– Наверное, нет… – начала она. – Я…
– Из-за Челси стесняешься? Она не хотела над тобойсмеяться, просто она очень прямолинейная.
– Нет-нет, твои друзья мне понравились. Но я не могу…сидеть в столовой. И так весь день в четырех стенах, хотя бы на большойперемене подышать воздухом. Я десять лет училась дома и привыкла к свободе –мне трудно приспособиться.
– Тогда давай мы все пойдем на улицу? Лорел молчала,слушая начало лекции о классификации организмов.
– Давай! – наконец прошептала она в ответ. Прозвенелзвонок, и Дэвид сказал:
– Увидимся во дворе. Пойду скажу остальным, чтобы онитоже вышли, если хотят.
К концу обеда Лорел запомнила по меньшей мере половину ребяти приняла участие в нескольких разговорах. Челси и Дэвид пошли с ней наследующий урок, и идти с ними было легко и приятно. Дэвид шутил про мистераДжеймса, и смех Лорел эхом отзывался в коридоре. Минуло всего три дня, а онауже начала привыкать к школе. Чувство одиночества и потерянности прошло, да итолпа не так угнетала, как в понедельник. Впервые после отъезда из Орика Лорелпочувствовала себя в своей тарелке.
Глава III
Следующие несколько недель пролетели куда быстрее, чем Лорелмогла представить, учитывая неловкость первых дней учебы. Как же ей повезло сДэвидом! В школе они часто проводили время вместе и с Челси тоже. Лорел никогдане обедала в одиночестве, и настал тот день, когда она могла с уверенностьюназвать Челси и Дэвида своими друзьями. Учеба тоже шла нормально. Конечно, былотрудновато подстраиваться под одноклассников, но Лорел постепенно свыкалась.
И к городу она привыкла. В Кресент-Сити оказалось многооткрытых пространств, да и здания были не выше двух этажей. Всюду росли сосны илиственные деревья – даже перед бакалейной лавкой. На лужайках зеленела густаятрава, дома были увиты цветущими лианами.
Как-то в пятницу Лорел вышла из кабинета испанского и чутьне врезалась в Дэвида.
– Прости, – извинился он, одной рукой придержав ее заплечо.
– Ничего, надо было смотреть, куда иду.
Они взглянули друг другу в глаза. Лорел застенчивоулыбнулась и тут поняла, что загораживает Дэвиду дорогу.
– Ой, извини! – Она шагнула в сторону.
– Нет… я вообще-то тебя искал. – Дэвид явно робел.
– А, ладно. Только положу в шкафчик. – Лорел показалаучебник испанского.
Они дошли до ее шкафчика, она убрала учебник и вопросительнопосмотрела на Дэвида.
– Я просто хотел спросить… может, потусуемся сегоднявдвоем?
Улыбка не сошла с ее лица, но внутри все сжалось отволнения.
До сих пор их общение ограничивалось школой; Лорел вдругосознала, что понятия не имеет, чем Дэвид занимается в свободное от обедов иконспектов время. Впрочем, она была не прочь это узнать.
– Что предлагаешь?
– У меня за домом есть роща… раз ты любишь природу,можем погулять. Там растет прикольное дерево, я тебе покажу. Вернее, даже двадерева… ну, поймешь, когда увидишь. Если ты не против, конечно.
– Я за.
– Правда?
– Правда, – улыбнулась Лорел.
– Класс! – Дэвид посмотрел на запасный выход в концекоридора. – Лучше пойдем здесь, так ближе.
Они прошли по людному коридору и выбрались на свежийсентябрьский воздух.
Солнце безуспешно пыталось развеять влажный туман; легкийветерок принес с запада соленый запах океана, и Лорел с удовольствием вдохнулаосеннюю прохладу, когда они с Дэвидом попали в тихий район примерно в полумилеот дома Лорел.
– Так ты живешь с мамой? – спросила она.
– Да. Отец ушел от нас, когда мне было девять. Мамадоучилась и приехала сюда.
– А кем она работает?
– Фармацевтом в местной аптеке.
– О… Забавное совпадение, – проронила Лорел.
– Почему?
– Моя мама – натуропат.
– А это кто?
– Она делает все лекарства из трав. Сама кое-чтовыращивает. Я в жизни ни одной таблетки не выпила, у нас даже аспирина нет.
Дэвид воззрился на нее.
– Да ладно?!
– Ага.
– Моя мама будет в шоке. У нее от любой напаститаблетка найдется.
– А моя считает, что врачи нас убивают.
– Мне кажется, нашим мамам есть чему поучиться друг удруга.
Лорел рассмеялась.
– Пожалуй!
– То есть твоя мама ни разу не ходила к врачу?
– Ни разу.
– И тебя рожала дома?
– Меня удочерили.
– Вот как? – Дэвид помолчал. – Ты знаешь своихнастоящих родителей?
– Нет, – усмехнулась Лорел.
– А что смешного?
Она прикусила губу.
– Обещаешь не смеяться?
Дэвид театрально поднял руку.
– Клянусь!
– Меня подбросили в корзинке.
– Да ладно! Ты прикалываешься…
Лорел приподняла брови.
Дэвид охнул.
– Что, правда?!
Она кивнула.
– Да, я подкидыш. Когда родители нашли меня на крыльце,мне было уже года три. Мама говорит, я пиналась и хотела выбраться из корзины.
– Так ты умела разговаривать?
– Да. У меня был смешной акцент, который продержалсяоколо года.
– Ничего себе… И откуда ты родом?
– Я знала только свое имя, больше ничего. Даже непомнила, что со мной случилось.
– Первый раз такое слышу.
– Ты не представляешь, сколько родителям пришлосьбиться с законом. Они хотели удочерить меня и для этого наняли частного сыщика– ну, чтобы он выяснил, кто моя настоящая мать и все такое. Потребовалось почтидва года.
– Ты жила в приюте?
– Нет. Судья пошел родителям навстречу и разрешил мнежить с ними. Раз в неделю к нам приходил социальный работник, и до семи летменя нельзя было вывозить из штата.
– Удивительно. А тебе не хочется узнать, откуда ты?
– Раньше хотелось. Но что толку мучить себя вопросами,на которые нет ответов?
– А если бы ты могла узнать, кто твоя настоящая мама,ты бы узнала?
– Может быть… – протянула Лорел, сунув руки в карманы.– Мне нравится моя жизнь. Я не жалею, что попала к маме с папой.
