Глава 1«С новым счастьем, господа! С Новым годом, люди! С наступающим, товарищи!» Со всех сторон талдычат: «С новым, с новым, с новым!», словно и вправду что-то изменится, кроме цифры в календаре. А сколько шума, сколько ожиданий, предчувствий! Елки, мандарины, шары, серпантин, конфетти… Психоз праздничной лихорадки — покупки, подарки, стрижки, магазины, салоны, возбужденная суета, повышенный интерес к приметам, предсказаниям, приготовление стола и собственное обновление. И маета, и трепет… А тихий голос опыта противно нашептывает, что все это — пустяки, суета сует. И вопреки его скучной умудренности расцветает робкая надежда — а вдруг? Вдруг произойдет, случится то, что так давно ждал…
Над новогодним базаром оглушительно гремит музыка, пахнет чебуреками, апельсинами, но сильнее всего хвойный дух — мощный возбудитель предпраздничной лихорадки. Мишура, огни, водопады сверкающей канители и легкий снежок, сам по себе совершенно волшебный. Если, конечно, смотреть не под ноги, где он немедленно превращается в грязное месиво, а в небо. Пусть блеклое от московских огней, пусть хмурое, серо-буро-малиновое, а вовсе не звездное, но огромное, щедро сеющее эту мелкую, ювелирную благодать на радостно взволнованный мир.
Шуша утерла нос рукавом стеганой куртки и тут же вздрогнула, потрясенная: рукавом нос! Да еще на людях! Разве она могла позволить себе такое прежде… Так то прежде! Так то — Александра Беляева, Сашенька — отличница, мастер спорта в одиночном фигурном катании, модница, звезда школьных праздников… Нашла о чем вспоминать! Разве это существо в берете по уши, бесформенном пуховике и тяжелых бутсах с лету делало два с половиной оборота в финальном итальянском танго и задавало тон на дискотеках? Разве за ней когда-то таскал сумку блистательный фигурист Антоша Грюнвальд? А преподаватель истории Илья Борисович Соболев, так захватывающе рассказывавший об эпохе Возрождения, на выпускном экзамене чуть ли не плакал: «У вас замечательное научное будущее, детка!» Тетка, скукожившаяся над лоточком с косметикой в хлюпающей слякоти базарчика — это что-то отдельное, бесполое и бессмысленное. И невезучее. Три дня до Нового года — торгуй и торгуй! А в кармане ни копья, одни долги. Вон, страждущие приобрести подарки, стадами ходят. А прилавок с продукцией парфюмерной фирмы «Керри» народ обходит, словно на нем написано: «Не подходи — убьет!» или «Осторожно! Заразно!». Лишь какой-нибудь чудак зарулит, рассеянно покопается и в сторону. Хорошо еще, если не нанесет материальный ущерб. Вторую пудреницу за день разбили. Значит, вычитай из прибыли. Да какая там прибыль — одни слезы. Плакал подарок Зинуле!
«Глазами умными в глаза мне посмотри…» — страстно умолял голос Киркорова, доносящийся из киоска с видео- и аудиопродукцией. Соответствуя его пожеланию, молоденький мент, обходящий ряды с фотографиями находящихся в розыске преступников, строго заглядывал под кавказские козырькастые кепки и пышные меха гостей с Украины.
Цыганки заявились целой толпой, но не гадать — отовариваться. А что — тоже ведь имеют право на отдых! И тоже мечтают. Все в эти дни мечтают пуще обычного, словно впали в детство и верят, что их просьбы услышит добренький дедуля с мешком подарков.
Огоньки на кафетерии мерцают, заманивают, переливаются зеркальные шары, разбрызгивая радужные лучи. А чего сверкают, чего заманивают? Обман, сплошной обман. Уж ей-то, Шуше, это хорошо известно.
Шуша и есть Шуша. Так она называла себя в детстве, искажая имя Шура. И близкие с умилением называли девчушку так же. Теперь в устах матери, адресующей дочери в основном упреки, Шуша звучит довольно обидно. Но еще хуже строго официальное — Александра. «Опять отмалчиваешься, Александра!» «Пора за ум браться, Александра!» А тут и возразить нечего — одиночка с ребенком и с кладбищем неосуществившихся надежд. Полная дуреха, обманувшая ожидания матери, преподавателя Соболева, Антоши Грюнвальда и многих других хороших людей, веривших в незаурядную будущность Саши Беляевой. Обычная фефела и, как оказалось, ни к чему не приспособленная.
«Ты, главное, языком бойчее молоти и голос попризывнее сделай…» — наставляла Сашу торговым хитростям подруга Ларка, выделившая ей прилавок от собственной торговой точки. Ларка от рождения такая языкастая, себя в обиду не даст. И друзей защитит. С принципами девушка, хоть и из трудной, пьющей семьи. За оптимизм и воинствующую доброту ее полюбил молодой опер Олег, невероятно похожий на богатыря Доценко из телесериала по романам Марининой. Саша старалась наставлениям подруги соответствовать. И вот торчит пнем у прилавка, с красным носом и горбом спрятанной под куртку косы. Стоит, себя жалеет. Стыдно, Беляева, ох, как стыдно!
— Красиво, ароматно, престижно!.. — завопила Саша, стараясь перекричать рыночный гвалт. — Парфюмерный набор — лучший подарок к Новому году. Недорогая, качественная косметика фирмы «Керри»… Обратите внимание вот на эту сюрпризную коробку… — Она закашлялась, прикрывая ладонью рот. Разве перекричишь этого дубину, вооружившегося мегафоном! Строчит как автомат, и до чего же убедительно:
— Новогодняя распродажа путевок! Вас ждет сказочный ужин в одном из замков Луары, маскарад на главной площади Стокгольма, танцы в поезде Ювяскюля! Любовь, шампанское, свечи, исполнение всех желаний… Фантастические скидки только сегодня. Туристическая фирма «Холлидей» гарантирует, этот Новый год станет для вас незабываемым!
А ведь кто-то поедет, кто-то будет надевать вечерний туалет перед зеркалами в роскошной каюте, пить шампанское при свечах, танцевать под бегущими за поездом звездами, целоваться в сверкании фейерверков, расцветающих в бархатном новогоднем небе…
Курносая продавщица из вкусно пахнущего ларька поднесла зазывале из «Холлидея» горячий гамбургер. Голодная с самого утра Саша еще больше закашлялась, поперхнувшись набежавшей слюной. Парень опасливо покосился на нее и на всякий случай повернулся боком, обороняя от инфекции еду:
— Гриппуешь, коллега?
— Голос сорвала. Ору, ору и все без толку, — просипела она в ответ.
— Воспользуйся техникой, пока я жую. — Парень протянул мегафон: — Да не робей, заливай позабористей. Покупатель все равно что чукча на зимовке. Ему чувственный сон нужен.
Саша опасливо взяла прибор.
— Попробую… Хм… Господа, дамы! Кино вы смотрите? Джима Керри в «Зеленой маске» видели? Есть у нас точно такая зеленая маска. Та самая! Маска «Авокадо — Керри»! Вот, можете сами убедиться! — Выдавив из тюбика зеленый крем, Саша размазала его по щекам. — Непредсказуемый эффект, чувственный сон… — И едва не заплакала, пожалев себя — замерзшую, охрипшую, с красным носом, провалившую предпраздничную торговую кампанию.
«Ша! Держите малыша! — всплыл в памяти голос тренера Петра Горелика, подбадривающего упавшего на льду реву. — Поднимайся, красивая! Вперед и с песней!»
И она бежала по льду, заглушая боль злостью, обидой и верой в то, что даже самое сложное непременно когда-то получится. Да черт с ней, с этой косметикой! Праздник же все-таки! А вдруг и в самом деле получится! Заработает она все-таки что-нибудь и купит дочке ту великолепную книжку, на которую давно засматривалась!
