получили исчерпывающую информацию о соглашении Вагнер — Гейдрих и затем обсудили формы взаимодействия [296].
Чем ближе был день начала военных действий против СССР, тем шире становился круг командиров, посвященных в эти сугубо тайные планы. В их задачу входило воздействие в соответствующем духе на «моральное состояние» армии. Так, например, 19 июня 1941 года командир 198-й пехотной дивизии (XXX корпус генерала Зальмута) издал приказ «О поведении войск на Востоке», которым, в частности, обязывал своих подчиненных применять беспощадные меры против «евреев, коммунистов, партизан и прочих» [297].
Наступило 22 июня 1941 года. Гитлеровские орды ринулись на советскую землю, и за продвигающимися в глубь СССР германскими армиями следовали оперативные группы, отмечая каждый свой шаг массовым истреблением гражданского населения.
В отношении военнопленных оперативные группы получили задание «вылавливать» в дулагах и шталагах советских комиссаров и политруков, которые до этого не были опознаны и расстреляны на поле боя и на сборных пунктах, а кроме того, выявлять коммунистов, партийных работников и всех евреев. Целью «отбора» было истребление названных категорий военнопленных. Вся эта акция проводилась на основе соглашения между высшими военными властями и органами безопасности рейха после длительных переговоров, окончившихся 16 июля 1941 года.
Уже на следующий день, 17 июля 1941 года, Гейдрих издал свой пресловутый «Оперативный приказ № 8», адресованный, в частности, органам полиции безопасности «генерал-губернаторства» и Восточной Пруссии и содержавший указания для откомандированных в шталаги и дулаги частей полиции безопасности и СД [298].
Уже сама сопроводительная записка вводит нас в суть вопроса: «При сем направляю инструкцию по вопросу чистки («Säuberung») в лагерях для военнопленных, где размещены советские пленные («Sowjetrussen»). Эти указания разработаны по согласованию с ОКВ Управлением по делам военнопленных (см. приложение № 1). Коменданты лагерей для военнопленных и пересыльных лагерей (шталагов и дулагов) были информированы через ОКВ».
Гейдрих потребовал откомандирования небольших групп в составе 4–6 человек в лагеря для военнопленных, находящиеся на территории «генерал-губернаторства» и Восточной Пруссии. В целях «облегчения проведения акции отбора» он направил офицеров связи к «начальникам военнопленных»: в военный округ № 1 (Восточная Пруссия, «начальник военнопленных» генерал-майор фон Гинденбург, офицер связи — советник Шиффер из гестапо в Щецине) и в «генерал-губернаторство» («начальник военнопленных» — генерал Гергот, резиденция в Кельцах, офицер связи — комиссар по уголовным делам Рашвитц из гестапо в Кракове). В задачу офицеров связи входило наблюдение за деятельностью указанных групп в соответствии с директивами Гейдриха и обеспечение бесперебойного взаимодействия с частями вермахта.
Акция по «отбору» должна была проводиться, как явствует из инструкции Гейдриха, на обеих этих территориях. Однако из приложения № I к приказу вытекало, что разработанные в инструкции принципы «отбора» распространялись также и на оперативные отряды полиции безопасности, действовавшие на оккупированных территориях, в оперативных районах и в лагерях на территории рейха. Подтверждая, что целью новой политики в отношении военнопленных должно быть освобождение вермахта от пленных, являющихся «движущей силой большевизма», а равно защита немецкого народа от «большевистских подстрекателей» и скорейшее усмирение оккупированных районов, Гейдрих отметил, что цель эта может быть достигнута с помощью отбора «политически нежелательных элементов» [«politisch untragbarer Elemente», дословно: политически невыносимых, не могущих быть терпимыми в политическом отношении элементов. — Ш. Д.], проводимого эйнзатцкомандами. Гейдрих подчинил эйнзатцкоманды непосредственно начальнику полиции безопасности и СД (то есть самому себе!). Для них предусматривалась специальная подготовка. В конце инструкции Гейдрих подчеркнул, что эйнзатцкоманды в своей деятельности обязаны руководствоваться соответствующими указаниями, и приказал самым тесным образом сотрудничать с комендантами лагерей для военнопленных и офицерами разведки.
К тем «нежелательным», которых надлежало «выловить» среди военнопленных прежде всего, Гейдрих относил профессиональных революционеров, работников Коминтерна, «авторитетных деятелей партии» и ее разветвленных органов — как из Центрального Комитета, так и из местных организаций, народных комиссаров и их заместителей, политических комиссаров Советской Армии, руководящих лиц из государственного аппарата и хозяйственных органов, представителей советской интеллигенции, всех евреев и, наконец, определенных лиц, подпадающих под понятие «поджигатели, подстрекатели или фанатичные коммунисты».
Гейдрих дал также несколько указаний относительно методов, какими должны пользоваться эйнзатцкоманды при вылавливании «нежелательных». Им надлежало:
а) полагаться на собственные определения и наблюдения во время допроса пленных:
б) опираться также на определения, даваемые военными комендантами лагерей;
в) подбирать себе осведомителей среди пленных;
г) в исключительных случаях основываться на разработанных ad hoc (для данного случая) списках советских работников, памятуя, однако, что эти списки («Sonderfahndungsbuch UdSSR») некомплектны. (Сам по себе факт составления подобных списков красноречиво показывает, какие методы «идеологической» борьбы применялись главарями третьего рейха).
Не обошелся Гейдрих и без подробных поучений относительно самой процедуры истребления «отобранных». Он указывает, что казни следует проводить способом, «по возможности не привлекающим внимания» («möglichst unauffällig»), и поэтому их нельзя устраивать ни в самом лагере, ни поблизости от него. О каждой экзекуции надлежит извещать соответствующие высшие территориальные органы безопасности.
Для проведения казней эйнзатцкоманды обязаны были обращаться к военным комендантам лагерей с просьбой о выдаче им пленных.
Гейдрих подчеркивал, что ОКВ поручило комендантам лагерей учитывать такие обращения [299]. По свершении казни эйнзатцкоманда должна была представить донесение с поименным перечнем расстрелянных. Такие донесения надлежало направлять в РСХА (отдел IV А-1с).
«Отбору» «нежелательных» было посвящено несколько совещаний в АВА и издано несколько новых приказов, целью которых было дальнейшее «упорядочение» процедуры убийства на основе накопленного опыта. В одном из таких совещаний, созванном шефом АВА генералом Рейнеке, приняли участие: начальник IV отдела РСХА (гестапо) обер-группенфюрер СС Мюллер и представитель контрразведки генерал Лахузен, причем этот последний якобы старался (но безрезультатно) смягчить изданные распоряжения [300].
Отто Бройтигам, офицер связи министерства Розенберга (министерство по делам оккупированных территорий на Востоке) при ОКВ и ОКХ, принимавший участие в одном из этих совещаний, показал Трибуналу, что эйнзатцкоманды в первой стадии своей деятельности проводили также массовые экзекуции «азиатов», переходя, таким образом, границы уничтожения, официально предусмотренные в «Оперативном приказе № 8» [301]. Кроме того, эйнзатцкоманды расстреливали всех так называемых «обрезанных» военнопленных, в частности представителей кавказских народностей и туркменов, относя их к евреям. Когда же Бройтигам на совещании в сентябре 1941 года (Рейнеке — Мюллер и т. д.) жаловался на эти факты, Мюллер заявил, что он впервые слышит, чтобы магометане практиковали обычай обрезания. Однако вскоре Мюллер издал новый приказ, требуя, чтобы его подчиненные приняли это во внимание [302].
Некоторое время спустя после опубликования «Оперативного приказа № 8» Гейдрих издал 21 июля 1941 года очередной «Оперативный приказ № 9» [303]. Этот приказ еще раз повторил установку о нецелесообразности проведения казней военнопленных в лагерях.
