Большие тесовые ворота Сбыгнева Констатинича были распахнуты настежь, дорогие бухарские ковры устилали покрытый снегом двор от ворот до красного крыльца, на котором уже ждали молодых родители. Сам Сбыгнев Константинич с женой с караваем хлеба. Тут же Борис Семёнович с сынами. Заместо рано умершей боярыни посажёной матерью дочери была его вторая жена, Аграфена.
Заслав на скаку соскочил с коня, за талию подхватил птицей вылетевшую навстречу Ярину и бережно поставил на ковры рядом с собой. Дружки, гости уже собирались, окружали молодых. Дождавшись, пока последние спешатся, молодая пара рука об руку пошла к крыльцу. Песельницы затянули величальную, стали посыпать молодых хмелем да житом. Подойдя к крыльцу, Заслав и Ярина склонились в поклоне перед родителями.
- Здравствуй, батюшка, - молвил Заслав, - здравствуй и ты, матушка! Привёл я вам дочь послушную, а себе жену любимую. Примете ли её?
Сбыгнев Константинич соступил навстречу, держа на вышитом рушнике ещё тёплый каравай.
- Отчего ж не принять, коль по сердцу? - молвил он. - Совет вам да любовь. Милости просим! Хлеб да соль.
Оба, жених и невеста, по очереди кусали от каравая, а стоявшие вокруг друзья и гости примечали - кто откусит кус больше, тому и началовать в дому. Смущавшаяся Ярина только чуть прикусила печёную корочку, Заслав же любил жить широко и куснул от всей души.
Вместе с родителями на крыльце стояли почётные гости - князь Владимир Ярославич галицкий с ближними боярами. Большинство из них были молоды - вблизи князя редко можно было видеть смышлёных мужей, а всё больше боярских детей. Дни проводили они на охоте, вечера и по полночи пировали, чтобы наутро пробудиться со хмельной головой.
Дорвавшийся до власти в принадлежащем по праву рождения Галиче, Владимир никак не мог прийти в себя от радости. Жизнь казалась ему нескончаемым праздником - пиры, охоты, верная дружина, власть и сила. Кровь играла у молодого властителя. Городом правит вече - князь лишь слушает его волю. На иные дела есть боярская дума. Остареет он, подрастут сыновья - Василько да Иван, так и можно будет задуматься. А покамест молод - силён и князь богатого и обильного Галича и всей Галицкой Руси.
Полюбил последнее время Владимир гостевать на свадьбах. Бояре рады стараться, принимая дорогого гостя, а ему то в охотку. Пир, веселье, а на другой день не менее весёлое похмелье. Иногда на седьмицу затянутся праздники. Есть где передохнуть от душного терема, от постно-суровых лиц отцовых думцев. Не любил Владимир этих стариков. Свои бояре понимали его с полуслова, а старшие все требовали, чтобы наконец взялся Владимир за ум, подумал о делах княжеских. Владимир иногда сидел в думной палате, решал что-то, но при первой же возможности убегал, оставляя бояр париться одних.
…Молодая невеста откинула с лица фату, осторожно кусая каравай, и Владимир увидел её круглую румяную, как наливное яблочко, щёчку, карий глаз и маленькие пухлые губки. Потом перевёл взгляд на жениха - рослого, косая сажень в плечах, боярича, отцова княжьего дружинника с вислыми светлыми усами и серебряной гривной поверх расшитого кафтана. Ещё нежнее и моложе смотрелась юная невеста подле этакого детины. А ведь уже ночью он будет её обнимать, целовать эти маленькие яркие уста и карие блестящие глазки, расплетать шёлковые косы и ласкать ладное тело…
Владимир даже тряхнул головой, отгоняя видение - нагое девичье тело разметалось по ложу. Глаза горят в полутьме, губы дрожат и зовут, руки тянутся навстречу…
Любил Владимир женское естество. Была у него после смерти жены полюбовница Алёна, тоже поповского рода - бела, мягка, нежна, - но она была всегда одинакова, а Владимиру было любо каждый раз обнимать новую. Наезжая в гости к боярам, он сажал к себе на колени их дочерей и сестёр своих дружинников и не упускал случая обнять чужую жену.
И вот - она. Ярина Борисовна, молодая жена, ещё почти невеста. Красавица, нежная ягода, ещё не целованная, не знавшая мужниной ласки.
…Ходили кругом наполненные мёдом и вином чаши. Звенели голоса песельниц и струны гусляров. Кривлялись скоморохи. Орали здравицы гости. Стольники бесшумно сновали, убирая опустевшие блюда и заменяя их новыми, полными пирогов, мяса, печева и хлёбова. Поросята, гуси, дичина, рыба - всего было вдосталь.
Жених и невеста ничего не ели на пиру, только сидели, глядя на стол перед ними, и помалкивали. Молчал и князь Владимир. Лишь когда встали сваты и провозгласили провожать молодых в опочивальню и все засуетились, поднимаясь, он рывком придвинул к себе большой ковш и, приложившись, выпил его весь, не отрываясь, до капли.
* * *
Молодым принесли мёда, каравай хлеба и печёного гуся. Напоследок обсыпав их хмелем и крикнув обязательное: «Не первую ночку - сынка вам да дочку!» - дружки захлопнули двери и оставили их одних.
Едва снаружи наложили засов, Заслав повернулся к Ярине. Она стояла, потерянно опустив руки и кусая губы.
- Яринушка! - он рывком притянул её к себе, срывая с головы повой и зарывая лицо в шелковистые волосы. Девушка задыхалась от смешанного чувства страха и любви, обнимала его за шею и всё запрокидывала голову, тянулась навстречу, пока губы не встретились с губами.
Заслав легко подхватил её на руки, шагнул к снопяному ложу, опуская молодую жену на духмяно пахнущую постель. Уже склонился над нею, торопясь, но Ярина сжалась в комочек, отстраняясь и рыбкой выскальзывая из кольца жадных рук:
- А сапоги… Сапоги-то, по обычаю!
Заслав подавил вздох, сел, вытягивая ноги. Оправляя свадебный наряд, Ярина сползла с постели, опустилась перед мужем на колени. Он помог ей - сперва протянув именно тот, в который заранее была опущена серебряная денежка, на счастье, а потом слегка поддев сапог носком другого. И плетью не стегнул - просто хлопнул ею в воздухе в вершке от плеча молодой жены - и тотчас, нагнувшись, подхватил её за плечи, усаживая к себе на колени и торопливо начиная расстёгивать жемчужные пуговки одеяния.
Ярина-больше уже не противилась. Она ещё дрожала мелкой дрожью, но уже успокоилась, доверилась сильным любящим рукам. Свеча погасла, задутая Заславом. Снаружи, обнажив мечи, ходили дружки. А в палатах, где продолжался пир, князь Владимир Ярославич, не видя ничего пустыми светлыми глазами, опрокидывал в себя чашу за чашей.
3Едва догуляли свадебные торжества, едва справили все обряды и терем боярина Сбыгнева немного отошёл от праздничной суматохи, прискакал на подворье князев гонец - молодого боярича Заслава зовёт к себе князь Владимир.
Год назад, при Ярославе Осмомысле, Заслав был в княжьей дружине, но ничем не выделялся. И тут - такое! Радовались отец и мать, гордились младший брат и молодая жена. Сам Заслав светился от счастья, въезжая на княжье подворье. Почто вспомнил его князь?
…А у Владимира шёл пир. Князь накануне вернулся с охоты - загнали нескольких диких коней. Жёсткое конское мясо, приготовленное на открытом огне, по обычаю чёрных клобуков и берендеев[4], нарезанное кусками, подавалось к мёду и ромейскому вину. Звучали разудалые песни скоморохов. Сам князь и его ближники - все боярские сынки и дружинники - подпевали полупьяными голосами.
