облюбовавшие тополя в сквере у отцовского дома, где мы проводили зиму, уже будили по утрам задорным “кррра” и навертели на голых ветках шары гнезд. Домик Лисии с Альвине находился в пригороде, в Новигоре. Ехать было еще минут десять. Марек вел осторожно, а не как он любит. Я мечтала поскорее оказаться в своей постели. Мельтешил за стеклом снежок.
Было тихо...
— Мар… Тебе не кажется, что чего-то не хватает? — я напряженно прислушалась к тишине и свертку на заднем сиденьи, который должен бы сопеть, но не сопел.
Мы с Мареком переглянулись:
— Лайм!
Пришлось срочно развернуться и мчаться обратно.
— Я думала, он был с тобой!
— А я думал, с тобой!
— Ты его в магмобиль сажал!
— А потом он за тобой в дом увязался!
Холин открыл контур надзоровским значком, и мы, переругиваясь, пробрались во двор, а потом внутрь гостеприимного дома и крались по полутемной гостинной. Хозяева уже спали. Таинственно мерцала в углу елка.
Какой кошмар… Забыть ребенка в гостях…
— Холин, я пошла на это… это сборище только при условии, что второй ребенок будет со мной, — страшным шепотом проговорила я и похлопала по выдающейся вперед меня округлости, — а первый с тобой!
— Ну, второго я бы при всем желании с собой взять не смог, разве что с тобой в комплекте, — шипел Марек.
— Тебя комплект не устраивает? — возмутилась я.
— Устраивает, когда не устраивает сцен и истерик.
— Так… — сказала я. — Так мы его не найдем. — Плюхнулась на пять опор: коленки, локти, пузо — и посмотрела снизу вверх на слегка обалдевшего, но благосклонно взирающего на мой оттопыренный зад мужа. — Что встал? Присоединяйся. По-другому этого норного жителя не добыть. — А когда отчего-то слегка смущенный Мар оказался рядом в том же положении, добавила: — Ты точно никуда не уходил от двери палаты, когда я его рожала? Такое ощущение, что его нам гномы подбросили или хоббиты… Холин, хватит ржать, ты по той стороне, я по этой. И смотри везде, где голова пролезет. И не только твоя.
Исключительной особенностью Лайма было то, что если он не хотел быть найденным, никакое материнское чутье и магическое видение не помогало.
Поиски проходили в темноватой, таинственной шуршаще-постанывающей и шуршаще-матерящейся теплой семейной обстановке. Жаль, что я не особенно хорошо изучила обстановку гостиной этой конкретной семьи при свете, шишек было бы на порядок меньше. Судя по постепенно приближающемуся нецензурному ворчанию с противоположной стороны, Мар тоже столкнулся с некоторыми обстоятельствами. Скорее всего, его голова мало где пролезала, вот он и матерился, пытаясь ощупывать тайное пространство под мебелью рукой, посчитав ночное видение не слишком надежным в деле отлова дитяти тьмы. Он изредка сиял в мою сторону синими зенками и бесконечно, как заевший рингтон, транслировал: “Нашла?”.
Я отвечала ему общеизвестным словом со всеобъемлющим отрицательным смыслом, продолжала свой скорбный путь и прислушивалась к организму. Внутри было тихо, как в… не, не, яжмать… просто тихо. Прожорливое детище мирно спало, убаюканное моими движениями, как в люльке. Я методично обследовала подкомодье, подскамеечное пространство и поддиванную тьму, заглянула в тайное укрывище в уголу за шторой, где наткулась на ошеломленную моим вниманием мышь.
Спустя некоторое время мы с Мареком, обогнув гостиную, встретились под столом. Второму дитяти надоело болтаться или оно просто проснулось, потянулось…
— Ик!
Огненный плевок был мелкий, случалось и покруче. Только ковер малость подпортился. И то Мар быстренько притушил, пока до елки докатиться не успело. Я подняла на него виноватые глаза.
— О, Тьма, — почти шепотом почти простонал он, — когда этот бездный срок закончится и вы будете по отдельности…
— А что ты хочешь? — возмутилась я, дитя возмутилось вместе со мной, наподдав макушкой, и очередной огненный ком помчался к елке.
— Я хочу обратно свою жену, нормальную, а не помесь дракона и гарпии в период линьки, — шипел Марек, едва не голой рукой изловивший исторгнутое.
— Холин, ты что… ты меня сейчас лысой обозвал?
— Тихо! Молчи! — шикнул он на меня, да еще и рот закрыл.
4
Ладонь пахла куриными крылышками в карамели, и мне сразу же захотелось есть. А еще поясницу дико ломило от странной позы. Я на четвереньках с ясельного возраста столько не ходила. Зачем вообще некоторым такие огромные гостиные…
— Хиииссс, — едва слышно доносилось откуда-то со стороны тлеющей светгирляндой елки.
— Мика, — таинственно прошептала стоящая рядом на четвереньках тьма, переходя в режим “уррр”, мерцая бликами отражающейся в темных глазах гирлянды, — ты сейчас такая… красивая. — И потянулся к губам.
— Мар, что ты творишь? — не слишком настойчиво уворачиваясь от поцелуев, шептала в ответ я. — Надо быстрее Лайма найти.
— Да вон он под елкой, за коробками, нашел конфеты, налопался, перепачкался, как вурдалак, и спит. Мика…
— Мар, ты маньяк.
— А зачем ты меня весь вечер коварно соблазняешь? — урчал Холин, подбираясь вплотную и руки распустил. — Дразнишься, пальцы облизываешь, намекаешь на всякое, в позы любопытные встаешь, в укромное место меня заманила и дышишь провокационно, — продолжал свою неприличную деятельность супруг, покрывая мои губы и лицо быстрыми горячими поцелуями и ненавязчиво укладывая меня на спину. Дышалось мне и правда тяжеловато и не только от коварных действий Марека.
— Холин, ты псих и извращенец, мы под столом в чужом доме, о чем ты думаешь…
— А ты? — поблестел глазами некромант и явно собирался припасть к в перспективе кормящей, а потому значительно увеличившейся груди.
— Забирай… ох… нашего вурдалака, и поехали… домой. Быстренько… Очень-очень… Мммм… Мар… — простонала я, и его губы были тут ни при чем. — Мне… Мне как-то… Ой…
— Мика? — он склонился надо мной.
— Мар, — дрогнувшим голосом просипела я, чувствуя как подо мной стало влажно и неуютно, — кажется, я окончательно испортила Эфарелю ковер и… у тебя магфон с собой?
Холин дернулся впилившись макушкой в крышку стола, ругнулся тьмой и сообщил, что вообще его с собой не брал, предложил сбегать в магмобиль и вызвать бригаду скорой целительской помощи оттуда, но я схватила его за руку и угрожающим шепотом простонала, что если он меня сейчас тут бросит…
— Понял. Я пошел эльфа будить.
—
