Книга Большой вальс - Людмила Григорьевна Бояджиева

улочки, по которым они бродили, старательно избегая людских мест, были почти пустынны, а дома с наглухо закрытыми ставнями окон, казались нежилыми. Лишь крошечные лавчонки, торгующие золотыми украшениями, стеклянными вещицами и всяческой сувенирной мелочью, сияли витринами, а колокольчик на дверях только и ждал визита, чтобы вызвать улыбающегося и радушно отвешивающего свое белозубое «Бонджорно!» продавца. Виктория не могла оторвать взгляда от люстр, свисающих с потолка магазина, подобно сказочным плодам. В то время как юркий итальянец зажигал чудесные изделия муранских стеклодувов для восторженных глаз единственной посетительницы. А Шнайдер нетерпеливо топтался за дверью. Вика растерянно кружила, задрав голову, не в силах решить, какую-же люстру ей выбрать? Здесь были всевозможные варианты «ренессанса» и «модерна», а также целые корзины виноградной лозы с лиловыми гроздьями, светящимися чернильным мраком и лимонное деревце с цветами и крошечными желтыми плодами — все, конечно же, абсолютно стеклянное.

— Ты что шутишь? — Шнайдер удивленно вытаращил глаза на просьбу Виктории купить лимонную люстру.

— Даже как шутка, твое заявление неуместно. — Конечно же — бред. Куда ей люстра, тем более — Антонии Браун? Вика печально оглядывала витрины, понимая, что ничего из этих дешевых мелочей, а также весьма дорогостоящих безделушек, Антония, наверняка, покупать бы не стала.

А низки ракушек и розовых кораллов выглядели так соблазнительно. Она улучила момент и пока Артур беседовал о чем-то с продавцом газет подросткового возраста и весьма немногословного английского, купила-таки у старика, разложившего на крошечном, как шарманка, переносном лотке свой товар, длинную нить корявых, и едва обработанных обломков розово-белых коралловых веточек и удовлетворенно спрятала её в сумочку. Это будет единственная память о странном и грустном свидании с «жемчужиной Адриатики».

— Парень сказал мне, что по случаю карнавала в городе полно переодетых полицейских. Но воришки работают проворней. Сейчас сюда съехалась настоящая элита карманников, так что придержи сумочку со своей драгоценной покупкой. — Шнайдер подмигнул и Виктория покраснела, уличенная в тайном поступке.

— Да и вообще осмотришь все в другой раз, когда приедешь в Италию в свадебное путешествие. Мы же здесь не на прогулке, к тому же, Антония знает все здешние достопримечательности как свои пять пальцев, а на «Золотом мосту» оставила как-то целое состояние. Ну, к примеру, какой-нибудь секретарши. Там есть шикарные и весьма соблазнительные магазины.

— Пойдем в гостиницу, девочка, мне что-то неспокойно. — Артур с поспешностью профессионала детектива зыркнул по сторонам и, подхватив свою спутницу под локоток, целеустремленно направился к отелю. Виктория послушно семенила рядом.

— Мне тоже вначале все время казалось, что кто-то стоит за спиной. Это — история Венеции. — Виктория, обогнав на полшага, заглянула в лицо сосредоточенно молчавшему Шнайдеру.

— Понимаешь, мы так нагружены всякими литературными, живописными и прочими образами этого города, что уже не можем воспринимать его отдельно. Когда мы здесь, с нами рядом, не соприкасаясь ходит ощущение прежних присутствий. Тени прошлого. Они едва показываются, но не проявляются. Только намекают и мучают неразгаданностью, обостряют зрение, слух… — она пыталась подстроиться к размашистому шагу Артура.

— Поэтому все время прислушиваешься и ждешь раскрытия тайны… Шнайдер чуть не упал, споткнувшись о выщербленную ступеньку и тихо чертыхнулся.

— Это ты точно заметила: все время ждешь раскрытия тайны! — его лицо изобразило ужас и он тут же расхохотался, заметив испуг Виктории.

— Да перестань, девочка! Выше голову! Близких знакомых здесь нет, а в бюстгальтер на презентации к тебе никто не полезет. — Шнайдер не упускал случая напомнить о том, что объем груди у Виктории на 5 см больше, а щиколотки толще, чем у знаменитого образца.

…В «Экзельсноре» — роскошном белом отеле, выстроенном в мавританском стиле, мадмуазель Браун тут же провели к Эльвире Гречиани, заведующей организацией всего праздника. Итальянка смешанного, полуеврейского происхождения, являлась непосредственным представителем «дома Шанель» в Венеции, устраивая уже седьмой раз ставшие традиционными презентации.

— Рада вас видеть, мадмуазель, Антония и вас, мсье Шнайдер! — она поднималась навстречу вошедшим, демонстрируя элегантный белый костюм с крошечной эмблемой фирмы на верхнем кармашке. Все надетое на Эльвире — от туфелек цвета темной бронзы до крупных позвякивающих браслетов из грубо обработанного металла того же оттенка, удивительно гармонировало с обстановкой офиса, в который был превращен «президентский люкс»: перламутрово-белый штоф на стенах, тяжелые позолоченные рамы картин, терракотовый ворс персидского круглого ковра, вазы, хрусталь, букеты алых тюльпанов.

— Для меня большая честь принять участие в вашем празднике и я рада, что смогла вырвать пару дней для поездки в Венецию. — ответила Виктория, опускаясь в предложенное кресло. Эльвира заняла место напротив, придвинувшись к гостье и приблизив к ней сильно наштукатуренное смуглое лицо. Крупный рот улыбался так, что не оставалось сомнения — беседа переходит на чисто дамские, дружеские интонации.

— Девочка… — начала мадам Гречиани, доверительно и слегка коснулась руки Виктории.

— Позвольте обращаться к Вам попросту, ведь вы годитесь мне в дочери. — Эльвира кокетливо улыбнулась, сделав паузу, которую и заняла положенная реплика Артура, свидетельствующая об удивлении и несогласии с признанием совершенно юной дамы.

— Дорогая девочка, надеюсь, вы не держите на меня зла за то, что были здесь в предыдущие годы? Молчите, молчите, я все сейчас объясню! — она понизила голос, будто собиралась разгласить важную государственную тайну.

— Дело в том, что сильно мешает сеньор Франкони… У него решающий голос в отборе кандидатур и… вы же понимаете, что соответственно его вкусам скоро все женские предметы будут демонстрировать мужчинам… Для Франкони вы слишком женственны… Но на этот раз я стояла в дирекции за вас горой.

— Ведь Антония — сама Венеция! Посмотрите на Ботичелли, Тициана, на венецианских мастеров — да все они писали своих богинь с мадмуазель Браун! — жужжала я во все уши и, наконец, добилась своего. Ведь целая серия представляемой завтра парфюмерии называется «Bella Venezia»! Флаконы делались вручную мастерами Мурано, инкрустированы 18-кратным золотым напылением. Всего двенадцать экземпляров — сверхэлитарный набор! Цены бешеные, но от покупательниц не будет отбоя. Знаете с кем я вчера ужинала? С Джиной Лолобриджидой! К тому же здесь дочка Онасиса и принца Рене… так вы не обиделись, Антония? Я так рассчитываю на дальнейшее сотрудничество! Эльвира пожала на прощание руку Виктории, не дав ей по существу вставить ни слова.

— Идите прямо в зал, там уже ждут вас. — Она очаровательно улыбнулась, показав безупречную работу протезиста и проводила гостей. Погоди, Атур! Я хоть чуточку переведу дух. — Виктория присела на диван в холле. — У этой дамы глаза группенфюрера Бормана. — Это фашист, сбежавший от правосудия? Ну ты преувеличиваешь. Весьма представительная сеньора, а главное — разговорчивая. — Артур ободряюще подтолкнул забившуюся в угол дивана Викторию. — Да, что с тобой, детка?