Копейкин напряженно слушал и вопросов не задавал. Только вконце моего пространного повествования поинтересовался:
— А тот тип, которого вы отпустили первым?
— Тоже сотрудник ФСБ, — убежденно сказалая. — Старший лейтенант.
— Для старшего лейтенанта староват, — возразилКопейкин. — А вы мне лапшу на уши не вешаете?
Я устало вздохнула:
— Будь мы настоящей шайкой преступниц, разве мы бы васразвязали? Закатали бы в ковер и вывезли за город. Делов-то.
— Действительно, — брови его шевельнулись. —Значит, вы мне не советуете вмешиваться?
— Не советуем.
— А женщина?
— Вот заладил, — рассердилась Катя. — Женщинуотпустим, как только прикажут.
Судя по всему, Копейкин на что-то решился.
— Я зайду завтра, — пообещал он. — А тосегодня у меня голова болит. После производственной травмы. — Он потрогалсиняк. — Я оставлю вам свои телефоны.
Он нацарапал на бумажке два номера и пояснил:
— Второй — домашний.
— Кстати, — спохватилась я. — Почему вы устроилизасаду на маньяка именно в нашем подъезде?
— В соседнем микрорайоне произошло два нападения подрядна женщин из одного и того же дома. Я подумал: чем черт не шутит, вдруг онвернется сюда после убийства Серафимы Кругловой?
— Понятно… Ну что ж, надолго мы не прощаемся, — совздохом сказала я.
— Разрешите спросить: сколько будет длиться вашезадание?
— Оно уже подходит к концу, — соврала я.
Когда участковый неохотно покинул наше общество, Катявскочила с места:
— Он нам не поверил. Вот увидишь, этот Копейкин ещеустроит нам праздник! Просто у него пистолета с собой не было. А иначе он бынас всех повязал.
— Что ему стоит в таком случае вернуться сподкреплением? — спросила Ирочка.
Одна я была уверена в том, что Копейкин отправился спать. Нона всякий случай опасную жилплощадь мы покинули и, выскользнув из подъезда,устроились в Катиной машине.
— Вы поняли, как я провела усатого? — спросилая. — Сказала, что Томочку с дачи мы увезем, а вы уедете из города. Насамом деле увозить ее не будем, и прятаться вы будете на той же самой даче.Только надо сделать так, чтобы со стороны дом казался нежилым.
— Без проблем, — пожала плечами Катя. — Все,что нужно, есть в подвале. Стратегические запасы еды, канализация и водопровод.Опустим жалюзи, задернем шторы — и считай, что мы в бункере.
— Никакой громкой музыки, — предупредила я, —ночная светомаскировка, звонки только по мобильному. Телефон на даче должен всевремя молчать. Если по нему будут звонить — не подходите.
— Понятно, — кивнула Катя. — Компания у насвеселая, так что не заскучаем.
— Теперь у нас даже мужчина есть, — сказалаИрочка, которая, кажется, была на редкость высокого мнения о представителяхпротивоположного пола.
— Глеб вам понравится, — уверила я. — Онтакой… большой. Еле уместился на полу моей кухни.
* * *
Вторник не принес ничего нового. Вообще ничего. От Шлыковане было никаких известий. Я так дергалась, что Липа даже бегала в аптеку завалерьянкой. Почему-то она считала, что мое состояние непосредственно связано сГорчаковым, которого, кстати, в офисе опять не было. Я не стала ее разубеждать.Противный Мазуренко тоже как сквозь землю провалился. То его за уши от меня неоттащишь, а тут вдруг затаился. Наверное, скорбит о пропавшей любовнице. В том,что Томочка — его любовница, я не сомневалась.
Вечером, забежав в магазин и набросав в сумку еды, япоспешила домой. Я была уверена, что в моей квартире уже кто-нибудь сидит. Ноона оказалась пустой и тихой. Изумлению моему не было предела. Что, в концеконцов, происходит? Может, усатый тоже не тот, за кого мы его приняли? И никакне связан со Шлыковым?
Это предположение выбило меня из колеи. Все, за что ябралась, валилось у меня из рук. Чтобы отвлечься, я достала с полки томикСаймака и погрузилась в мир фантастики, увлеклась и забыла о времени. Когдазазвонил телефон, я непроизвольно поглядела на настенные часы. Их резныестрелки сошлись на цифре «двенадцать». Полночь. Зловещее предзнаменование! Ясхватила трубку похолодевшей рукой.
— Мариша? — тихо спросила Ирочка. — У тебявсе в порядке?
— Уф, — выдохнула я с облегчением. —Напугала. До сих пор никто не проявился. Если считать, что это нормально, товсе в порядке. А у вас?
— А у нас, кажется, неприятности.
— Что значит «кажется»?
— Понимаешь, торопливо заговорила она. — Катя сегодняутром развила бурную деятельность. В Москву вернулся тот человек из ФСБ, скоторым ее обещали связать знакомые.
— И?
— Она поехала домой, с кем-то встречалась,договаривалась. Потом позвонила сюда, ужасно довольная. Сказала, что все важуре, что встреча состоится сегодня вечером. Обещала сразу же позвонить. И вотуже двенадцать, а от нее — ни слуху ни духу. Дома к телефону никто не подходит.Ее мобильник тоже молчит.
— А ты по какому телефону звонишь?
— По Вериному. Мариша, нам все это не нравится.
На меня повеяло холодным ветерком дурного предчувствия.
— Во сколько у нее назначена встреча?
— В семь вечера.
— А вы знаете — где?
— Она оставила адрес на всякий случай. — Ирочканазвала улицу, номер дома и, помолчав, добавила:
— Мы ужасно волнуемся.
Еще бы не волноваться! Я чувствовала, что у меня самойначинают дрожать коленки, но старалась не поддаваться панике.
— Сидите тихо, — твердо сказала я. — Ждем ещечас. Если от нее не будет никаких известий, я поеду по оставленному адресу ипопытаюсь что-нибудь разузнать.
— Хорошо. — Ирочка с трудом сдерживаласлезы. — Может быть, туда лучше поехать Глебу? Все-таки он мужчина.
— Пусть Глеб пока не высовывается. Он ведь нанелегальном положении. Случись что, загребут в ментовку, а он числится средипропавших без вести. Вот будет прикол!
— Да уж, — согласилась Ирочка.
Весь этот час я бродила по квартире, не находя себе места. Вчас ночи снова позвонила Ирочка и сообщила, что Катя так и не появилась.
Мобильника у меня не было, как и машины. Вернее, машинаесть, зато нет прав. Ну и ладно! В конце концов, что мне какие-то там права,когда такое дело? Может быть, меня никто и не остановит? А если остановят,как-нибудь выкручусь. На всякий случай я положила в кармашек пиджака несколькосотен, чтобы быть во всеоружии. Потом нашла ключи от гаража, в который ни разуне заглядывала со дня гибели Матвея, и вышла из квартиры.
