Книга Остров - Андрей Алексеевич Кокоулин

— Не свисти! Когда банщиком-то?

— Ну, там недолго.

— Весна-а, где моя голова, — пропел Игорь, пришедшие на ум строчки.

— Не похоже, — сказал Ляпа.

Игорь обиделся.

— Ну, я не Цой вообще-то.

Прежние мнительность, неприкаянность, осознание никчемности, пустоты и несправедливости мироустройства, где он не сын миллиардера, а так, нечто мелкое и вонючее на палочке, скрутились вдруг в узел под сердцем так, что Игорь с трудом сделал следующий шаг. О, блин, кончился остров.

— Ты чего? — спросил Ляпа.

— Вспомнил…

Игорь куснул губу. Повернул голову. Несколько секунд на остров тянуло со страшной силой — прямо беги без оглядки, отбиваясь от самого себя. Но потом стало нормально. Он — это он, не лучше и не хуже, Лесная — это Лесная, и количество дерьма на улице — не его дело. У него, если каламбурить, планы королевские.

— Так ты идешь? — спросил Ляпа, пройдя десяток шагов вперед.

— Что? Да, иду.

Игорь нагнал приятеля, углубляясь в переулок.

— А «Темный город» про что?

— Фантастика, — сказал Ляпа.

— Ну, это понято. А у меня — во.

Игорь с шагом повыше задрал ногу, показывая обжавший ступню кроссовок. Классный белый кроссовок с синими вставками.

— Ух ты! — оценил Ляпа. — Новье?

— Нет, старье! Зачем я бы тебе старье показывал?

— А чья фирма?

— «Пума».

— Круто. «Пума» — это круто.

— Еще бы! Штуку стоили! — сказал Игорь.

Ляпа погрустнел.

— Мне родаки таких шузов ни в жизнь не купят, — сказал он.

Игорь фыркнул.

— Думаешь, у меня без боя обошлось? Отец ладно, вообще ни в чем не рулит, а мать закусилась: нахрен тебе кроссовки, с чего вдруг тебе кроссовки, и без них проживешь, как сто лет жил до этого.

— И чего? — спросил Ляпа.

— Как видишь.

Они вышли на Пожарную. Впереди у перекрестка, где один напротив другого стояли ларьки с водкой и сигаретами, курили четверо парней. Вид у парней был шакалий. Трое бритых, один с усиками. Может быть пива возьмут и отвалят. А может быть заприметят Игоря с Ляпой и примутся щемить на предмет платного прохода по их улице.

Ляпа, естественно, сдрейфил.

— Повернем? — неуверенно спросил он.

У Игоря, честно говоря, тоже засосало под ложечкой, но он только сморщился.

— Просто зайдем в магазин.

Магазин как раз был в пяти шагах, звался «Кулинария». Нырнуть в него — секундное дело. Внутри пахло свежим хлебом, дородная продавщица маячила за прилавкам, очередь к ней насчитывала четыре старушки и одного пацана лет восьми-девяти. В окно было видно, как низкое солнце из каждого пешехода выбивает длинную тень.

— Так, отойдите. Что вы здесь забыли?

Какая-то сердитая женщина примерилась взвесить у контрольных весов, где стоял Ляпа, только что купленный творог.

— Да мы ничего, — возразил Ляпа.

— Знаем мы, как вы ничего, а потом сумки оказываются порезаны, — сказала женщина.

— Ладно, пошли, — потянул приятеля Игорь.

Шакалы у ларьков рассосались, но Ляпа на всякий случай предложил перейти улицу, объяснив, что он не ссыт, но ему было бы обидно потерять кассету. «Темный город» он еще не смотрел, да и фильм, честно говоря, не куплен, а взят по дружбе у знакомого. Потом еще на начало надо перемотать будет.

Игорь был не против — перешли.

Улица кривилась, двоилась, тускнела, и ясно было, что это неспроста. Сначала было не страшно, но неуютно. А потом уже и страшно, потому что Ляпа зачем-то добавил, что кассета — это фигня, а вот новые кроссовки — куда более ценная добыча. Пришлось крутить головой, как радаром. Ну, Ляпа, ну, ляпнет же, придурок!

На входе в подвал сидел Ромыч.

— О, Лага! — обрадовался он. — Ты же вроде насовсем убежал.

— Это от травки, — сказал Игорь.

Ромыч изменился в лице.

— Ты на всю улицу-то не кричи, — тихо сказал он. — С ума что ли? Дело все-таки не совсем законное. И охотников, знаешь, много.

— Я понял, — кивнул Игорь.

— О, кроссы новые!

— Ну! Крутотень?

Игорь поднял кроссовок на уровень Ромычева лица, благо со ступенек задрать ногу было не сложно.

— Блин, куда суешь? — Ромыч отбил кроссовок в сторону. — «Адидас»?

— «Пума»!

— А у меня — фильм, — сказал Ляпа.

— Ах, да, — Ромыч вспомнил свои обязанности и, потеснившись, открыл проход: — Прошу до нашего шалашу. Только Чехова пока нет.

— А где он? — повернулся Игорь.

— Кажется, в магазин ушел. Ты, кстати, взнос принес?

— Ну, да.

— Это хорошо, — сказал Ромыч и пояснил: — Без взноса первый раз на входе дежуришь, как я сегодня, а потом — ауфвидерзеен.

— Девчонки тоже уже здесь?

— Проходи — увидишь.

Ромыч сел на стул и достал из кармана брюк «электронику». Прибор запикал под его пальцами. Пик-пик, пик-пик.

— Яйца ловишь? — спросил Игорь, наклоняясь.

— Нет, чешу.

Раздался резкий звук, и Ромыч дернул ногой с намерением достать Игоря в голень.

— Блин, Лага, из-за тебя одно яйцо разбил!

Игорь отскочил.

— Но второе-то осталось. Береги его!

Радостно ухая, он миновал тамбур и вслед за Ляпой ввалился в основное помещение, к трубам и дивану, к видеодвойке и столу для пинг-понга. Ощущение дикости, глупости, нелепости собственного поведения укололо и пропало. Я молод, и все тут! У меня гормоны, энергия, которую некуда девать, и новые кроссы. О, кроссы! О чем сожалеть, к чему думать? Это же период жизни без башки!

На диване сидел Титыч и тискал в руке грудь Ленки Рачкиной. Рачкина сидела красная и стойко сжимала губы. Чира пристроился в кресле через стол и смотрел на упражнения Титыча с гнусной ухмылкой.

— Пять, — сказала Рачкина, и Титыч с неохотой убрал пятерню.

— Привет!

Ляпа, хлопнувшись ладонями с парнями, сразу подскочил к видеосистеме, зашуршал пакетом с кассетой.

— Мужики!

Игорь пожал холодную, шершавую ладонь Чире, стукнулся кулаками с Титычем.

— О, господин Олень!

Рачкина рассмеялась.

— Ну какой я, блин, олень? Я так, — сказал Игорь. — А во что играете?

— Время убиваем, — сказал Титыч и потянулся к карточной колоде, лежащей на столе. — Чисто до Чехова.

Он лениво перетасовал карты.

— На желания? — спросил Игорь.

— Ну, типа того.

— В игру царских офицеров, — добавил Чира.

— Это какую? — обернулся Ляпа.

Чира шевельнул плечами.

— Вытягивают из колоды по карте. У кого карта младше, тот стреляется, — он приставил два пальца наподобие пистолетного ствола к подбородку.

— Ни фига себе!

— Ну, мы, положим, не стрелялись, — сказал Титыч сердито. — Проигравший отвечал желанием.

Он раздал карты на четверых. Остаток колоды хлопнулся на восьмерку червей.

— Лага, ты играешь?

Игорь задумался.

— На желание?

Похожий на слоненка Чира захохотал, задергал ногами.

— Тит, он хочет, чтобы ты и его помацкал!

— Я наоборот! — запротестовал Игорь.

— О, понятно! Чтобы