— Небрежность с моей стороны, инспектор, — отозвался Лейн. — Рад, что вы напомнили мне о ней. Во многих отношениях это самый странный элемент всего дела. — Чеканный профиль актера стал значительнее, а голос громче. — Пока я не пришел к выводу, что де Витта убил Томпсон, я никак не мог объяснить причину странного положения пальцев. В одном я был уверен: что де Витт, вспомнив мою историю о последней минуте жизни, намеренно оставил этот знак в качестве ключа к личности его убийцы. Следовательно, знак должен был иметь какое-то отношение к Томпсону, иначе вся моя маленькая логическая структура обрушилась бы. И лишь поняв истинный смысл этого знака, я начал готовиться к аресту Томпсона.
Он быстро и без видимых усилий поднялся с кресла. Двое мужчин следовали за ним взглядом.
— Но прежде чем объяснить, я хотел бы знать, рассказал ли Стоупс, что произошло между ним и де Виттом, прежде чем он выстрелил в него.
— Ну, — отозвался Бруно, — в его признании этот момент обрисован достаточно ясно. С того момента, как компания де Витта вошла в вагон, Стоупс искал возможности остаться с де Виттом наедине. В случае надобности он целый год ждал бы ситуации, в которой мог бы незаметно прикончить де Витта. Но, увидев, что Коллинз и де Витт идут к темному вагону, а потом, через дверь вагона впереди, что Коллинз сходит с поезда, он понял, что возможность представилась. Пройдя через вагон, в котором находились вы, он разглядел де Витта, сидящего в темном вагоне там, где мы его обнаружили, и направился к нему. Де Витт поднял голову, увидел контролера и инстинктивно достал новую билетную книжку, но от возбуждения Томпсон не заметил, из какого кармана. Сознавая, что наступила долгожданная минута мести, он выхватил револьвер, назвал испуганному де Витту свое настоящее имя — Мартин Стоупс — и сообщил, что собирается с ним сделать… По словам Стоупса, де Витт уставился как завороженный на никелированный компостер, свисавший на кожаном шнурке с его запястья. Он сидел неподвижно, бледный как смерть и не говорил ни слова (должно быть, в этот момент де Витт придумал свой знак и скрестил пальцы). Охваченный яростью, Томпсон выстрелил, но приступ гнева быстро миновал, и он осознал, что де Витт все еще держит в правой руке непрокомпостированную билетную книжку. Томпсон сразу решил, что не может забрать ее, но не хотел оставлять книжку в руке де Витта, поэтому обыскал его карманы и положил новую книжку в нагрудный карман, где лежала старая. Стоупс утверждает, что не обратил внимания на скрещенные пальцы де Витта. Когда позже этот факт обнаружили, он был очень удивлен и до сих пор, как и мы, не может его объяснить. В Боготе Стоупс открыл дверь темного вагона, спрыгнул, закрыл ее снова, побежал вперед и сел в вагон впереди. Револьвер он собирался выбросить в реку, как вы объяснили и по тем же причинам.
— Благодарю вас, — серьезно сказал Лейн. Его высокая фигура вырисовалась черным силуэтом на фоне пламени. — Тогда вернемся к загадочной проблеме знака. Томпсон и пальцы, пальцы и Томпсон… Какая между ними связь, спрашивал я себя.
И, только вспомнив один весьма незначительный факт, я внезапно увидел ответ на эту мучительную загадку. Помимо версии с защитой от дурного глаза, которая не имеет смысла, что еще могли означать скрещенные пальцы? Причем в связи с Томпсоном?
Я решил взяться за дело с другого конца. Каково было физическое значение скрещенных пальцев — передавали ли они какой-то специфический геометрический символ? Минутное размышление привело к интересному открытию — наиболее близким геометрическим символом скрещенным пальцам, несомненно, является буква «x» — «икс».
Лейн сделал паузу. На лицах его гостей отразилось понимание. Тамм скрестил пальцы и кивнул.
— Но, — продолжал Лейн, — «икс» — универсальный символ неизвестной величины. Значит, я снова ошибся. Ибо де Витт, безусловно, не намеревался оставить после себя загадку… Тем не менее я чувствовал, что напал на горячий след. Я сопоставил «х» с Томпсоном. И, джентльмены, пелена упала с моих жалких смертных глаз — я вспомнил, что существовала одна характеристика железнодорожного контролера Томпсона, которую можно было обозначить скрещенными пальцами.
Бруно и Тамм в недоумении посмотрели друг на друга. Окружной прокурор сдвинул брови, а инспектор снова и снова скрещивал пальцы.
— Сдаюсь, — сказал наконец Тамм. — Очевидно, я слишком туп. Что это за характеристика, мистер Лейн?
Снова порывшись в бумажнике, актер извлек продолговатый кусочек бумаги с отпечатанными на нем словами и положил его на ладонь Бруно. Головы инспектора и прокурора стукнулись друг о дружку, когда они склонились над клочком.
— Всего лишь половинка билета, прошедшего через руки контролера Эдуарда Томпсона, джентльмены, — мягко произнес мистер Друри Лейн, — когда вы, мой дорогой инспектор, оплачивали наш проезд перед его арестом.
Лейн повернулся к огню, вдыхая ароматный запах дыма, а Тамм и Бруно уставились на последнюю улику.
В двух местах клочка бумаги — рядом со словами «Уихокен» и «Уэст-Инглвуд» — виднелись четкие отметки крестообразного компостера контролера Эдуарда Томпсона — «х».
