что с Феликсом?
— Вы же не просто так ствол мне давали… Ствол уже у ментов? Пальчики сняли?
— Это была не моя идея, — Кирюха отвел взгляд.
— Что с Феликсом?
— Жив Феликс, ранили слегка… А ствол да, у ментов. Наверное…
— Это подстава!
— Это смерть. Для тебя… Но ты же видишь, я добро помню. Так что давай, вали на все четыре! В Люберцах не появляйся!
— А деньги?
За ствол Кеша отдал двести рябчиков, осталось три сотни, плюс еще свой полтинник. Триста пятьдесят рублей — деньги на первое время немалые.
Кирюха вынул из кармана пару «четвертных», сунул Кеше в руку, и все это, не сбавляя хода. Он торопился поскорее убраться из дачного поселка. И Кеше нужно уходить, неважно куда, лишь бы потеряться.
— Если вдруг тебя повяжут, про меня не говори, ну, что я тебе сбежать помог… Поверь, я очень рискую! Из-за тебя.
Кирюха качал головой, косо глядя на Кешу. Похоже, он уже осуждал себя за опрометчиво проявленное благородство. Еще немного, и он попытается исправить свою ошибку. Кеша понял, что нужно срочно уносить ноги.
15
Утро, народ толпится на платформе, парни с девчонками кучкуются, шум, гам, одна Агния стоит как в воду опущенная. Никто к ней не подходит, как будто она никому не нужна. Девчонка мимо прошла, глянула на нее как на прокаженную.
Подошла электричка, втянула в себя толпу, Агния входила в вагон последней. Но так и не зашла. Кеша взял ее под руку, потянул на себя, и она покорно остановилась, сдала назад. И даже как будто обрадовалась, что хоть кто-то проявил к ней интерес. Но, увидев Кешу, она испуганно дернулась, попыталась вырваться, в глазах страх, как будто привидение увидела.
— Ты откуда? — спросила она и, глянув на закрывающиеся двери электрички, потянула Кешу назад. Вдруг из вагона кто-то их увидит. — Тебе нельзя здесь!
— Ищут?
Он уже почти месяц в бегах, времени, конечно, прошло мало, но все равно в душе теплилась надежда: а вдруг менты разобрались, вдруг с него сняли обвинение?
— А ты как думал!
— Ты же меня не сдашь?
— А я могу тебя сдать? — Агния продолжала уводить его прочь от электрички.
— Не можешь? — усмехнулся Кеша.
Он не сомневался в своих детдомовских друзьях, вышел на Ячменя, доверился ему. Он и Мякиш учились в профтехучилище, жили в общаге, но Кеша предложил им снять полдома, за свои, разумеется, деньги. Ячмень сделал все как надо, снял хату на пару с Мякишем, Кеша к ним подселился, не вызвав у хозяйки никаких подозрений. Так и жил, пока вдруг не нагрянули менты. Спасибо Ячменю, успел его предупредить, намекнув, что виной всему Мякиш. Если уж детдомовский друг мог сдать, то Агния и подавно.
— Нет!
— Ну, хорошо…
— Что хорошо? Тебя ищут менты! Тебя ищут пацаны!.. Тебя ищут все!
Время еще восьми нет, город в утреннем сумраке, светло только под фонарями, они уходили темной стороной улицы. Куда — неважно, лишь бы подальше от станции и от любопытных глаз.
— А пацаны чего?
— А кто в Феликса стрелял?
— Все-таки стреляли, — вздохнул Кеша.
Он так надеялся, что Кирюха зло пошутил над ним, на самом деле Феликса не трогали.
— Кто стрелял?
— Не я!
— Не ты?! — Агния остановилась, как будто натолкнулась на невидимую стену, и резко повернулась к нему, одной рукой схватив за грудки.
— Эй, ты чего?
— В Феликса стреляли!.. Я думала, что это ты… Из-за меня!
— А надо было из-за тебя?
— Ты даже не представляешь, как я ненавижу эту мразь! — Даже в темноте Кеша увидел, как на глазах у Агнии выступили слезы.
— Представляю!
Он взял ее под руку и повел дальше. Уже светает, нужно как можно скорее пробить ситуацию и убраться из города.
— Это же ты стрелял? — с надеждой спросила Агния.
— Если честно, я собирался. Даже пистолет купил… Но нарвался на долгопрудненских… Что менты говорят?
— Пистолет нашли с отпечатками твоих пальцев.
— Все так и есть, — с горечью усмехнулся Кеша. — Подставили меня долгопрудные!
Ни Колю он не убивал, ни Феликса, но всех собак повесили на него. А на кого ж еще вешать, как не на дураков?
— Все очень серьезно.
— С Феликсом что? Убили, ранили, живой он, мертвый?
— Да лучше бы сдох!
— Значит, все-таки живой.
— Ранили его, в больнице неделю провел, и выписали…
Кеша и не знал, плакать или смеяться. С одной стороны, хорошо, что Феликс жив, если вдруг повяжут, можно будет максимальным сроком отделаться. А два трупа — это уже высшая мера. А с другой стороны, хороший Феликс — мертвый Феликс. Ему давно пора сдохнуть!
— Тебя ищет, мне проходу не дает, — Агния спохватилась, оглянулась, не идет ли кто по следу.
— И сейчас ищет?
— Да вроде успокоился, — не очень уверенно сказала она.
— Но если вдруг я появлюсь, ты должна ему позвонить?
— Должна.
— М-да.
Кеша вздохнул. Жаль, с деньгами у него проблема, а то пистолет ему бы не помешал. Агния звонит Феликсу, он подъезжает, а Кеша начеку — и его в расход, и Жору с Радиком. Никого не жалко!.. Но, увы, оружия нет, размахивать нечем.
— Но я звонить не буду! — мотнула она головой.
— Ну да.
Кеша вспомнил сцену на даче. Сцену, которая могла повториться, но в более мерзком исполнении. Кешу свяжут и заставят смотреть, как Феликс отрывается на Агнии. Или даже Жору с Радиком подключит, или по очереди, или хором… Но Кеша и не собирался увозить Агнию на дачу.
— Может, тебе деньги нужны?
— А есть? — Кеша с надеждой посмотрел на Агнию.
А вот деньгами обзавестись он собирался, хотя и не очень-то надеялся на это.
— Ну как есть… — замялась Агния. — Мама твоя немного собрала, если вдруг ты появишься, передать сказала.
— И где деньги?
— Дома, надо возвращаться.
— Сколько?
— Триста… Триста сорок… У отца проблемы, его на завод перевели, парторгом.
— Из-за меня?
— В целом да…
— Я ваша большая семейная ошибка! — горько усмехнулся Кеша.
— Да, но ты же не виноват в том, что Феликс… Со мной… Он со мной так из-за Кольки…
— Как так?
— Да так! Растрепал всем, что я как последняя… дрянь…
— Я его убью, суку! — вспылил Кеша.
Триста сорок рублей — большие деньги, он мог купить на них пистолет. На Рижский рынок соваться опасно, но, говорят, на Птичьем рынке толкаются черные копатели, наган можно прикупить или обрез трехлинейки. А если повезет, автомат можно будет взять, немецкий «шмайсер», например. Все можно, было бы желание и деньги.
— Убей, если сможешь! — Агния
