class="p1">— Гэвин, не хотите поспать пару часов? — предлагает Фиби.
— Что, правда?
Она реально думает, что справится одна? Но по ее лицу он видит, что она не шутит, а пара часов сна ему не повредит. Фиби не только моложе и здоровее его, в ней больше твердости и задора.
— Я вас разбужу в пять утра.
— Вы уверены, что сможете выстоять?
— Конечно, не волнуйтесь. — Она глядит на море.
Волны стали еще больше, но уже не такие неровные, движутся с предсказуемой грацией.
— Хорошо, спасибо. Но если возникнут проблемы, будите меня сразу же!
Приятно будет принять горизонтальное положение, но он вряд ли заснет. Гэвин ложится к дочери, обнимает ее, чувствует, как тяжелеют веки. Яхта укачивает его, как ребенка в материнских объятиях. Мозг заполняют бессвязные образы: коричневая муть, болтающаяся в грязной воде мебель, двухметровая ограда, рушащаяся под напором толщи воды.
* * *
Когда он открывает глаза, уже светло, в салоне тяжело пахнет соленым морским воздухом. Оушен крепко спит рядом, ее личико спокойно, грудь ритмично поднимается с каждым вздохом. Он глядит на часы — шесть утра.
Вот черт, проспал!
Гэвин вскакивает, шатаясь, поднимается наверх, в кокпит. Над морем горит рассвет: в лиловом небе встает огромное белое солнце. Море все так же полно высоченных волн. Фиби лениво щурится на него. И с ней этой ночью произошла перемена: теперь кровь в ее жилах бежит в такт морским течениям, сердце играет песню волн. Может быть, поэтому она выглядит как сытая молодая кошечка или как удовлетворенная любовница, медленно потягивающая в баре красный ром?
— Вы как, в порядке? — спрашивает он.
Фиби только улыбается. Конечно она в порядке! Она ведь прекрасно знает эту яхту, такую же, как та, которой она управляла в детстве вместе с отцом.
— Идите отдохните, я подежурю, — предлагает он.
— Спасибо! — Она встает, потягивается.
— Что-нибудь интересное за ночь произошло?
Фиби останавливается на пороге двери, ведущей в кают-компанию.
— Да… Я видела в море черный плавник акулы. И еще… — Она смотрит на него с сомнением, настороженно, серьезно. — Я знаю, в море легко поддаться галлюцинациям, но я видела очень четко… Того моряка. Он всю ночь стоял на носу.
— Моряк?
— Он боролся с ветром. Хотел спустить стаксель. Всю ночь мне мешал.
— Что, стоял прямо здесь, на палубе?
— Да.
— Ничего себе! — Гэвин даже поежился.
Ему хочется расспросить ее поподробнее, но она бросает на него особенный взгляд. Так иногда смотрит Оушен, так смотрела его жена, когда хотела сказать: «Мы еще обсудим это. Позже».
* * *
Раннее утро, ситуация на море не меняется. Они идут сквозь череду синих водяных гор, теперь они не только моряки, но еще и скалолазы. Он уверенно держит румпель, грот наполнен ветром, гик закреплен, яхта делает узлов шесть. Волны гладкие, ровные, никакой подлянки не предвидится. Их сопровождают несколько дельфинов, танцуют то с одной стороны, то с другой, выпрыгивают из воды, делают сальто у носа яхты, по очереди взмывая в воздух. Вдалеке появляется очередной супертанкер, держит курс немного вбок.
Гэвин в шляпе, которую он привязал к голове тесемкой, напевает под нос песенку-калипсо о бедном моряке-пирате:
— «Он выстрелил мне в грудь, и за борт я упал…»
Все утро он проводит в медлительном раздумье, почти медитации; в мыслях беспорядочно появляются и исчезают жена, сын, Клайв, Пако, Джеки, даже Петала. Образы из его старой, реальной жизни мелькают перед глазами, как будто пришли поздороваться. И мама Одри тоже тут, и даже игуана, падавшая каждый день с дерева в ее саду.
Его мать — хорошая женщина, сейчас ей немало лет, восемьдесят стукнуло, и выкуривает она по пачке в день, поэтому кости хрупкие, склонна ломать конечности. Хотя с чего бы ей их ломать? Днем она прикована к «Фейсбуку», вечером — к телевизору. А он чем собирается заняться в старости? И нужна ли ему она, эта старость? Не лучше ли вовремя броситься в море? Он почесывает бороду, понимая, что пока ничего не может ответить на этот вопрос ни Петале, ни Клайву, ни даже себе. А вот Джеки, возможно, и права: на его яхте действительно обитает призрак бывшего шкипера, которого смыло за борт, когда он пытался спустить парус.
На палубе появляется Фиби, за ней Оушен.
— Я ее покормила, — говорит Фиби. — И собаку тоже.
— Спасибо! — Он с трудом сдерживается, чтобы не спросить: «А ты сама хочешь стать матерью?»
Но вовремя вспоминает, что для личных вопросов время еще не настало, чувствует, как лицо заливает краской.
Они меняются местами у руля.
Все трое сидят в кокпите, надежно пристегнутые страховочными тросами, одетые в защитные костюмы, так что непогода им нипочем. Оушен снова занавесила глаза зеркальными очками, но ведет себя тихо, о чем-то думает, наблюдает… Как же сильно она изменилась с тех пор, как они шли мимо Устья Дракона!
— Папа, мы когда-нибудь увидим кита?
Неужели об этом она размышляла последние пятнадцать минут?
— Возможно. Но вряд ли прямо здесь.
— А где?
— На другой стороне, в другом океане.
— Как называется этот океан?
— Это Карибское море.
— А другой океан как называется?
— Тихий.
— И там водятся киты? И мы увидим одного?
— Только если очень повезет.
— Папа?
— Что?
— Ты назвал меня в честь которого океана?
Гэвин смеется:
— В честь их всех, вместе взятых, детка.
— Почему?
— Потому что в каждом океане полно чудес, как в тебе.
Оушен поджимает губы, смущенная комплиментом.
— Ладно, — через какое-то время говорит она.
Они проводят на палубе весь день. Волны не стихают. Сюзи начинает беспокоиться внизу, и Гэвин выводит ее из конуры прогуляться и погадить на кусок газеты. Дает попить воды, гладит по голове, чешет за ушами, и они беседуют о том о сем. Правда, наверх он ее не пускает.
До самого вечера они борются с ветром и неспокойным морем. И Фиби ни разу не совершает неверного движения. Она знала, на что идет, выполняет нужные действия с автоматической точностью. Теперь он видит, что она подготовлена к морскому переходу гораздо лучше его. Ему становится стыдно, что на берегу, в «Тако Белл», он подверг ее такому допросу, что спрашивал себя: «На что способна эта девчонка?» А она ответила на все интересующие ее вопросы еще до встречи с ним — и пришла, уже приняв решение. Наверняка хорошенько рассмотрела «Романи» в марине, и не только ее.
Надо же, встретить «Великого датчанина» на Карибах! Конечно, ей захотелось вспомнить прошлое, посмотреть, как знакомая яхта будет вести себя в открытом море. Но если бы
