смотрела на беспорядок, то не могла вспомнить, когда пыталась приготовить кексы раньше. Но что-то в текущем сезоне моей жизни заставляло меня хотеть пробовать что-то новое. Пробовать то, что, как я раньше думала, мне не под силу.
Капля ярко-розовой глазури соскользнула с кекса на гранитную столешницу. Похоже, так выглядит нанесение глазури на домашние кексы. Я знала, что сами по себе пирожные неплохи на вкус, но когда ты покупаешь коробку всего с четырьмя пунктами в инструкции, это сложно испортить. Даже мне.
Пока глазурь медленно стекала с каждого кекса, я взяла телефон и зажала кнопку «Домой».
— Сири, почему глазурь сползает с моих кексов?
О, произнеся это вслух, все стало только хуже. Какой двадцатишестилетний человек не знал, как украшать кексы?
Пролистав несколько ссылок, я поморщилась, осознав, что прежде чем покрывать глазурью кексы, им сначала нужно дать остыть. Очень осторожно я соскребла розовые шарики с каждого коржа, а затем поставила их в пустой холодильник, чтобы они немного остыли.
Затем повернулась и оглядела дом, который был таким же пустым, как и холодильник. Прошли годы с тех пор, как кто-то из моей семьи бывал в этом месте.
Это заставило меня на секунду закрыть глаза, тяжесть подавляемого горя превратила мои легкие в цемент. Наконец я смогла дышать.
Моя семья. Моей семьей была теперь лишь я.
Ладно, нет. Я не плакала и не собиралась начинать сейчас. Не собиралась идти по этому пути, ведь мне нужно беспокоиться о кексах.
Самым здравым из возможных способов было активное отрицание, что накануне я похоронила своего отца, которого не видела три года, а теперь стояла в доме, который достался мне после смерти моей матери более двадцати лет назад и пустовал последние пять.
С тех пор как я была здесь в последний раз, кое-что обновилось, возможно, потому что отец питал слабую надежду, что я вернусь из Милана и буду жить здесь. Новые кухонные столешницы и бытовая техника. Новые полы в ванной. Но, тем не менее, мебели почти не было. Единственный стул, обращенный в сторону озера. Кровать с массивным серым изголовьем в главной спальне, покрытая плюшевым светло-розовым стеганым одеялом. Несколько табуреток, придвинутых к кухонному островку.
Это был чистый лист, с котором можно начать новую жизнь.
«Чистый лист» — просто красивая фраза для обозначения пустоты, не так ли? Тишина вокруг меня была оглушительной, и вместо того, чтобы погрузиться в нее, как, возможно, следовало бы, я повернулась и нашла свою Bluetooth-колонку, включила Кешу и начала готовить новую порцию глазури. Это, безусловно, предпочтительнее, чем отдаваться своим эмоциям.
Как только у меня возникла эта психически здоровая мысль, зазвонил телефон, и я ответила на звонок тыльной стороной мизинца, единственной частью моих пальцев, не покрытой глазурью.
— Ло? — спросила я, задыхаясь от танцев по кухне.
— Мисс Саттон? Это Майлз Кайпер из офиса «Дехаан, Кайпер и Марстон».
Я вздохнула. Адвокаты моего отца. Уже встречалась с одним. Он сел за стерильный стол и сказал, что я единственный получатель наследства моего отца, не считая упомянутых им благотворительных организаций, которые будут получать чеки на исправную работу.
— Привет, чем могу помочь?
Он прочистил горло.
— Будет ли у вас возможность зайти в офис сегодня днем? У нас есть небольшое дополнение к завещанию, о котором мы должны вас проинформировать.
Мои брови изогнулись, и я принялась намазывать глазурь на следующий кекс.
— М-м-м, конечно. Все в порядке?
— О, все отлично. Все хорошо. Просто дополнительное завещание, о котором мы не знали на прошлой неделе.
Я взглянула на часы на стене.
— Конечно. Я могу быть в центре примерно через час, если вас это устроит.
— Отлично. Увидимся.
Он отключил вызов первым, так что я оставила телефон на стойке и вернулась к глазури.
Двадцать минут спустя, я отступила назад и удовлетворенно кивнула.
Они не были красивыми, но, по крайней мере, они не появились бы в статье Buzzfeed об эпических неудачах в Pinterest, подобных моей предыдущей катастрофе. Но теперь у меня было две дюжины кексов с розовой глазурью, и поделиться ими было не с кем.
Мой рот скривился в хмурой гримасе и я уставилась на залитое солнцем озеро.
Справа от себя я заметила какое-то движение. В голубом доме по соседству с моим была массивная раздвижная дверь с видом на озеро, и в ней была маленькая девочка, смотревшая на меня, прижав руки к стеклу. Когда она заметила, что я смотрю на нее, ее лицо расплылось в широкой улыбке, и она отчаянно замахала рукой.
Непроизвольно мои губы растянулись в улыбке. Я помахала пальцами в ее направлении, и, невероятно, ее улыбка стала шире, как будто я только что бросила ей пони, покрытого блестками.
Как и дом, в котором я стояла, ее был большим и безукоризненно ухоженным. Я мало что могла разглядеть за ее спиной, но девочка прижалась носом к окну, как будто я была ее единственным развлечением. Она двинулась вправо, и я увидела вспышку розового, точно такого же цвета, как мои кексы. Ее руку закрывал гипс, а ткань была такой яркой, что я чуть не надела солнечные очки.
У меня возникла идея, и я решила не задумываться о полной чуждости того, что собираюсь сделать.
Люди приносили выпечку новым соседям, верно? Разве это не то, что делают нормальные люди?
Когда я выкладывала несколько штук на бумажную тарелку — идеальный круг из неидеально покрытых глазурью кексов, — у меня был момент, когда подумала, узнают ли меня. Мама девочки откроет дверь и узнает, что я Александра Саттон, дочь богатого человека, знаменитая только благодаря его деньгам и способности хорошо позировать в красивой одежде и постить всякую чушь в Инстаграм?
Ладно, я сделала несколько разворотов в менее известных журналах, но этого было достаточно, чтобы я заработала деньги самостоятельно.
Но, может быть, меня и не узнают. Может быть, она будет дружелюбна, откроет дверь с улыбкой и пригласит меня выпить кофе, а еще лучше — бокал вина.
Я почувствовала себя лучше от этого. Может быть, мы могли бы стать друзьями.
Прежде чем я вышла за дверь, чтобы найти небольшой участок дороги, соединявший наши дома, оба в конце улицы, я надела на ноги шлепанцы и накинула белую тунику поверх бикини. В зеркале, висевшем на стене, я быстро оглядела себя. Мои волосы были в беспорядке от долгого сидения на террасе, но лицо сохранило загар, и не требовало макияж. На секунду женщина со свежим лицом, смотревшая на меня в ответ, стала
