вода не замерзает, а на нем цветок. Навроде водяной лилии.
– Не отдаст мне его зайсан… – Энгир понурился. – А украсть я не могу, не стану!
– Да ты попытай счастья-то! – Старик хлопнул его по плечу.
Через несколько дней добрались до небольшого стана, в котором насчитывалось дюжины три аилов. Заинтересовавшиеся жители останавливались посреди улицы и глазели на старика с Энгиром. Энгир с удивлением отметил, что люди эти лицом и сложением похожи на него.
Наконец путников остановили двое вооруженных воинов.
– Кто такие? Чего здесь надо?
– А то первый раз меня видите, – съязвил старик. – Как кого через лес провести надобно, так я вам старый знакомый, а тут зараз не признали. А этот вот парень с делом к вашему зайсану.
Воины сопроводили их к аилу, располагавшемуся в центре стана. Зайсан смуглого низкорослого народа починял коновязь, и его смутило, что гости стали этому свидетелями. Его взгляд бегло скользнул по старику и вцепился в Энгира.
– Ты, – он указал на него пальцем, – идем со мной. А твой спутник тут отдохнет.
– На травке, – добавил старик, оглядывая неубранные сугробы снега.
– На травке. Если раскопаешь, – хмыкнул один из воинов.
Энгир не бывал прежде в богатых аилах, даже в дом Хозяина ни разу не входил, поэтому сравнивать было не с чем. Но убранство показалось ему роскошным.
– Что ж, рассказывай, какого ты роду-племени и какое у тебя дело ко мне. – Зайсан сел и хлопнул себя по коленям.
– Род и племя мои мне неизвестны, господин. А пришел я с Пазырыка… – начал было Энгир.
– С Пазырыка?! – взревел зайсан так, что Энгир вздрогнул. – И ты смеешь приходить сюда?
– Что не так, господин? – пробормотал он.
Зайсан вскочил и словно бы стал выше ростом.
– Пазырыкские всадники на своих ужасных конях около пятнадцати зим назад оставили от моих земель одно пепелище. Угнали много детей и женщин. Мы теперь живем как нищие. Никак не можем найти такую хорошую землю, как та, с которой пришлось уйти, да еще и платим непосильную дань.
– Зачем они напали на вас? – осмелился спросить Энгир, пока глаза зайсана будто сквозь него глядели на то старое побоище.
– Слезы солнца искали. Но в наших землях не было такого, я уверен. Мы сами никакой металл делать не умеем.
– Они не нашли слезы солнца, – уверенно сказал Энгир. – Я рудокоп, добываю из горных недр железную руду. И вот еще что… я пленник. Вернее, был им когда-то. Но я был так мал и, наверное, напуган, что почти ничего не помню. Я похож лицом на твой народ и знаю свое настоящее имя. Я могу найти здесь родных.
– Нет здесь у тебя родных, человек с Пазырыка, – отрезал зайсан и снова уселся, скрестив руки на груди. – Сейчас ты выйдешь и покинешь стан, ни с кем не заговаривая. Принесешь мне слезы солнца – тогда позволю спрашивать, даже подскажу, кто может знать о тебе.
– А как же дело, за которым я пришел?
– Наплевать на твое дело.
– Мне нужен твой вечный цветок, чтобы жениться на дочери Хозяина железных копей, – на одном дыхании выпалил Энгир. – Когда я войду в их семью и стану командовать добычей руды, я точно найду тебе слезы солнца. Вот только на что они тебе сейчас? Я же могу привести и рудокопов, и плавильщиков, и кузнецов. Без мастеров у тебя все равно ничего не выйдет.
Старый зайсан слушал, и в нем зарождалась глупая надежда. А Энгир боялся, что сейчас зальется краской стыда. Никогда в жизни так не врал. Он не собирался предавать народ, который его вырастил. Не собирался использовать Агуну, чтобы получить ненужную ему власть. И не намеревался возвращаться сюда. Неизвестно, сколько станов и селений сожгли в свое время пазырыкцы. Энгир мог родиться в любом из них. Ему был нужен только цветок – больше ничего.
– Что ж, сорви цветок, – согласился зайсан после недолгих раздумий. – На его месте вырастет новый. И поклянись исполнить то, что сказал.
– Клянусь, – и глазом не моргнув солгал Энгир.
На задворках стана пряталось небольшое круглое озерцо, покрытое слишком тонкой коркой льда для такой холодной зимы. Посреди озера в обрамлении больших темно-зеленых листьев плавал крупный цветок, действительно похожий на водяную лилию. Его белые лепестки отливали голубым и искрились на солнце подобно снегу.
– Бери, – усмехнулся зайсан. – Лодка не нужна. Там воды по пояс.
На минуту Энгир решил, что зайсан задумал погубить его и озеро на самом деле куда глубже. Но он вспомнил об Агуне и со вздохом полез в воду, с хрустом ломая тонкий ледок. Зайсан не обманул – озеро оказалось мелким.
Энгир добрался до цветка и осторожно потрогал пальцами нежные лепестки. Потянул за стебелек, и цветок оторвался со звуком ломающейся сосульки. Он пахнул одновременно и первым снегом, и талой водой.
– Уходи и не забудь своей клятвы, – напутствовал зайсан, когда Энгир выбрался из воды.
Он пошел прочь, стуча зубами от холода, который сковал мокрое тело и превратил одежду в стылую корку. На окраине стана они со стариком распрощались. Цветок Энгир завернул в тряпицу и спрятал за пазуху.
Останавливаясь на ночлег, он доставал свое сокровище и втыкал остатком стебелька в снег, надеясь, что так цветок напьется воды. Но все было напрасно: вечный цветок погибал. Озерная вода ли была особенной, или он не мог жить без корней, но лепестки его чернели с каждым днем. Сморщенное, потемневшее нечто и увидела Агуна в протянутых к ней ладонях Энгира.
– Что это? – воскликнула она.
– Цветы умирают, если их сорвать, – с сожалением ответил Энгир.
– Болван! На то я и просила вечный цветок, чтобы он цвел зимой и не вял! – Агуна топнула ножкой.
– Он цвел зимой. Я могу отвести тебя туда, где сорвал его, и сама увидишь, – возразил Энгир, прикинув, что на месте сорванного мог уже распуститься новый бутон.
– Не пойду я с тобой никуда! А что это у тебя с рукой? Мерзость какая!
– Я пальцы отморозил, Агуна, пока искал тебе подарок, – улыбнулся Энгир.
– Оно того не стоило, – бросила Агуна.
Она взметнула снежную пыль подолом, разворачиваясь на месте.
– За меня богатые сватаются. Из большого стана. Настойчивые. Один даже молодой. Чтобы с ними тягаться, мало цветов и ракушек, Энгир.
– Я принесу тебе слезы солнца, – уверенно сказал Энгир. – Те самые, которых вы так жаждете. И тогда богаче меня ты не сыщешь жениха, Агуна…
Покинув дом в третий раз, Энгир чувствовал: что-то изменилось. Внутренний голос назойливо шептал, что привычное везение оставило его. Или в этот раз потребуется удачливость намного больше той, которой обладал Энгир.
Неизвестно, как далеко он забрел, да и счет дням Энгир потерял. Он не осмеливался выспрашивать у людей про слезы солнца. Это было опасно. По землям этим тянулся невидимый кровавый след, оставленный пазырыкскими воинами. Воинами, посланными когда-то на поиски того, что сейчас разыскивал и сам Энгир.
Он рассматривал каждого встречного. Никто не станет прятать богатство, скорее украсит им тело, одежду и лошадиную упряжь. Но ни на ком не было и следа украшений из желтого металла.
В одном селении, где Энгир задержался на пару дней, чтобы подменить заболевшего пастуха овец и тем заработать немного припасов в дорогу, он приметил девочку. Она сидела на сломанной телеге, кособоко завалившейся на тот угол, где не было колеса. Девочка смотрела в небо и к чему-то прислушивалась. Улыбка трогала ее губы и мгновенно исчезала.
Странно было видеть здесь девочку, сидящую одиноко и праздно. Дети ее возраста уже вовсю помогали родителям в ремесле и по хозяйству. Услышав шаги Энгира, девочка опустила голову. Ее глаза были подернуты белой полупрозрачной дымкой.
– Здравствуй, – ласково сказал Энгир.
– Здравствуй, чужак, – охотно вступила в разговор девочка. – Откуда идешь?
– С чего ты взяла, что я чужак? – удивился Энгир. – Ты же меня не видишь.
– Я слепая, – как ни в чем не бывало ответила та, – но знаю голоса всех местных. Твой слышу впервые.
– Ты права, я чужак, – признался Энгир.
– Найдешь мне палку?
