Бруно снова поднялся с протестом. Но судья велел ему умолкнуть.
— Продолжайте, мистер де Витт, — сказал Лаймен.
— Доктор Моррис предупредил, чтобы я был осторожен с пальцем, так как при изгибе или ударе рана могла открыться и кровотечение начаться снова. Отказавшись от плавания, я не без труда оделся и отправился в клубный ресторан с моим другом Франклином Эйхерном. Мы пообедали и провели вечер в клубе с другими моими деловыми знакомыми. Мне предложили присоединиться к игре в бридж, но я отказался из-за руки. В десять минут одиннадцатого я покинул клуб и поехал на такси к пристани у начала Сорок второй улицы…
Бруно опять вскочил на ноги, горячо возражая против «некомпетентных, несущественных и не относящихся к делу показаний» и требуя вычеркнуть их из протокола.
— Ваша честь, — сказал Лаймен, — показания подсудимого важны для защиты, которая намерена доказать невиновность.
После непродолжительной дискуссии судья Гримм отклонил протест и подал знак Лаймену продолжать. Но Лаймен вежливо обратился к окружному прокурору:
— Свидетель ваш, мистер Бруно.
Поколебавшись, Бруно встал и злобно атаковал де Витта. В течение пятнадцати минут он пытался опровергнуть его показания, приводя факты, касающиеся Лонгстрита. На это Лаймен тут же заявлял протест, который каждый раз поддерживал судья. В конце концов после сухого упрека судьи Гримма окружной прокурор махнул рукой и сел, вытирая лоб.
Де Витт покинул место свидетеля и вернулся за стол защиты.
— Вторым свидетелем, — объявил Лаймен, — я вызываю Франклина Эйхерна.
Друг де Витта поднялся со своего сиденья и направился по проходу к свидетельскому месту. Принеся присягу, он назвал свое полное имя, Бенджамин Франклин Эйхерн, и уэст-инглвудский адрес. Лаймен, держа руки в карманах, осведомился о его профессии.
— Я инженер, но уже на пенсии.
— Вы знаете подсудимого?
Эйхерн посмотрел на де Витта и улыбнулся:
— Да, сэр, уже шесть лет. Мы соседи, и он мой лучший друг.
— Пожалуйста, отвечайте только на вопрос, — сказал Лаймен. — Вы встретились с подсудимым в Биржевом клубе вечером в среду, 9 сентября?
— Да. Все, что сказал мистер де Витт, правда.
— Я снова прошу вас отвечать только на вопрос, — резко напомнил Лаймен.
Бруно, вцепившись в подлокотники стула и стиснув зубы, не сводил глаз с лица Эйхерна, как будто никогда не видел его раньше.
— Да, я встретился с мистером де Виттом в Биржевом клубе тем вечером.
— В котором часу и где вы впервые увидели его?
— Без нескольких минут семь. Мы встретились в фойе ресторана и сразу же отправились обедать.
— Вы постоянно были с обвиняемым с того момента до десяти минут одиннадцатого?
— Да, сэр.
— Он покинул вас и клуб в это время, как только что заявил?
— Да, сэр.
— Мистер Эйхерн, как лучший друг мистера де Витта, вы бы сказали, что он очень чувствителен насчет своей внешности?
— Безусловно, сказал бы.
— Следовательно, по-вашему, решение не перевязывать руку соответствовало этой черте его характера?
Одновременно с утвердительным ответом Эйхерна Бруно возразил против вопроса и ответа, которые, после поддержки судьи, вычеркнули из протокола.
— Во время обеда вы обратили внимание на поврежденный палец мистера де Витта?
— Да. Я заметил его еще до того, как мы пошли в ресторан, и спросил об этом мистера де Витта. Он рассказал мне о несчастном случае в спортзале и позволил осмотреть палец.
— Значит, вы видели его. В каком состоянии тогда была рана?
— Это был свежий глубокий порез длиной около полутора дюймов на внутренней стороне пальца. Он уже не кровоточил, и на нем начал образовываться струп из засохшей крови.
— За обедом или позже что-нибудь происходило в связи с этой раной?
Эйхерн задумался, поглаживая подбородок.
— Да, — ответил он. — Я заметил, что мистер де Витт держит правую руку неподвижно, а за столом пользуется только левой. Официанту пришлось разрезать для него отбивную.
— Свидетель ваш, мистер Бруно.
Окружной прокурор расхаживал взад-вперед перед свидетельским местом. Эйхерн терпеливо ждал.
Наконец Бруно выпятил челюсть и враждебно посмотрел на Эйхерна:
— Вы сказали, что являетесь лучшим другом обвиняемого, мистер Эйхерн. Надеюсь, вы не стали бы лжесвидетельствовать ради вашего лучшего друга?
Лаймен, улыбаясь, заявил протест. Даже кто-то из присяжных захихикал. Судья Гримм поддержал возражение.
Бруно посмотрел на жюри, словно говоря: «Ну, вы поняли, что я имел в виду», и снова повернулся к Эйхерну.
— Вы знали, куда отправился подсудимый, расставшись с вами в десять минут одиннадцатого?
— Нет.
— Почему вы не ушли вместе с ним?
— Мистер де Витт сказал, что у него назначена встреча.
— С кем?
— Этого он не сообщил, а я, разумеется, не стал спрашивать.
— Что вы делали после того, как обвиняемый покинул клуб?
Лаймен снова поднялся с усталой улыбкой и очередным протестом, который судья Гримм снова поддержал. Бруно, с отвращением махнув рукой, отпустил свидетеля.
Адвокат уверенно шагнул вперед.
— Третьим моим свидетелем, — медленно произнес он, глядя на стол обвинения, — я вызываю инспектора Тамма!
Инспектор виновато вздрогнул, как мальчишка, пойманный за кражей яблок. Он посмотрел на Бруно, но тот покачал головой. Тамм тяжело поднялся, сердито глядя на Лаймена, произнес присягу и занял свидетельское место.
Лаймен, казалось, наслаждался собой — он дружелюбно смотрел на присяжных, словно говоря: «Видите — даже великого инспектора Тамма я не боюсь вызвать в защиту моего клиента».
— Инспектор Тамм, вы вели полицейское расследование на пароме «Мохок», когда Чарлз Вуд был найден убитым?
— Да.
— Где вы стояли перед тем, как тело вытащили из воды?
— На верхней палубе, с северной стороны корабля, у перил.
— Вы были один?
— Нет! — рявкнул Тамм.
— Кто был с вами?
— Обвиняемый и мистер Друри Лейн. Некоторые из моих людей тоже находились на палубе, но только де Витт и Лейн стояли рядом со мной у перил.
— Тогда вы заметили порез на пальце мистера де Витта?
— Да!
— Каким образом?
— Он опирался правым локтем на перила, держа руку неподвижно кверху. Я спросил, в чем дело, и он ответил, что порезался вечером в клубе.
