Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Время вороньих песен
Глава 1. О тайном и явном
1.1
В женщине должна быть какая-то загадка, но это не точно.
Ветер пробирал до костей. Руки в тонких, вытертых от долгой носки перчатках мерзли, вуаль липла к губам. Смазать подсохшую, норовившую лопнуть кожицу смесью масла и меда казалось хорошей идеей, пока я не вышла из дома.
Двадцать минут по раскисшей глинистой дороге. Ботинки промокли, подол черного суконного платья обметался рыжей грязью, поднимай не поднимай. Особенно после того, как пришлось толкать застрявшую в вымоине телегу с гробом. Ботинки было жальче платья. Они единственные и сохнуть им дольше, чем я буду спать. Ночи здесь какие-то слишком короткие, зато сумерки, что вечерние, что утренние, тянутся, как густой кисель.
Это “здесь” называется Кронен, не то большое село, не то поселок – местечко – в двух часах пешком от Нодлута. С четыре десятка домов, две улицы поперек тракта, ведущего к городу. Гостиница, несколько лавок, рыночек, три таверны. Самая приличная та, что при гостинице. Там хотя бы не разбавляют. Что и чем, покойный господин Арденн не уточнял, но регулярно оставлял в заведении часть денег, которые стоило бы пустить на починку крыши. Крыша протекала в левом крыле дома, а не у Огаста. Хотя, наверное, у него тоже. Иначе, как вышло, что он, обнищавший землевладелец средней руки, вдруг оказался втянут в темную историю.
Огаста нашла Бальца, наша кухарка, экономка, служанка, птичница… Она вообще была дама универсальная и отличалась монументальной статью. Я рядом с ней смотрелась сущей мышью. Орчанки все такие. Не знаю, что ее удерживало в нашем доме, Огаст перестал ей платить год назад, когда с деньгами стало совсем туго, и мы перебивались с картошки на капусту. Тогда и крыша потекла. Это я так думаю. Может все раньше случилось. Со мной Огаст дел не обсуждал. Жена, тем более такая ущербная, как я, не бог весть какая важная особа в доме, кухарка и то важнее.
Из ущербного во мне была хромая нога и упертый характер. Про характер Огаст сказал. Я считала иначе, но мнением не делилась. Толку? Однако моего характера хватило, чтобы отвоевать у ныне покойного мужа пятнадцать чаров, чтобы рассчитать ушедшую от нас горничную, и еще пять чаров сверху, за нервы. За что была названа жалостливой стервой – интересное сочетание – и наказана невниманием. Невнимание выражалось отсутствием дежурного “доброго утра” за завтраком и “доброй ночи” после ужина. Собственно, эти две фразы обычно и составляли наше ежедневное общение.
Как женщина я Огаста не интересовала, в Кронене он за волокитством замечен не был, иногда ездил в Нодлут. Может, там у него кто-то и был, но я не видела разницы между Огастом до поездки и Огастом после. Вообще не понимаю, зачем ему нужно было жениться. Особенно на мне. С учетом ноги и характера. Из приданого за девицей Двирен была только репутация, сундук с нехитрым скарбом и пособие “королевской невесты”. Сейчас даже репутации не осталось. Зато есть лавка в Нодлуте – свадебный подарок покойной матушки покойного супруга. Лично мне. Прогрессивная дама была, по-моему мнению. Не помню о ней почти ничего, кроме жутко душных духов, гигантского капора и веера из черных перьев из-за которого только нос торчал.
О памяти говоря. Несмотря на возраст не слишком серьезный – двадцать четыре всего – в этой памяти хватало лакун и провалов. Так, я почти не помню детских лет. Девичество и родителей, умерших рано, – пунктирно. И время до замужества тоже. Как будто карточная колода, где половины не хватает, а часть вообще из гадальных затесалось. В общем, в голове картошка с капустой. Или каша. Вот как та, что под ногами хлюпает. И в ботинках уже сыро и гадко, а до дома еще минут десять идти. Собственно, это уже и не мой дом.
Отвлеклась. Я же про Огаста хотела. От него всегда отвлечься легко было, так как он из себя мало что представлял. По его лицу взгляд скользил не цепляясь. Даже за нос, который у всех хоть как-то да выдается, у господина Арденна был совершенно невыдающийся. Подбородок вяловатый, глаза блеклые, невыразительные, и лоб так себе. Волосы покойный супруг носил коротко, средне, потом длинно, если жаль денег было на парикмахера.
Денег вообще часто не было. На парикмахера, на починку кареты, на дрова и треклятую крышу из-за которой пришлось закрыть половину верхнего этажа, где располагались комнаты прислуги. Но слуг у нас, кроме Бальцы и приходящей два раза в неделю для помощи в уборке молчаливой женщины, все равно не водилось. Неподходящая у нас в доме атмосфера для слуг была, нервная. Да и платили раз от раза, и с каждым новым разом – все меньше.
В колено щелкнуло, я пошатнулась и угодила другой ногой в лужу. Грязная жижа плеснула, оставляя по берегам ледяную крошку, и хлынула под шнуровку, несмотря на максимально быстрое отступление. Ногу будто кипятком обдало. Вот тьма…
Как бы не заболеть… Уже познабливает, а в доме регулярно топится только печка в кухне и иногда камин внизу. Бальца мне горючий камень, завернутый в рогожу приносила постель греть, но к утру все равно холодно делалось. Благо, ночи тут короткие. Ах, да, я уже говорила. Так что простуду мы лечили сами, как могли. Любимый постулат местных целителей, из доступных кошельку, был: в кривь и вкось, лишь бы срослось, а не срастется – так обойдется. Мою ногу, видно, когда-то по тому же принципу лечили, ладно хоть первым вариантом ограничилось. Хороша бы я была вообще без ноги. А то, что предмет на трех опорах самый устойчивый, так это только к табуреткам применимо или к некромантам. Я-то к ним никакого отношения не имела, а покойный супруг, оказывается, очень даже. Я про некромантов, к табуреткам все так или иначе как-то относятся. А такой никакой господин был... Ни за что не скажешь, что у него подобные связи имелись.
1.2
Перед главным входом, гордо, но уже незаслуженно носившим звание парадного, стояли две внушительного вида подводы. К слову – не первые. Из дома быстро и аккуратно выносили вещи и так же быстро и аккуратно на подводах укладывали. Я даже залюбовалась, насколько слаженно и оперативно выполнялась работа. Еще бы вещи были не мои, вернее,
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
