– Ладно… – я замерла.
– Я приподнимусь, ты перевернись на живот. А потом встанешь на четвереньки, – скомандовал он.
Через пару неловких минут нам удалось, не сверзившись с крыши, освободить придавленное крыло. Всего одно. И вовсе не стрекозлиное...
Коротко вздохнув, я потянулась к нему рукой. Красивое, с черными с жемчужной поволокой мягкими перышками у плеча, мерцающее просинью на больших маховых перьях. Даже мятое и окровавленное оно притягивало взгляд, к нему хотелось дотронуться.
Опомнившись, я отдернула руку, и чтоб избавиться от неловкости – Жнец заметил мой жест и ухмыльнулся – я спросила:
– А второе крыло ты скрыл? Я так не умею…
– А второго нет.
Меня будто водой облили. Глаза заволокло туманной пеленой. Хорошо, что Жнец меня сейчас не видел – он сразу повернулся ко мне спиной, доверив осмотреть и ощупать крыло на предмет переломов, а также достать из ранок осколки черепицы. Мы оседлали козырек недобитой крыши, парень тихо комментировал мои действия, изредка вздрагивая от боли, я же почти не слышала его.
Перед глазами то и дело сужался круг тьмы, который приходилось прогонять силой воли – не хватало ещё свалиться без чувств. Причем плохо мне было не только от вида крови на моих пальцах, но от потрясения...
Всего одно крыло...
У него – всего одно крыло! Да в этом мире это… это сотню раз хуже, чем мои вдруг поменявшие цвет крылья! Точнее...
Тогда, три года назад, я очнулась в лечебнице Пелагуса, в мире новом, странном, неправильном... в котором остались мои родные, друзья и знакомые, но поменялось все остальное. Я наверно сошла бы с ума тогда. И только впервые расправив крылья, впервые коротко воспарив над землей (приземлилась я тогда неудачно, стесав коленки и ладони), я по-настоящему поверила, что всё это реальность, а не безумный сон. Правда осталось сомнение, что же было сном? А как же та, прошлая жизнь? Я ведь её помнила. И помню до сих пор. А вот что было до моей травмы в этой жизни – я забыла. Знаю, что крылья были одноцветными, золотисто-рыжими, как волосы, а после – стали трехцветными.
И это было проблемой. Когда я достаточно оклемалась и смирилась с новой реальностью, когда вернулась в школу, в которой никогда не училась, но знала всех, меня пытались дразнить.
Пегая! Пестрая! Кошка!
Кошка? Да, кошка. Точнее Котя! – и я держала лицо.
Я так гордо носила свои “уникальные” крылья, что вскоре половина девчонок пыталась свои – покрасить. А Митра так и вовсе ходил в люк головой стучаться, а я приговаривала: «Люк, Люк! Я твой отец!». Митра, мой друг в обоих мирах, так любивший в одном из них “Звездные войны”, довольно ржал. Хоть и не понимал, о чем я. Ну а крылья его остались синими.
Меня оставили в покое только потому, что мне хватило сил перетерпеть издевки и переплавить их в восхищение.
Но тут…
У Жнеца… всего одно крыло.
Боги хаоса! Нет сомнения, добрые сверстники в столице заклевали парня в стельку, сделали изгоем, парией! Может потому он сюда и перевелся, – а тут я со своим неудержимым языком! Что же я наделала... Ведь дурацкие прозвища прирастают к человеку слету и намертво!
Фей временный и феерический Стрекозел…
А нечего было обзываться! И пугать… о боги! Он же спас меня с одним крылом! И, похоже, совершенно не собирался убивать...
Я грызла себя, коря за несдержанный язык, приправленный глупым страхом, но пальцы занимались делом. Вскоре я закончила осмотр крыла, не-Фей поиграл плечами, хрустнул шеей, осторожно раскрыл-сложил крыло.
– Без переломов, говоришь?
– Кости не смещены, но что нет трещин, не поручусь, – я шмыгнула носом. И тут же поёжилась – кот, всё это время гулявший по крыше туда-сюда, протерся мимо меня, щекотно зацепив хвостом шею.
– С трещинами справлюсь, – заявил Жнец и погладил кота по спине. Вернее, попытался – кот, просев под его ладонью, ускользнул от ласки, отбежал на метр и принялся брезгливо вылизываться.
Парень хмыкнул и забормотал что-то непонятное, я уж думала, ругает кота, но тут и из ранок на крыле полилась сияющая синеватая дымка, которая быстро окутала его всё.
– С ума сойти! Ты маг?!
Это ведь даже не базовый стихийный блик, вроде того огонька, который я научилась зажигать на ладони и которым дико гордилась. Я была уверена, что поступлю в МАСЭ – Мистикронскую академию стихий и энергий. Но потом прорвался Хаос и нас заперли в Пелагусе.
– А-а, простейшее восстановление, – отмахнулся не-Фей.
– Простейшее? – я совсем обалдела.
Что же ты забыл здесь, в сельхозакадемии, с такими-то “простейшими” навыками в магии?..
– Ага, мне без него никуда, – парень беззаботно дернул плечом. А меня снова – словно окатили ведром воды.
Я в красках представила, как жестокие сверстники бросают камни в печального однокрылого парня...
Голос сел:
– Извини.
– За что? – Жнец обернулся и уставился на меня с изумлением. – За это приключение? – прозвучало так, словно я пытаюсь отобрать у него только что врученный подарок.
– Ну… За… “фея” и…
– И “стрекозла”? – он рассмеялся и поддел пальцем кончик моего носа. – Не парься, рыжик. Давай лучше заново знакомиться, а то на занятии как-то криво получилось. Я – Тимофей. А ты?
– Коть… Катерина, – в этот момент мне захотелось провалиться сквозь крышу. От странного смущения…
– Прикольно. Эпично вышло. Мне понравилось. Что же до Феерического стрекозла – сам виноват, – заявил не-Стрекозел и попытался меня приобнять. Дружески. Наверное...
Но я дернулась от его прикосновения, и не сразу поняла – что мне больно. Зато Жнец наконец разглядел, во что превратилось моё плечо.
– Ох, ё! Что ж ты молчала? – воскликнул парень и потянулся к окровавленному плечу. Забытая боль от царапин проснулась, заскакала змейками в спину, в шею, в кисть.
– Ты что же натворил, морда наглая?! – прикрикнул не-Фей на кота, продолжая ощупывать глубокие борозды, оставленные “зубами котомонстра”.
«Котомонстр» смерил нас очередным взглядом «вы-пыль-под-моими-лапками» и продолжил моцион.
Боль снова замерла, но на место её пришла щекотка и что-то ещё. Я завороженно наблюдала за длинными и крепкими, но удивительно нежными пальцами. От их прикосновений по руке и спине разбегались мурашки.
Браслет на запястье Тимофея засветился ярче. Точно артефакт.
– Концентратор маны, – пояснил не-Фей, заметив мой взгляд.
Я кивнула, уже и сама догадалась. С помощью таких штук маги собирали ману, духовную силу, позволяющую творить магию, в направленные пучки. Сейчас мана концентрировалась в левой ладони не-Фея, чтобы тускло сияя перелиться в моё плечо. Это не было похоже на дымку, с которой он лечил себя сам, видимо себя Тим лечил, направляя ману прямо от солнечного сплетения в крыло. Для лечения меня – потребовалась концентрация маны снаружи. Так и есть – вскоре голубоватая дымка потекла от заживающих на глазах царапин. Ранки нещадно чесались, но я терпела.
