— И если кто-то подменил один из этих револьверов другим, —угрожающе начал Бюргер, — он может быть уверен, что я употреблю все свои усилияна то, чтобы обнаружить, кто, когда и где это сделал.
— Надеюсь, вам это удастся, — спокойно произнес Мейсон.
— Обвинение хочет вызвать еще каких-либо свидетелей? —проговорил судья Киппен.
— Да, ваша честь. Я попросил бы пригласить для дачипоказаний мистера Мэрвилла Алдриха.
— Вы могли бы поехать в лабораторию прямо сейчас, мистерРэдфилд, — предложил судья. — Если для экспертизы понадобится больше времени,чем вы рассчитывали, дайте мне знать. Однако учитывая желание ознакомиться срезультатами исследования как можно скорее, мы рекомендовали бы вам в ближайшеевремя сообщить нам ваши выводы, даже если их нельзя будет назватьокончательными. А теперь свидетельское место может занять мистер Алдрих.
На лице Алдриха читалось обычное самоуверенное спокойствие.Казалось, его ничуть не затронуло постоянно нарастающее возбуждение, охватившеевсех присутствующих. Назвав себя и принеся присягу, он прошел к свидетельскомукреслу. Задав несколько предварительных вопросов, касающихся возраста, местапроживания и занятий свидетеля, Страун перешел к основной части допроса:
— Мистер Алдрих, перед вами кольт номер 17474-ЛВ. Знакомо ливам это оружие?
— Да, сэр.
— В нашей картотеке этот револьвер записан на ваше имя.
— Это правда, сэр.
— Где вы его приобрели?
— В спортивном магазине в Ньюпорт-Бич. Магазин называется«Рыбалка, ружья и разные развлечения».
— Где вы хранили этот револьвер?
— Иногда я носил его с собой. Иногда оставлял дома. Иногдаон лежал у меня в машине.
— Но не вспомните ли вы, где находился револьвер десятогочисла этого месяца.
— Я прекрасно помню, сэр.
— Где же он был?
— У меня в машине.
— Где именно?
— В ящичке возле переднего сиденья.
— Ящичек был заперт?
— К сожалению, нет. Я пытался захлопнуть его, но, видимо,мне это не удалось. Когда я вернулся за револьвером, ящичек был открыт иревольвера в нем уже не было.
— Когда это произошло?
— Вечером десятого числа.
— Этого месяца?
— Да, сэр.
— Почему вы решили достать револьвер из машины?
— Потому что мистер Перри Мейсон показал мне этот револьвери спросил, не видел ли я его прежде. Я взглянул на револьвер, и мне показалось,что он очень похож на тот, который я купил для себя.
— Была ли на этом кольте какая-нибудь специальная отметина,какой-нибудь знак, кроме заводского клейма, который позволил бы вам узнать внем свой револьвер?
— Да, сэр.
— Какой же это знак?
— Вы увидите его, если приглядитесь повнимательней: этотонкая волнистая линия, вычерченная на рукоятке.
— Чем была прочерчена эта линия?
— Специальной пилкой.
— Когда и кто провел эту линию?
— Это сделал я. Сразу же после покупки револьвера. Я пришелк себе, взял треугольную пилку и вывел на рукоятке эту линию.
— Зачем вы это сделали?
— Протестую: вопрос некорректный, маловажный и неотносящийся к делу, — вмешался Нили.
— Протест принимается, — согласился судья.
— Вам это не поможет, — с еле сдерживаемой яростьюпроговорил Страун, — я все равно узнаю от него все, что мне нужно. Итак, свидетель,когда вы покупали этот револьвер, что еще вы приобрели?
— Я приобрел еще один револьвер той же марки и калибра.
— Что вы с ним сделали?
— Отдал своей невесте, мисс Элен Чейни.
— Зачем?
— Чтобы она могла себя защитить.
— Когда у вас в руках впервые оказались эти два револьвера,не сделали ли вы чего-нибудь, чтобы иметь возможность различать их?
Нагнувшись к Нили, Мейсон прошептал:
— Нам нужно, чтобы суд узнал о существовании второгоревольвера. Не стоит протестовать против вопросов, которые могут датьвозможность услышать новые факты. Заявляйте протест против формы вопросов —таким образом вы всегда будете держать прокурора в напряжении и докажете ему,что следите за каждым словом свидетеля. Но в целом давайте свидетелювозможность болтать все, что ему вздумается. Любая случайно вырвавшаяся фразаможет быть нам чрезвычайно полезной. Чем больше свидетель говорит, впервые стояперед судом, тем больше вероятность, что к следующему разу он забудет все этимногословные выдумки и начнет противоречить сам себе. Сейчас свидетель самрубит сук, на котором сидит.
— Вы думаете, ему есть что скрывать? Улыбнувшись, Мейсонмолча кивнул в ответ.
— Я действительно хотел иметь возможность как-то отличатьсвой револьвер, поэтому я провел пилкой эту линию на рукоятке, — продолжалАлдрих.
— На рукоятке вашего револьвера?
— Да, сэр.
— Когда последний раз вы видели у себя этот револьвер?
— Девятого числа.
— Этого месяца?
— Да, сэр.
— Где вы были в этот день?
— В Риверсайде.
— Что вы там делали?
— Присутствовал на судебном процессе.
— Ваша честь, — торопливо заговорил Страун, — я, разумеется,знаком с правилом, согласно которому обвинению не следует привлекать крассмотрению одного дела материалы другого. Тем не менее всегда существуютисключительные ситуации, и я могу сослаться на…
— Насколько я понимаю, — перебил его судья Кип-пен, — защитане собирается протестовать.
— Возможно, она захочет это сделать позже.
— Тогда вы и выскажете свои аргументы, а пока продолжайтедопрос.
— Хорошо, ваша честь. — Повернувшись к свидетелю, Страунпроговорил: — О каком процессе идет речь, мистер Алдрих?
— О процессе по обвинению подсудимой в краже драгоценностей.Ее освободили, и она покинула зал суда. Я задержался на несколько минут — мыбеседовали с прокурором и несколькими свидетелями. Когда я вышел на улицу,подсудимая стояла возле моей машины. Тогда я не обратил на это внимания и дажепредположить не мог…
