подтверждении молодой человек смачно и громко рыгнул. По кают-компании растекся сивушный запах. Кочетов поморщился и, достав платок, приложил к носу:
— Ну, раз мы все выяснили, то можно и послать вестового за Мамонтовым.
Глава 2
Фрегат вышел с рейда в море, когда солнце своим краем едва пробило горизонт. Глазьев, немного понаблюдав за суетой матросов, распускающих паруса, спустился на пушечную палубу.
Здесь суеты не было, и царил идеальный порядок — порты закрыты, ядра ровными горками позади лафетов, ведра для воды и бочонки с порохом. И только у крайней к корме пушке по левому борту порядок нарушался телом гардемарина Величинского. Молодой человек крепко спал, любовно обнимая сорокафутовое ядро.
На палубе несли вахту два матроса. Они, делая приборку, опасливо поглядывали на Глазьева. Команда фрегата уже была в курсе того, что на корабле появились две личности, одна из которых — таинственный мастер войны. Само словосочетание «мастер войны» наводило на матросов суеверный страх, поскольку никто не знал, что означает сей термин.
— Братцы, — прошептал Глазьев матросам, — не тушуйтесь. Не обращайте внимания — занимайтесь своим делом.
Федор Аркадьевич придвинул бочонок к спящему гардемарину.
Ночью на координации присутствие Величинского никому не мешало, пока его тело не стало издавать громкие звуки и распространять неприятные запахи. Генерал Мамонтов после очередного выброса даже закашлялся.
— Господа! — пророкотал генерал. — Может быть, распорядитесь, чтобы хм… посланника императора вынесли из кают-компании? Право, он меня начинает раздражать…
— Кстати, — поднял бровь командор Поворов, — а не скажет ли господин старший майор — в чем надобность пребывания в планируемом походе младшего адепта?
— Для меня это такая же тайна, как и для вас, сударь, — отпарировал Глазьев. — Возможно, объяснение есть в депеше императора к командующему флотом?
Три пары глаз настолько пристально рассматривали адмирала, что тот несколько смутился.
— Господа, император в депеше лишь упомянул, что у молодого ученого есть все навыки и знания для выполнения поручения. И наказал всячески его беречь…
Теперь четыре пары глаз вопросительно разглядывали молодое дарование науки русичей. В ответ Величинский, пьяно улыбаясь во сне, издевательски испортил воздух в кают-компании.
— Господа, простите, я на минутку…
Глазьев не стал ждать, пока скорый на расправу Мамонтов выкинет Величинского за борт и, подхватив тело гардемарина, потащил его на пушечную палубу, где и оставил под присмотром караульного матроса.
— Братец, ты уж и это охраняй. Ладно?
Матрос, зачарованный серебряной гладью эполет, в ответ только кивнул, и старший майор поднялся на квартердек. Координация закончилась, и Глазьев немного постоял, опершись о фальшборт и наблюдая за прощанием на пирсе командора с адмиралом. Уставший от дальней дороги и от выходок гардемарина, он присел на капитанскую скамейку и задремал.
В придвинутом бочонке что-то тихо пробарабанило по стенкам. Федор Аркадьевич на секунду задумался, потом резким движением ловко выбил крышку. Внутри бочонка перекатывались лимоны. Глазьев взял один фрукт и понюхал.
— Немного незрелый, — тихо проговорил он и присел рядом с гардемарином. — И куда же мы направляемся, господин младший адепт?
Первоначальная координация, разработанная Поворовым, резко изменилась, когда фрегат «Императрица Анна» вышел из порта под прикрытием утреннего тумана. На мостик поднялся Глазьев и развернул длинную подзорную трубу, принявшись осматривать море. Корабль встал на нужный курс и боцман уже хотел свистнуть поднятие парусов, но тут старший майор негромко сказал:
— Я бы посоветовал не спешить с постановкой парусов.
Поворов резко повернулся и посмотрел на Глазьева с величайшим изумлением.
— Сударь, мы, кажется, обо всем договорились!
— Так я и не лезу в ваши дела, командор. Только высказал совет, — старший майор невозмутимо глядел в трубу. — Впрочем, извольте посмотреть сами…
Он протянул трубу Поворову. Внушительных размеров прибор и на вес оказался нелегким, и командору стоило немалых усилий удерживать его у глаз. Но командор увидел два ряда кораблей, спешащих куда-то под всеми парусами, и насчитал двадцать вымпелов.
— Мне видится, — сказал Глазьев, — что саксонские галионы двумя кильватерными колоннами спешат именно к тому месту, где «Императрице Анне» положено быть, согласно координации.
Фрегат резво резал носом водную гладь, слегка покачивая бушпритом и мачты чуть поскрипывали, когда корабль менял галс.
Старпом негромко отдавал команды рулевому и боцману, Поворов нервно покусывал ногти и только Глазьев невозмутимо осматривал горизонт в свою тевтонскую трубу. Казалось, что на мостике царит благодать.
— Да не нервничайте так, командор, — сказал старший майор, не отрывая глаз от трубы.
— Вам легко говорить, сударь. А там гренадеры Мамонтова гибнут под огнем саксонских галеонов, и виноват в этом буду я.
— Полноте себя казнить… Генерал Мамонтов отличный стратег и наверняка адмирал Кочетов дал ему воспользоваться новыми пушками.
Капитан резко повернулся к Глазьеву, хотя до этого делал вид, что не замечает его.
— А откуда вам известно про пушки?!
Глазьев продолжал смотреть на горизонт.
— Так я их сопровождал по приказу императора. Восемьдесят стволов, сударь… неужели Кочетов не даст Мамонтову хотя бы двадцать? Я уверен, что дал… Так что, неизвестно, кто кого там расстреливает…
Поворов немного успокоился.
— Хотелось бы в это верить… А, хороши ли пушки?
Старший майор опустил трубу.
— Новейшей конструкции — ядро летит почти на милю. Так что, вряд ли саксонские корабли смогут подойти к берегу на расстояние своего залпа. Кстати, а вы знаете, что адмирал прихватил с собой вашего канонира? Нет? А я думал — он вас предупредил…
Поворов прикусил губу. В суете прошедшей ночи он больше был озабочен координацией своего плана и раздумьями о прибытии неожиданных гостей. На просьбу адмирала командор только махнул рукой, соглашаясь в том, что два бомбарда на корабле не нужны.
— Меня сейчас беспокоит — где еще три галеона саксонцев, — Глазьев снова навел трубу на горизонт. — Стоят ли они на рейде у входа в пролив или патрулируют…
— Я бы патрулировал, — пробурчал Поворов.
— Хорошо, если бы саксонские капитаны думали бы также как вы… Плохо, что солнце садится на западе, и мы будем, как на ладони. Я бы подождал наступления ночи… как вы думаете, командор?
— Я думаю, — Поворов нервно поправил на боку палаш, — что нам нечего бояться каких-то трех саксонских галеонов. Видывали мы…
— Ну, это вы зря, — протянул Глазьев. — Капитаны саксонцев изрядно умны и хорошо ведут бой. Когда вы месяц назад топили галионы-разведчики, наших кораблей было в десять раз больше. А сейчас нас ровно в три раза меньше. Хотя…
Он повёл трубой и удовлетворенно усмехнулся.
— Галионы стоят на рейде со спущенными парусами. Необдуманно…
Командор взглянул на паруса «Императрицы Анны», прикинув направление и силу ветра.
— Корабль к бою, — громко проговорил он
