взяла Кешу под руку и грудью прижалась к его плечу.
У него кровь вскипела от столь плотного прикосновения, но и по ее спине пробежала дрожь. Во всяком случае, так ему показалось. Или просто хотелось на это надеяться.
— Мне нужны деньги.
— Домой надо сходить… Ты меня подожди где-нибудь. — Она кивком указала во двор дома, мимо которого они проходили. Там были гаражи, за которыми он мог бы потеряться.
— В нашем дворе и подожду, — кивнул Кеша.
Над городом светало, еще немного, и темнота совсем отступит.
— Ну тогда поторопимся.
Кеше везло, им удалось незаметно подойти к дому, который он уже не мог называть своим. Но тем не менее в подъезд вошел.
— Зачем ты? — всполошилась Агния.
— Да скучно без тебя.
Они поднялись на четвертый этаж, Агния открыла дверь.
— Здесь пока побудь, я гляну, вдруг отец дома.
Но Кеша не стал ждать, он зашел в квартиру сразу после нее, дверь только запирать пока не стал.
— Сумасшедший! — глянув на телефон, натянуто улыбнулась она.
В квартире никого не оказалась, Агния выдохнула с чувством облегчения. Или сделала вид, что расслабилась.
Она вошла в родительскую спальню, полезла в тумбочку к маме, но ничего там не было.
— Странно, денег нет!
Она открыла отцовскую тумбочку, затем полезла в секретер, но так ничего и не обнаружила.
— Странно!
В своей комнате она нашла всего двадцать рублей, протянула их Кеше. Отказываться он не стал.
— Хоть что-то! — сказала она.
— Я отдам.
— Шутишь?.. — Агния сделала удивленные глаза.
— Не надо меня хоронить, я еще воскресну, — вымученно улыбнулся он.
— Ты, конечно же, голодный!.. Давай на кухню, яичницу с колбасой приготовлю!
Агния поманила его за собой, но сама же остановила движением руки.
— Может, в ванную пока? Душ примешь!.. Белье чистое принесу, полотенце.
Кеша в раздумье кивнул, помыться бы не мешало. Рубашка у него чистая есть, брюки, олимпийка, почему бы не переодеться, если есть возможность?
Белье и полотенце он взял сам, не торопился, дверь в ванную открывал медленно. А дальше в ускоренном режиме. Быстро разделся, залез в ванну, торопливо натерся мочалкой, сполоснулся под душем. Уложился в пять минут.
Агния еще стояла с трубкой в руке, когда он вышел из ванной. Как снег ей на голову свалился, она смотрела на него в явном замешательстве.
— Кому звонила? — жестко спросил он.
— Так в универ, сказала, что заболела.
— А где яичница?
— Сейчас!
Кеша все прекрасно понимал. Агния под прессом, Феликс может делать с ней все что угодно. Если он не опустил ее окончательно, то сделает это, как только узнает, с кем она сегодня встречалась. Если Агния его не предупредит… У нее нет выхода, поэтому она и позвонила Феликсу.
Не было никаких денег, Агния всего лишь придумала повод, чтобы добраться до телефона и позвонить Феликсу. И она позвонила, Феликс уже в пути.
Кеша оделся, прошел на кухню, забрал у Агнии яйцо, которое она собиралась разбить о сковороду, ложкой проделал дырку, сыпанул соли, размешал и выпил. Так же поступил и со вторым. А колбасу наложил на горбушку хлеба, с бутербродом в руке и вышел из квартиры. Агния за ним, но вышла только на лестничную площадку, дальше не смогла: не успела надеть пальто и сапоги.
— Ты куда?
— Мне уже пора!
— Я правда в универ звонила!
Кеша усмехнулся. Знает сучка, чье мясо съела, переживает. Но, возможно, Агния действительно звонила в универ. И не сдавала Кешу… Но тогда где деньги?
Он спустился вниз, вышел из подъезда и застыл как вкопанный. Перед ним, подбрасывая на руке ключи от машины, стоял Феликс. С ним трое — Жора, Жмых, Радик. И с боков поджали, и сзади кто-то зашел.
— Ну здравствуй, чмо! — презрительно скривился Феликс.
Кеша понимал, что объясняться с ним бессмысленно: никто не поверит в подставу со стороны долгопрудненских.
— Пацаны, этот упырь изнасиловал Агнию! — Он ткнул пальцем в Феликса. — А потом затравил ее! Эта мразь не может называться человеком!
В ответ Феликс лишь фыркнул. Он понимал, что все карты у него на руках, у Кеши против него ни единого козыря.
— Ты стрелял? — спросил Жмых, разминая плечи.
— Да, но Кирпича завалил Феликс!
— Все сказал?
Феликс кивнул кому-то, кто находился в подъезде. Кеша заметил это, присел, сдав чуть в сторону. Кулак, усиленный кастетом, вскользь зацепил голову, шипы лишь содрали кожу. Впрочем, боли Кеша почти не почувствовал.
Он рванул к Вене, который поджимал его слева, поднырнул к нему под руку, схватил за ногу, потащил на себя в сторону от толпы. Посадил пацана на растяжку, тот упал, а Кеша продолжил движение.
— Гаси гада! — крикнул Феликс.
Кеша понимал, насколько плохи его дела. Понимал очень хорошо, а бежал еще лучше — по заледенелой отмостке вокруг дома. Знал бы он прошлой зимой, что его сейчас ждет, и близко бы не подошел к Феликсу — с его подлой душой.
Кеша бежал на пределе возможностей и все же от погони не ушел. Жмых на своих длинных ногах нагнал его, схватил за плечо.
— Старый, надо разобраться!
Разбираться Кеша не стал: жизнь у него только одна. Он нашел в себе силы на мощный рывок. Пытаясь его остановить, Жмых надавил на пустоту, потерял равновесие и упал. А Кеша свернул за угол дома, пробежал мимо подъезда, хлопнув дверью, как будто зашел в дом. А сам, прошмыгнув между стеной и опорной плитой козырька, побежал дальше. И Жмых, похоже, купился, зашел в подъезд, во всяком случае, Кеша слышал, уже издалека, как хлопнула дверь. Но, возможно, это зашел кто-то другой, а Жмых повернул назад. Он ведь не просто так назвал Кешу Старым, возможно, он сомневался в его виновности. Нормальный пацан имеет полное право спросить за свою сестру.
Кеша бежал, пока не выбился из сил. Остановился, согнулся, руками упираясь в колени, сердце билось как бешеное, воздуха катастрофически не хватало. Он понимал, что нельзя так стоять, нужно распрямиться, давая доступ кислорода в легкие, желательно походить, но разогнуться не мог. А когда смог это сделать, когда перестало стучать в ушах, перед глазами всплыла физиономия Леши Бобыля. И тут же последовал удар, отразить который Кеша не смог.
16
Знакомые трубы в рубероидной обертке с заполнением из стекловаты, знакомая капель воды, сырой холод, тоска и безнадега. Кеша провел в подвале часа три-четыре и все это время ждал, когда за ним придут. Отшельник, Бобыль, Хома — качки сознательные, народная, можно сказать, дружина, и сдадут они Кешу милиции, но не
