбору» и экзекуции «отобранных» относится исключительно к компетенции эйнзатцкоманд, а начальники оперативных групп на свою ответственность утверждают предложения о казнях и дают соответствующие инструкции эйнзаткомандам. Роль военных комендантов лагерей сводится «только» к выдаче пленных в руки эйнзатцкоманд (зондеркоманд) по предложению этих последних, что, как гласят «Указания», вытекает из инструкции ОКХ.
Приведенные выше приказы и инструкции создавали «юридические» основания той отменно согласованной и скоординированной совместной акции, в результате которой истреблены десятки тысяч советских военнопленных как в оперативных тылах немецко-фашистских войск, так и на остальных оккупированных территориях и в самом рейхе. Своего апогея эта акция достигла осенью 1941 года и на рубеже 1941–1942 годов. Однако значительная часть жертв из этой категории военнопленных приходится также на предшествующий и последующий периоды. Отбор «нежелательных» проводился в массовом масштабе. Транспорты, насчитывающие сотни и тысячи военнопленных, шли на «ликвидацию» в концлагеря или были ликвидированы в безлюдных местах на Востоке (в тылу действовавших там немецко- фашистских армий).
Распоряжения ОКВ и полиции безопасности относительно «отбора» советских военнопленных имели обязательную силу в течение всей войны и выполнялись до последнего ее дня.
Тот факт, что число истребленных пленных под конец войны несколько уменьшилось, ни в коей мере не свидетельствует о «гуманизации» войны со стороны ОКВ и полиции безопасности. Причина тут простая: с весны 1942 года в руки гитлеровцев стало попадать все меньше и меньше советских военнопленных, а кроме того, и определенные практические соображения побуждали гитлеровцев воздерживаться от чрезмерного увлечения экзекуциями.
На рубеже 1941–1942 годов гитлеровцы обнаружили, что они переборщили в своих истребительных замыслах, обострив тем самым и без того весьма болезненно ощущавшуюся в рейхе нехватку рабочей силы. Поэтому началось постепенное ограничение людоедских «чисток».
Так, на одном из совещаний 5 декабря 1941 года генерал Рейнеке обратился к начальнику IV отдела РСХА (гестапо) Мюллеру с просьбой, чтобы его люди в ходе проведения «кампании по селекции» по возможности щадили специалистов. Просьбу свою генерал Рейнеке мотивировал трудностями с обеспечением промышленности рабочей силой. Мюллер проявил «полное понимание» пожелания представителя ОКВ и заверил, что даст указание своим подчиненным, чтобы в «спорных случаях они щадили ценных работников». С этого момента при «селекциях» упор делался на то, чтобы «отбирать» только полностью «нежелательных» по роду их прежней деятельности пленных, которые в случае использования их в качестве рабочей силы на важных с военной точки зрения предприятиях могли бы оказаться «опасными» [312].Дабы не было сомнений, что тут и речи нет о гуманности, начальник полиции безопасности разъяснил, что делается это «в силу необходимости решения срочных производственных задач в военной промышленности» [313].
«Необходимость усиленного использования труда советских военнопленных требует нового урегулирования вопроса об обращении с ними», — говорилось в директиве генерала Рейнеке от 24 марта 1942 года [314]. Одновременно в директиве подчеркивалось, что отбор «нежелательных» пленных должен производиться эйнзатцкомандами и впредь.
Тот же лейтмотив прозвучал и в докладе начальника отдела IVA1 в
