для себя, а для учеников. А кроме того, это отводит от нас вообще все подозрения. Вот смотри. Я просто допрыгался и запаниковал. Мама меня спасает как умеет. Елена о своих педагогических достижениях печётся. Ну а ты, не будь дура, пытаешься из возникшей ситуации свою выгоду извлечь. Все действуют абсолютно естественно. Последний вопрос остался, как часто я к тебе приходить смогу?
Катя чуть помолчала.
— Ну… Если б всё это правдой было, раз в неделю назначила бы…
— Ясно… — ей показалось, Андрей немного разочарован. — Ладно, тогда давай по средам. Типа, сам напросился — ну вот прямо с завтрашнего дня и начнём.
— И к чему же такая спе-ешка? — кокетливо проворковала она в ответ.
— Не, ну если ты не хо-очешь…
— А я этого не сказа-ала…
— Ну тогда другое скажи. В среду через две недели у нас с тобой — что?
— Что?
— Вот. И это называется — любовь!
— Ой, твой день рожденья! — подсчитала она. — Только это уж точно подозрительно будет.
— Ничего не будет: откуда тебе знать, когда он у меня? Ты, вон, даже и так забыла.
— Сам дурак. Но ты же, наверно, отпроситься по такому случаю захочешь?
— У такой строгой училки? Да не, правда нормально. Мне предки всегда гостей, сколько себя помню, по воскресеньям звали. Традиция уже, типа. Свой настоящий день рожденья вполне могу и «ударной учёбой» встретить.
Андрей пробил два талона и обернулся к Кате — но ту уже утащил дальше в проход плотный поток пассажиров.
— Товарищи, разрешите…
Бочком, бочком, с трудом протаскивая за собой вечно норовящий развернуться перпендикулярно портфель, он уже почти добрался до неё — как вдруг с сиденья впереди, разом потеснив окружающих, подскочил какой-то плечистый верзила в заношенной стройотрядовской штормовке.
— Девушка, садитесь, пожалуйста.
— Спасибо, очень любезно с вашей стороны.
Катя уселась на освободившееся место и достала из пакета какую-то растрёпанную брошюрку в бумажном переплёте. Но, очевидно, троллейбусный джентльмен всерьёз рассчитывал познакомиться и через минуту активизировался опять:
— Девушка, а что вы читаете?
Не глядя на него, она перевернула на секунду бежевую тетрадку — Андрей успел разобрать лишь слова «Методическое пособие…» — и тут же снова уткнулась в неё с таким видом, будто в жизни ещё не читала ничего более захватывающего…
А ведь наверняка с ней такое не в первый раз случается… И не всегда она так демонстративно равнодушна… Ну а сейчас-то, ясно, из-за него — как тогда, на танцах. Хотя почему бы ей и не поговорить с этим хмырём, из вежливости просто?.. Да и с чего он его хмырём обозвал? Ну, познакомиться хочет — а кто б на его месте не хотел… Будто, самому не льстит, что на твою девчонку внимание обращают… Парень тем временем, потерпев фиаско последовательно с прогнозом погоды, новым романом Юлиана Семёнова и программой телепередач на вечер, разочарованно замолк и ещё через остановку свалил в направлении передней двери. То ли сходить ему было, то ли просто надоело лопухом выглядеть…
Район первых хрущёвок, куда они попали, утопал в чуть подёрнутой уже осенней желтизной зелени тихих скверов и палисадников. Дворами они прошли до её дома, где у подъезда их встретили три сухонькие, боевого вида старушки, тут же, как по команде, переставшие лузгать тыквенные семечки и с каким-то явно нездоровым любопытством уставившиеся на Андрея. Вслед за Катей, он вежливо поздоровался с ними, но этим дело не ограничилось. Выяснив, что с ним будут заниматься, как с отстающим, бдительная троица одарила его взглядом, каким смотрят на стенд «Они позорят наш город». И продолжила допрос с пристрастием. Не хулиган ли? Или просто лентяй? А родители кто, может, алкоголики? И не боится ли она пускать такого в дом? Даже Катины заверения, что Андрей — мальчик из очень хорошей семьи, сомнений их, похоже, до конца не развеяли.
Но, наконец, общественный интерес к его персоне иссяк, и они поднялись на пятый этаж.
— Вот здесь я и живу. Проходи, — Катя открыла дверь и пропустила его вперёд. — Разувайся. Извини только, тапочек лишних у меня нет — не подумала вчера купить.
Андрей обвёл взглядом огромную — не ихней чета — прихожую. Даже прихожей-то не назовёшь, целый холл. Из двух выходящих в него комнат ближняя выглядела чем-то вроде кабинета: на столе у окна стопками лежали тетради, а высокие, до потолка стеллажи пестрели рядами разноцветных переплётов.
— Макулатуры у тебя, скажу…
— А это ещё дедушка начал собирать — сразу, как мама родилась. Хотел, чтоб образованным человеком выросла, раз уж им с бабушкой не довелось. Потому и на завод её отговорил идти, хоть там платили вдвое больше. Так она в ФЗО устроилась, библиотекаршей. Потом на заочное поступила… Но большую часть книг, конечно, мама сама уже купила, когда в областную библиотеку перешла: там у них на всё, что хочешь, подписаться можно было. И это ведь только половина! Остальные — в спальне. А то как же мы, — на лице у Кати появилось шаловливое выражение, — без книг-то заниматься будем?
— Глубоко копаешь, — он обхватил её за талию и привлёк к себе. — Но вообще, классно устроилась. Прям буржуйка недорезанная.
— А вот такая я завидная невеста, — не без самодовольства отозвалась она. — Чаю сначала попить не хочешь? Или кофе? Я на переменке в кулинарию сбегала, пирожных купить. Корзиночек, твоих любимых.
— Кофе. Но только после того, как ты меня поцелуешь.
— Ну я тогда варить пошла, — Катя чмокнула его в губы перед тем, как освободиться. — А ты пока чем займёшься?
— Не знаю. Осмотрюсь тут у тебя, если не возражаешь.
— Давай. Музыку можешь какую-нибудь включить.
Гостиная мало чем отличалась от их собственной. Очень похожий — тоже, наверно, гэдээровский — сервант… Диван-кровать, раздвижной стол… Вот только телевизор был очень странный, совмещённый с проигрывателем. Андрей видел такие лишь на картинках в старых журналах. «Ку-ку, ку-ку, ку-ку…» — выскочила из висящих на стене ходиков кукушка. Машинально взглянув на запястье, он отметил, что часы отстают почти на две минуты. И, чуть поколебавшись, подвёл их. С ехидцей взглянул через дверь в спальню на трюмо у окна — всё заставленное какими-то баночками, коробочками, флакончиками… Точно, модница…
— Кать, а на балкон можно?
— Нет, нельзя! Андрюша, ну что за дурацкие вопросы, ей-богу? Можно, конечно. У нас там вид красивый, весной особенно, когда каштаны цветут. Но и сейчас тоже.
Он облокотился на перила. Внизу шумел сквер, а дальше, за шоссе, каштановая посадка спускалась к отблёскивающему под солнцем
