она разберётся чуть позже. А сейчас…
Девушка наконец-то нащупала ту самую связь с дыханием мира. Пропустив ветер сквозь пальцы, ощутив свою волю в каждой веточке дерева, в каждой травинке, она сделала глубокий и медленный вдох. Сила природы, сплетаясь с её духовной энергией, лишила всех мыслей. Остались лишь чувства и безмятежность. Незаметно для самой себя Лу Цайхуа склонила голову на плечо просветлённого. Усталость всё же победила её.
Глава 15. Ты ценна уже сама по себе, а не благодаря каким-то заслугам
Лу Цайхуа медленно приходила в себя. Дневной сон оказался пустым и глубоким, точно иссушенный временем старый колодец. Вместе с сознанием из обмякшего тела ушли и все воспоминания. Теперь же они начали медленно, капля за каплей наполнять Цайхуа. Она вспоминала всё постепенно, и первые мысли, исполненные безмятежного света, вскоре сменились странным, почти безнадёжным ощущением некой утраты.
С тех пор как Лу Цайхуа попрощалась со своим старым наставником, прошло не так много времени, а пережить пришлось столько, сколько с ней раньше не приключалось и за год. И больше всего в этой веренице событий её беспокоила собственная бесполезность. Почти детская беспомощность, связавшая руки и закрывшая двери в желанное будущее.
Среди ровесников, отточивших свои лучшие техники до идеала, и их бессмертных наставников, девушка себя ощущала никчёмной. И всё же, как и в любой, пусть даже самой тёмной пещере обязательно найдётся выход к свету, так и Лу Цайхуа вдруг почувствовала лучик надежды. Она жива до сих пор и продолжает учиться. Этого достаточно, чтобы однажды себя превзойти.
Сознание девушки ещё не до конца прояснилось, когда она вспомнила, где и как ей довелось заснуть. Тепло чужого тела окружило Цайхуа беззаботным спокойствием, согрело усталую душу, заставив её трепетать.
Шанъяо так и не сдвинулся с места, позволив подруге как следует выспаться, и это обстоятельство вызвало у неё сложную гамму эмоций. Вдруг захотелось крепко-крепко обнять этого юношу, вложив в этот жест все свои чувства, всю благодарность за безвозмездную помощь, за то, что пару дней назад он стал её другом. И даже если он преследует какие-то цели, он остаётся с ней рядом и не бросает в беде. Для полного доверия ей этого хватит.
— Ты пахнешь осенними листьями, — прошептала Лу Цайхуа и нехотя разлепила глаза.
Послеполуденный свет, пробиваясь сквозь пышную крону, окутал профиль Шанъяо мягким сиянием, отразился в глазах янтарным оттенком. Чуть приподняв подбородок, она наблюдала за ним: вот он, растерянно моргнув, кинул взгляд в её сторону, а вот в уголках его губ уже затаилась смешинка. Его непослушные волосы сплетаются с ветром и забавно щекочут лицо Цайхуа. Чистая радость наполняет сердце почти до краёв.
Восприятие оставалось слегка затуманенным. Быть может поэтому ей не было стыдно. Впрочем, ничего страшного в том, чтобы поспать на плече у хорошего друга, она совершенно не видела. Шанъяо, видно, считал точно также.
— Просыпайся давай, у меня спина затекла, — поторопил просветлённый и легонько щёлкнул её по носу. — Нам нужно поесть до начала обхода. Времени в обрез.
Девушка недовольно поморщилась, однако голову с плеча Шанъяо не подняла. Хотелось ещё хоть немного растянуть этот момент удовольствия, когда никуда не нужно спешить и можно спокойно, без назойливых мыслей и опасений растворяться в тепле близкого друга. А ещё наслаждаться особенным, ни с чем не сравнимым ароматом его волнистых волос. Почти как осенние листья… Запах уходящего лета разливался по венам приятным теплом, располагал к разговорам за чашкой крепкого чая и обещал новую, но, вместе с тем, очень спокойную, размеренную жизнь.
Цайхуа вдруг захотелось просидеть так с Шанъяо целую вечность, однако она сразу отмела эту странную мысль. Щёки тронул едва заметный румянец. Кажется, он был единственным человеком на свете, способным заставить Лу Цайхуа покраснеть.
— Ладно, — вздохнула девушка, не без труда поднявшись на ноги. — Если и дальше продолжу лениться, упущу все возможности себя проявить. И так ведь ничего не стою в бою.
Шанъяо скользнул по ней снизу вверх посерьёзневшим взглядом.
— Ты ценна уже сама по себе, а не благодаря каким-то заслугам.
Он наконец-то поднялся, быстро поправил свои одеяния, и вдруг обернулся в сторону рощи. Всего мгновение парень настороженно хмурился. А затем, рассмеявшись собственным мыслям, уже с довольной ухмылкой направился к столовой.
Слегка озадаченная Лу Цайхуа побежала за ним. Она не услышала, как в бамбуковых зарослях кто-то едва слышно выругался. Раздвинув молодые побеги, из рощи вышел парень в алых одеждах. Он мрачно глядел вслед удалявшейся Лу Цайхуа до тех пор, пока её силуэт, сверкающий на солнце золотистыми бликами, окончательно не растворился вдали. Рука его крепко сжимала запястье. То самое, на которое была намотана алая лента.
***
Лу Цайхуа молча жевала свою баоцзы, наслаждаясь любимым сочетанием сочного мяса и имбиря. И всё-таки лучше её названной сестрицы Юньчжи их никто не готовил. В этом она убеждалась не раз.
Воспоминание о строгой, но очень отзывчивой девушке, вечно занятой каллиграфией, болезненно кольнуло в груди. Ещё тогда, в момент их расставания, от сердца будто оторвали особенно важную часть, и с этой потерей Лу Цайхуа никак не могла примириться. Решительно отправив в рот остаток парового пирожка, она мысленно себя подбодрила: ничего, осталось пережить всего один год. Пройти бы только испытание, и гора Лунхушань вновь распахнёт для неё свои родные объятия.
Вечерело. Столовая начала постепенно пустеть. Но даже среди немногочисленных просветлённых Цайхуа, как ни вглядывалась, не сумела найти цветочную фею. Как и Чэньсина. Поймав себя на мысли, что в последнее время она думает о нём слишком часто, девушка раздражённо хлопнула себя по колену.
— Решила покалечить себя до того, как это сделают демоны? — Шанъяо спрятал улыбку за чашкой. — Кстати, как ты вообще умудрилась заслужить наказание?
Задумавшись, Цайхуа взяла второй пирожок. Если она расскажет от начала и до конца всю историю про демонический артефакт, ещё неизвестно, чем это для неё обернётся. Девушка определённо доверяла Шанъяо, но за последние несколько дней она, наконец, поняла: прежде чем говорить, стоит обдумать каждое слово.
— Я пробралась ночью в обитель бессмертных, — уклончиво ответила Лу Цайхуа. — Не спрашивай зачем, просто захотела и всё. До этого я разговаривала с учителем Чжао. Прямым текстом разрешения он не давал, скорее намекнул, что мне туда можно. Поэтому я ничего не сказала наставнице Тай. Да и не было смысла: я только рада сходить на обход.
Шанъяо отставил в сторону чашку и, последовав примеру подруги, потянулся к горке ароматных, ещё горячих баоцзы. Было
