Семейный союз Ангельберги с императором серьезно повлиял на рост благосостояния Суппонидов, и некоторые авторы полагают, что им было пожаловано ломбардо-эмилианское маркграфство.
Система деления на графства, которую Каролинги ввели в завоеванном Лангобардском королевстве, в свою очередь, преобразилась в систему более крупных территориальных единиц, которые включали в себя несколько графств: в систему маркграфств.
Само понятие «маркграфств», их количество, происхождение, функционирование — одна из наиболее спорных тем в итальянской истории. Не все ученые соглашаются с фактом существования северного, или ломбардо-эмилианского маркграфства, которое включало в себя графства Бергамо, Брешия, Парма, Пьяченца, Аучия, Кремона, Мантуя, Реджо и являлось оборонительным рубежом на пути через Альпы в Ломбардию. Однако все сходятся на том, что три старинных маркграфства: Сполето, Тоскана и Фриули — и чуть позже Иврея — выполняли, как и германские маркграфства, оборонительную функцию. Фриули защищал восточную границу Италии от славян, Тоскана должна была стать препятствием на пути сарацинской атаки с Тирренского моря, Сполето должен был оборонять государство от сарацин и византийцев. Впрочем, эти маркграфства имели ярко выраженный региональный характер, тесно связанный с укоренившейся римской провинциальной традицией. Таким образом, они становились больше похожи не на франкские маркграфства, состоявшие из одного, хотя и протяженного, графства, а на немецкие герцогства: и первые, и последние были не только единицами политического деления, но и, прежде всего, географическими округами.
Являясь по сути своей регионами, маркграфства были весьма органичными и компактными образованиями. Маркграфы крепко держали бразды правления в своих руках, что давало им возможность безнаказанно бросать вызов королям и императорам, выбирать наследников короны и самим претендовать на нее. В свете постоянного роста влияния маркграфств значимость графов уменьшалась день ото дня. Во время смуты последних лет многие графства остались без хозяина, и столь же многие епископы автоматически превратились в представителей и защитников городов, в которых они жили, а деревенская округа оставалась предоставленной заботам мелких сеньоров, не имевших практически никакого веса в обществе именно в силу своего не слишком знатного происхождения.
С момента кончины Людовика II и вплоть до потери Итальянским королевством независимости вершителями политической судьбы Италии попеременно были маркграфы Фриули, Сполето, Тосканы, Ивреи вкупе с оставшимися в живых графами, епископами, архиепископами — прежде всего, миланскими. Только они на королевской ассамблее могли громко заявить о своих требованиях. Что же касается городов, то именитые граждане, которые регулярно и осознанно использовали свое право выносить постановления по сугубо муниципальным вопросам, порой оказывали влияние на политический курс государства, проводя различные локальные акции, но они были не в состоянии наладить и стабилизировать ход итальянской политической жизни.
Самое старинное из трех маркграфство — Фриули — по площади было несколько больше прежнего одноименного герцогства, поскольку простиралось вплоть до Истрии, на востоке включало в себя часть Карниолы, на западе доходило до Адды, а на севере — до Тренто. В 828 году или немного позже Людовик Благочестивый передал его во владение Эверарду, влиятельному франкскому сеньору.
Эверард был отважным воином, сражался со славянами и сарацинами, но до нашего времени дошло больше сведений о его личной жизни, нежели о его ратных подвигах. Эверард, знатный и необыкновенно богатый сеньор, переехав в Италию, не порвал отношения с родной страной, сохранил и передал сыновьям принадлежавшие ему в областях Мааса и Швабии земли. Он взял в жены младшую дочь Людовика Благочестивого Гизелу. У них было девять детей, и, если судить по тем словам, с которыми овдовевшая Гизела обращалась к памяти супруга, их союз был проникнут искренней нежностью.
Будучи глубоко религиозным человеком, Эверард основал несколько церквей и монастырей в родных землях. Особенное внимание он уделял аббатству Сизоен, где впоследствии был погребен и почитаем как святой. Кроме того, Эверард был очень образованным человеком или, по крайней мере, интересовался культурой: он поддерживал отношения с учеными людьми своего времени — Рабаном Майнцским, Артгарием Льежским, Гинкмаром Реймским, — а Седулий Скот посвятил ему некоторые из своих наиболее удачных поэтических сочинений. Но, прежде всего, Эверард известен благодаря своей богатейшей библиотеке, которую в своем завещании разделил между сыновьями.
Безусловно, он был не единственным мирянином, который владел собственной библиотекой в ту эпоху. К сожалению, до наших дней дошел лишь каталог этой библиотеки. Она насчитывала довольно большое количество церковных книг, но рядом с этими книгами, а также грамматическими сочинениями и глоссариями можно было обнаружить собрание франкских, рипуарских, лангобардских, аламаннских, баварских правд, трактатов по военному искусству, собрание constitutiones principum (государственных постановлений), а также сборник императорских указов; компиляцию из Gesta Pontificum (Деяния понтификов) и из Gesta Francorum (Деяния франков). К этим книгам маркграф Эверард постоянно обращался; он высоко ценил их практическое значение и передал их своему первенцу и наследнику Унроху. Ему же он оставил парадные одежды, расшитые золотом, меч, пояс и инкрустированные драгоценными камнями золотые шпоры.
Эверард умер между 864 и 866 годом. Ему наследовал его первенец Унрох, а его второй сын, Беренгарий, отправился во Францию, чтобы вступить в права владения частью оставленного ему отцовского достояния. Помимо маркграфства Фриули Унрох унаследовал земли в Италии. Как и отец, он пользовался благосклонностью Людовика II, доблестно сражался с сарацинами на юге Италии, но очень скоро скончался (874 или 875 г.), и, поскольку от его брака с Авой, дочерью Лиутфрида из Тренто, родилась только одна дочь, маркграфство перешло к Беренгарию, к тому времени вернувшемуся в Италию.
Беренгарий, по всей видимости, родился между 850 и 855 годом, если в 878 году Иоанн VIII повествовал о его цветущей молодости. Выросший в доме Эверарда и Гизелы, образованных и культурных аристократов, которые дружили с людьми еще более высококультурными, Беренгарий не должен был вырасти неотесанным невеждой. По всей видимости, ему по наследству достались дружеские связи его отца в литературной среде, и через некоторое время нашелся поэт, воспевший его деяния в отнюдь не грубых стихах. На политической арене Беренгарий дебютировал, заключив блистательный брачный союз: после возвращения из Франции или, самое позднее, в момент вступления в права обладания маркграфством Фриули он женился на Бертилле, дочери графа Суппона.
Унрохи и Суппониды уже были родственниками; новый союз укрепил связи между двумя знатными семьями и увеличил их влияние.
Вскоре после того, как новый маркграф принял в свои руки бразды правления, император Людовик II умер, не оставив наследника (875 г.). Поиски преемника высшей знатью королевства привели к расколу, который губительно повлиял на политическую ситуацию в Италии.
