на себя. Ее брат вскоре после смерти отца отправился искать работу в Токио. Он убеждал Мику ехать с ним, но она не могла бросить Сатиё в таком подавленном состоянии.
Раньше она была Тёо-Тёо, драгоценной бабочкой отца, которую он клялся защищать, но теперь отец покинул ее, все ее покинули. На прощальную записку матери упала крупная слеза, рука Мики сомкнулась на холодной стали ножа, и на долю секунды она задумалась о том, чтобы совершить дзигай, более щадящий женский аналог харакири. Незачем было жить дальше…
Но потом она вспомнила чайный дом «Сакура» и работу, предложенную ей всего несколько дней назад красивой и милосердной помощницей хозяйки заведения: ее звали Тиэко, и она была добра к Мике. Возможно, под покровительством Тиэко и хозяйки Саюри она сможет пережить свалившиеся на нее невзгоды.
«Завтра я схожу к Тиэко-сан и приму ее предложение», — с этой мыслью и слезами на глазах она и заснула в тот вечер.
Приземленная Сатиё недолго оставалась в монастыре, неделю спустя она уже вернулась домой с обритой головой, глубоко раскаиваясь в том, что бросила дочь.
Но Мика только рада была, что мать вернулась и она больше не одна. В ответ пристыженная и присмиревшая Сатиё с готовностью согласилась, чтобы Мика поработала в чайном доме «Сакура» в течение испытательного срока, и в семью наконец-то вернулось какое-то подобие мира.
ГЛАВА 4
Направляясь в свой первый рабочий день к чайному дому «Сакура», Тёо-Тёо изрядно нервничала. Никогда раньше она не подавала чай никому, кроме родных, — а вдруг она прольет кипяток на гостя и обожжет его? А вдруг не понравится гостям, потому что недостаточно красива и обходительна? А вдруг?.. Сколько поводов для беспокойства!
— Добро пожаловать в чайный дом «Сакура»! Ты, наверное, Мика, новенькая? — приветствовал ее мягкий певучий голос, когда дверь чайного дома под нежный перезвон крошечных колокольчиков скользнула в сторону и на пороге возникла красивая дама в элегантном кимоно. Ее лицо было так же очаровательно, как и улыбка, которая дарила гостям покой после тяжелого дня, отчего это заведение стало самым посещаемым во всем Нагасаки.
Мика смотрела на Саюри Миямото, утонченную владелицу чайного дома «Сакура», с благоговейным трепетом: ее безмятежность сразу же успокоила страхи девушки.
Лишь позже Мика узнала, что у мягкой, приятной хозяйки великолепная деловая хватка, и от этого ее восхищение Саюри только усилилось.
Когда в чайный дом стали заходить шумные и требовательные иностранцы с постоянно прибывавших в Нагасаки кораблей, предприимчивая Саюри отнеслась к ним спокойно и не стала закрывать перед ними двери. Она поступила умно: завела для иностранных гостей флигель и устроила там все по-западному, с большим количеством пива и других напитков от тайного поставщика.
Первым, что узнала Мика о чайных домах, было то, что там подают не только чай, но и большой выбор саке разного качества — в зависимости от толщины кошелька посетителя. Еще она узнала, что в обязанности девушек входило не только подавать чай или саке с различными закусками, но и подсаживаться к посетителям, слушать их безобидные шутки и по желанию отвечать. Когда у посетителей случались трудности дома или на работе, девушки должны были проявлять сочувствие, чтобы гости покидали заведение с поднявшимся настроением и с ощущением, что о них «позаботились».
У Саюри было одно строгое правило: гостям не разрешалось заходить дальше легкого флирта, касаться девушек и вступать с ними в романтические отношения.
— Есть заведения, где подобные действия дозволяются, но наш чайный дом не входит в их число, — решительно вмешивалась она, когда кто-нибудь из гостей после нескольких чашек саке начинал распускать руки.
Но делала она это так искусно и обходительно, что гостям становилось стыдно и они просили у милостивой Саюри прощения.
Те, кто ожидал от девушек услуг другого рода, покидали заведение, и Саюри давала им уйти. В конце концов, полно было таких, кто предпочитал невинные забавы и высокий класс чайного дома «Сакура» шумным непристойным развлечениям, предлагаемым другими заведениями Маруямы, поэтому она не боялась потерять гостей из-за своих строгостей. К удивлению Мики, были и такие, кто через некоторое время возвращался, потому что Саюри и ее девушки поднимали им настроение.
Всегда мечтавшая о старшей сестре, Мика быстро привязалась к Саюри-сан и с радостью стала учиться у своей мягкой, терпеливой покровительницы искусству гейши.
Добрая, сострадательная Саюри догадалась, что семья девушки испытывает денежные затруднения, и назначила ей щедрую плату, которую Мика каждые две недели приносила домой и деликатно отдавала матери.
Это обстоятельство и то, что посетителям чайного дома «Сакура» не разрешалось трогать девушек, несколько смягчили Сатиё, и она почти не возражала, чтобы Мика продолжала там работать.
— Иногда я не понимаю, как мне удается заставить гостей следовать нашим строгим правилам в таком квартале удовольствии, как Маруяма, и при этом не отвадить их, — делилась Саюри с Микой в те тихие часы, когда последний посетитель уходил, пошатываясь, и они могли выпить чашку чая прежде чем идти домой.
Мика любила эти часы больше всего, ведь только тогда она оставалась наедине с Саюри.
Иногда, когда было уже слишком поздно, чтобы возвращаться домой в одиночестве, Мика оставалась ночевать в маленькой комнатушке в глубине чайного дома, предназначенной именно для таких случаев. Мике даже нравилось ночевать в этом ярком, веселом доме, вместо того чтобы возвращаться в свое темное, унылое жилище, где ее поджидали ужасные и печальные воспоминания. Саюри даже предложила ей жить в чайном доме столько, сколько захочется, но Мика не могла оставить мать одну. Несколько ночей в месяц в светлой радостной комнате — вот все, на что она могла надеяться.
— Наверное, — продолжала Саюри, сама отвечая на свой вопрос, как делала часто, — есть много одиноких мужчин, которым нужно только, чтобы кто-нибудь поговорил с ними и развеселил их!
— Да, — согласилась Мика. — Посмотрите на Тайто-сан, он приходит сюда каждый вечер, только чтобы выпить и поговорить о делах да о жене с двумя дочерьми, которые остаются в Токио, пока он работает в Нагасаки. Он даже сказал, что я напоминаю ему дочь, поэтому он сюда и ходит!
— А знаешь, Мика-тян, — сказала Саюри тем странным, но располагающим к себе задумчивым тоном, — я не знаю, сможем ли мы и дальше продолжать в том же духе. В конце концов, мы в Маруяме, главном квартале удовольствий Нагасаки, и последнее время я все чаще вижу, как новые гости переходят в пристройку для гайдзинов[6], где крепче выпивка, или в соседние чайные дома, где
