Книга первая МАКСИМАЛЬНО РАЗРЕШЕННАЯ СКОРОСТЬ ДЛЯ САМОДВИЖУЩИХСЯ ЭКИПАЖЕЙ
В тесно застроенных районах: 10 миль в час.
В городках или крупных городах за пределами густонаселенных зон: 15 миль в час.
В сельской местности или вне населенных пунктов: 20 миль в час.
Глава 1 За 25 лет до... — январь 1905 года
В которой леди в интересном положении попадает в беду из-за капризов природы и упрямства мужаДля Клер Себастьян Новый год начался радостно. Младенец был необычайно активен.
— Тебе не кажется, что там жеребенок, Джон?
В уединении гостиничной спальни она даже позволила мужу потрогать маленькое существо, лягающееся в ее животе. На этой неделе они часто смеялись.
Поехать в Нью-Йорк на Новый год и несколько следующих дней было идеей Джона.
— Я знаю, как тебе не хватало веселья последние месяцы здесь, в Рае, — сказал он Клер. — Думаю, ты имеешь право покутить напоследок, прежде чем посвятишь себя тяжкой ответственности материнства.
В глубине души Клер считала рискованным окунаться в ее положении в водоворот нью-йоркской жизни. Но, отвернувшись в очередной раз от своей раздавшейся фигуры в зеркале, она ощутила прилив бесшабашности. Пускай городские бабы пялятся на нее!
До среды 4 января все шло чудесно. Джон снял апартаменты в «Уолдорфе» и на время каникул повернулся массивной спиной к делам компании «Себастьян и Крейг».
— Это твоя неделя, дорогая, — заверял он жену. — Издательский бизнес и Артур Крейг могут несколько дней обойтись без меня. — Джон поцеловал Клер, которая покраснела, чувствуя себя как во время медового месяца.
— Ты зациклился на поцелуях, Джон, — хихикнула она. — Думаешь, мы можем пойти куда-нибудь потанцевать под этот кошмарный регтайм?
Но на сей раз Джон твердо ответил «нет».
Впрочем, у Клер не было времени горевать по этому поводу. Они провели канун Нового года в роскошном доме одного из друзей-издателей Джона, среди литературных знаменитостей. Шампанское и разговоры лились рекой, а Клер даже попросили высказать мнение о бестселлерах сезона — «Перекрестке» Уинстона Черчилля, «Маленьком пастыре грядущего царствия» Джона Фокса-младшего, «Ребекке с фермы Саннибрук» миссис Уиггин — и произведениях современных молодых авторов типа Джека Лондона, Джорджа Бэрра Мак-Катчена, Линкольна Стивенса и Джозефа К. Линкольна. Клер редко делила с мужем его утонченную нью-йоркскую жизнь и была в восторге от вечера.
Утром Джон настоял на том, чтобы она позавтракала в постели, пока он просматривал газеты, читая некоторые отрывки вслух. Клер казалось, что весь мир отмечает скорое появление на свет ее ребенка особыми событиями. Последние дни она напряженно следила за осадой Порт-Артура, как будто это касалось ее лично, и, когда утром 2 января газеты сообщили, что русский генерал Стессель сдался генералу Ноги, ее удивило мрачное замечание мужа:
— Когда-нибудь нам придется иметь дело с этими нахальными японцами, попомни мои слова.
Сначала Клер обиделась, что Джон портит ей настроение, но потом засмеялась, когда он прочитал ей предложение президента Рузвельта, великолепно подражая лающему голосу Тедди, подвергать порке у позорного столба мужчин, которые бьют своих жен.
Они обедали у «Райзенбергера», посещая каждый вечер театры и поздно ужиная у «Дельмонико». В воскресенье 1 января они смотрели Сазерна и Марлоу в «Ромео и Джульетте», в понедельник — миссис Фиске в «Гедде Габлер», а во вторник — несмотря на начавшийся после полудня сильный снегопад — Дейвида Уорфилда в «Учителе музыки».
Во второй половине дня Клер делала покупки на Бродвее. В магазине Арнолда Констейбла на Девятнадцатой улице она по необходимости приобрела несколько платьев для последних месяцев беременности, но у Лорда и Тейлора на Пятой авеню и у Б. Олтмена на Шестой она отбросила здравый смысл и предалась оргии покупок «на потом»: нижние юбки, шуршащие кружевом, короткие юбки, доходящие только до туфель, — последний дерзкий крик моды, лайковые туфли пастельных тонов на изогнутом высоком каблуке для повседневной носки, сетки из тонкой проволоки для поддержания прически «помпадур», даже длинные шляпные булавки, которые, как заверила ее продавщица у Олтмена, были куда изящнее коротких, и, разумеется, множество платьев.
— Ты не сердишься? — с беспокойством спрашивала она мужа. Но он только смеялся и снова целовал ее.
Все было чудесно. До начала метели.
Снегопад, сквозь который их такси пробиралось во вторник вечером к театру, продолжался всю ночь. Утром, когда город оделся в белую смирительную рубашку, снег все еще шел. «Геральд» сообщала, что Нью-Йорк парализован, движение транспорта по направлению в город и из него остановилось, многие поезда застряли в заносах и покинуты пассажирами, а Лонг-Айленд оказался в изоляции.
Себастьяны провели среду в «Уолдорфе». Настроение Джона испортилось. Когда стало очевидным, что им не удастся воспользоваться билетами в театр (этим вечером они собирались смотреть Уильяма Фейвершема в «Летти»), он заказал бутылку ржаного виски «Ред топ», которое мрачно потягивал весь вечер. Клер начала жалеть, что они не остались в скучном Рае.
К утру четверга город стал понемногу выкапываться из-под снега. Оставив Клер завтракать в одиночестве, Джон надолго покинул апартаменты, а вернувшись, кратко сообщил:
— Я везу тебя домой.
— Хорошо, Джон, — спокойно ответила Клер. — Поезда уже ходят?
— Еще нет, и никто не знает, когда они пойдут. Может начаться дождь, все превратится в лед и слякоть, и тогда мы застрянем всерьез. — Он не упомянул подлинную причину своего намерения увезти жену из города — сообщение, что комиссар полиции Макаду требует подкрепления в полторы тысячи человек, сомневаясь в способности подчиненных ему сил справиться с волной грабежей, захлестнувшей Верхний Вест-Сайд. — Чем скорее мы выедем, тем лучше.
— Но, Джон, как же мы доберемся домой?
— Так же, как приехали.
— На автомобиле? — Клер побледнела. — Но каким образом, если дороги...
— Не беспокойся, «пирс» проедет везде, — уверенно заявил Джон. — Одевайся и собирай вещи, дорогая. Мы выезжаем немедленно.
Клер встала с кровати, понимая, что бессмысленно спорить с Джоном Себастьяном, коли речь зашла о его любимых автомобилях.
Она так и не смогла преодолеть страх перед безлошадными экипажами, хотя всегда изображала энтузиазм. В 1903 году Джон продал свой «хейнс-эпперсон-сарри» как слишком медленный. Теперь у них был «пирс-грейт-эрроу», за который он заплатил четыре тысячи долларов, с мотором в 28-32 лошадиные силы, переключателем скорости на рулевом стержне, газовыми фонарями и люком для инструментов под передним сиденьем. Но даже это было недостаточно современно для Джона. Недавно он приобрел один из знаменитых гоночных «паровиков» Уайта, известный также как «Свистун Билли», который мог ехать быстрее мили в минуту. Клер молча благодарила Бога за то, что ее муж выбрал «пирс» для поездки в Нью-Йорк.
