спросила:
— Тебе надолго?
— Нет… Спросить только…
— Хорошо, Кузнецов, подожди меня за дверью. Поговорим по дороге.
Она попрощалась с другими учителями и вышла за ним следом.
— Ну как успехи сегодня? — Алевтина Степановна была в отпуске и хлопотала на кухне.
— Плохо, мам, — виновато признался Андрей, усаживаясь за стол.
— С самого начала года?! — в голосе её послышалось раздражение. — Это же выпускной класс! Так что у тебя там?
— Двойка… По литре.
— Ты же говорил, что выучил.
— Я думал… Ты сама видела, я правда учил. Ну не идёт она у меня, литература. Ты же знаешь…
Сын выглядел до того несчастным, что мать сжалилась и даже отказалась от обычной в таких случаях нотации.
— Ладно, успокойся. Поешь, давай, — поставила она перед ним дымящуюся тарелку рассольника. — А учительница что говорит?
— Что я — лодырь… И что по мне ПТУ плачет…
— Это она тебе прямо в классе такое сказала?!
— Нет, я к ней потом, после уроков подошёл. Сказал, хочу двойку исправить. И спросил, не может ли она со мной дополнительно позаниматься. Если у неё время будет…
— И что она?
— Сказала, нет у неё времени на таких, как я.
— Что значит, времени нет?! — похоже, родительские чувства начали брать верх над объективностью. — Это же её работа!
— Не, мам, она ж правда не обязана… Ей после школы тоже сразу домой охота…
Андрей замолчал и занялся супом.
— Завалю я это чёртово сочинение, как пить дать… — опять начал он с чувством полной безысходности в голосе.
— Ну хочешь, я завтра сама в школу зайду, поговорю с ней? Может, она меня послушает.
— Да не, не надо. Только ещё хуже будет. Ни одна училка не любит, когда предки права качать ходят.
— Андрей, послушай. По-моему, ты мне что-то недоговариваешь. Ты ведь у неё не один неуспевающий. Я спрашивала других родителей, все о вашей Екатерине Максимовне только положительно отзываются. А у тебя она прямо злыдня какая-то выходит. У вас с ней конфликт? Натворил что-нибудь?
Андрей засопел, но ничего не ответил.
— Так я жду, — уже чуть нетерпеливо потребовала мать.
— А ты ругаться не будешь?
— Откуда я знаю?
— Ну тогда и не скажу ничего.
— Ну хорошо, не буду. Только тогда уж всё начистоту.
— Обещаешь?
— Обещаю, обещаю.
Переведя дыхание, как будто собираясь с духом, он признался:
— Ма, ты только правда не сердись… Я в конце девятого класса курить начал — на олимпиаде. Но уже бросил, честно! Да и курил-то совсем чуть-чуть… А она… Я тебе не говорил, она летом тоже на море была — ну, там же, где и я, в общем… А мне откуда было знать? Ну и застукала с сигаретой, в первый же день…
— И дальше что?
— Ну, как…
— Нагрубил?
— Можно и так сказать…
Мать только горестно вздохнула и покачала головой. Тогда Андрей продолжил:
— И сейчас она меня терпеть не может… Ты обещала не ругаться.
— Да помню я… Но ты хоть извинился перед ней?
— Извинился…
— Сразу?
— Нет. Сегодня, после уроков…
— Андрей, ну у меня просто слов нет… Или ты это хочешь сказать, она тебе двойку из вредности поставила?
— Нет, она не такая… Но вообще, раньше всегда старалась на тройку вытянуть…
— Ну, это-то как раз и правильно: на вступительных никто тебе оценку натягивать не будет… Но вот как нам сейчас положение-то исправить?.. Сведёшь ты меня в могилу… Погоди! — оживилась она вдруг. — А может, имеет смысл Елену Николаевну подключить? Объяснить, что вот ты нагрубил, но очень раскаиваешься… Ей же в большой плюс пойдёт, если ты в МГУ поступишь. И она — твой классный руководитель, вот пусть и попросит за тебя. Расскажет, какой ты у неё умненький, и что тебя обязательно надо по литературе подтянуть. Не совсем же эта ваша Екатерина Максимовна бездушная.
— Да не выйдет из этого ничего…
— Попытаться хотя бы можно. Сам к ней подойдёшь или лучше мне?
— Тебе… Только ты в школу не ходи: смеяться будут, типа, маменькин сынок… Позвони лучше, она как раз сейчас дома должна быть… — Андрей прикончил второе, выпил залпом стакан компота и встал из-за стола. — Спасибо… Ма, у нас уроков на завтра нет почти. Я пойду, погуляю?
— Хорошо, иди. Но не допоздна чтоб. Не хватало нам ещё одной двойки для полного счастья.
— Ты мне объяснишь наконец, что происходит?
Катя ждала его звонка, как на иголках. Даже тетради села проверять на кухне. Всё, что Андрей успел ей сказать, спускаясь по лестнице, это что завтра к ней подойдёт Елена и попросит назначить ему дополнительные занятия. На что она сначала откажется наотрез, потом немного поломается и в конце концов согласится. Проинструктировал, короче — ну чисто как Штирлиц Кэтрин Кин.
— «Как школьники от книг, спешим мы к милой; как в школу, от неё бредём уныло», — с чувством продекламировала телефонная трубка.
— Очень остроумно. А поподробнее можно?
Последовавший рассказ внёс хоть какую-то ясность.
— И ты правда веришь, что это сработает?
— Должно. Мама, как видишь, уже клюнула. Да и ты тоже: к доске меня вызвала.
— Да, вот об этом как раз. Со мной-то ты почему так обращаешься? Не думаешь, что мне это обидно может быть? Вообще, волнуешься из-за него, куда пропал… Неужели договориться нельзя было?
— Ну так вышло. Извини. Слышала, люди иногда во сне задачи решают? Ну вот и тут что-то вроде этого. Прямо перед уроком весь план вдруг возник в голове, от нуля и во всех деталях. Да, и самое же главное. Ты, как с Еленой говорить будешь, скажи, что за прошлое меня уже давно простила, но отношение моё к предмету тебя категорически не устраивает. И ты не видишь смысла тянуть меня с двойки на тройку ещё год. Вот если я пойму, что литература не менее важна, чем математика, и на факультатив твой запишусь, тогда — другое дело, ты готова помочь.
— Андрюша, но мне же его не разрешили, я ведь тебе…
— Тебе его пока не разрешили, — перебил её Андрей. — Кикимора рассмотреть обещала? Обещала. И ты рассчитываешь. А Елена с ней — лучшие подруги, у них дачи рядом. Вот она тебе его и пробьёт.
— Но она же тогда подумает, что это я за тебя так торгуюсь.
— Ясно, подумает. Потому и сделает: баш на баш.
— Ну неудобно же…
— А как удобно? Ты клуб свой хочешь или нет?
— Хочу, конечно…
— Ну вот и всё. И потом, ты же не
