Я утвердительно кивнул.
— В ночь на четвертое, в одиннадцать пятнадцать, мнепозвонили. Голос был женский, не лишенный привлекательных ноток, не грубый, нерезкий, но достаточно деловой, как того и требовали обстоятельства. Женщинапопросила позвать к аппарату миссис Бакстер С.
Джиллет. Я сказала, что это я. «Слушайте меня внимательно, —сказала она. — Повторять я не могу. Я звоню из мотеля „Голубые небеса“, изСанта-Моники. Я приехала полчаса назад. К моему удивлению, ваш мужзарегистрировался в книге приездов под своей настоящей фамилией, наверное,потому, что он приехал на собственной машине, а администратор мотеляпредупредил, что выйдет и сам запишет номер машины, что и было сделано. Мынемного выпили и легли. Вашему супругу стало плохо, он схватился за сердце иумер. Я старательно пыталась услышать его сердцебиение, найти пульс, но ни того,ни другого уже не было. Чтобы не попасть в беду, я сбежала из мотеля. Я вам этосообщаю, чтобы вы сделали все необходимое ради спасения вашей чести и честивашей семьи. Из того, что я знаю о вашем муже, я понимаю, что вашим положениемв обществе нельзя рисковать. Если вы захотите предпринять определенные шаги взащиту своей репутации, можете рассчитывать на мое благоразумие. Номер кабины вмотеле — 14. Уходя, я заперла дверь, ключ — под ковриком у двери. Вы возьметеего там, если захотите начать действовать до того, как администрация узнает опокойнике». И с этими словами женщина положила трубку.
— Что же вы сделали? — спросил я.
— Я позвала Нормана Клинтона и все ему рассказала. Он решил,что самым правильным будет проверить то, что она сообщила, и если она несолгала, то принять все необходимые меры для защиты доброго имени нашей семьи.Мы быстро собрали несколько чемоданов, как будто собирались в поездку на отдых.Норман повез меня к отелю, я нашла ключ под ковриком у двери, и мы вошли вномер. Джиллет лежал в постели обнаженный и мертвый.
— Продолжайте, — сказал я.
— Я поняла, что на мне лежит двойная ответственность — нетолько жены, но и матери. Поскольку я должна была действовать по единственнодостоверному сценарию, я прождала в номере ночь, а утром надела пижаму,набросила халат и позвонила администратору. «Доктора!
Доктора!» — как безумная кричала я в трубку. Администраторпришел в номер, чтобы поглядеть, что стряслось.
К счастью, мое пребывание в номере он воспринял как самособой разумеющееся. Очевидно, в книге регистрации расписался только мой муж, иадминистратор не обратил особого внимания на его спутницу. Я сказала ему, чтомы отправились в отпуск, выехали вечером, чтобы утром нас не задержалителефонные звонки и разные неожиданные дела, что я перенервничала со сборомвещей и отъездом, поэтому в мотеле приняла снотворное, крепко заснула, апроснулась в семь утра.
Вызвали врача, он констатировал смерть, уведомили коронера,который, выслушав мой рассказ, решил, что нет необходимости заводить следствие,ибо смерть последовала, бесспорно, в результате инфаркта. Я вернулась домой ипродолжала делать все положенное в таких случаях. А вчера утром раздалсязагадочный телефонный звонок. Позвонила неизвестная мне женщина. Я, однако,абсолютно убеждена, что звонила не та, которая сообщила мне о смерти мужа. Утой был низкий, я бы сказала томный, голос, у этой же, которая звонила вчераутром, — деловой и довольно резкий тон. Она заявила: «Сожалею, что я вынужденаэто сделать, но другого выхода у меня нет. Мне крайне необходимы пятьсотдолларов наличными. Я знаю всю правду о смерти вашего мужа. Я знаю женщину,которая в этом замешана, и, если я не получу пятьсот долларов наличными сегоднядо двух часов дня, мне придется предложить свою информацию газетам.
Причем получу я там вдвое больше, если расскажу все одномусвоему знакомому репортеру, который будет счастлив описать эту скандальнуюисторию под огромным заголовком». Дальше женщина сказала, что я должна слушатьвнимательно, потому что второй раз она звонить не будет. Она потребовала, чтобыя взяла пятьсот долларов, положила их в простой конверт, проехала три четвертимили, где рядом с апельсиновой рощей стоит почтовый ящик. Я должна положитьконверт на почтовый ящик и уехать не оглядываясь. Она добавила, что если я будуследовать ее инструкциям, она не обманет моего доверия и пятьсот долларов — этовсе, что ей требуется, чтобы выбраться из неприятностей, что она оченьсожалеет, но вынуждена так поступить, поскольку она в отчаянном положении, иесли она не достанет пятисот долларов, то это будет для нее огромной личнойтрагедией. После чего повесила трубку.
— И вы взяли пятьсот долларов и сделали все так, как онаприказала?
— Да.
— И не попытались выяснить, кто эта женщина или в которомчасу она забрала деньги?
— Нет. Она предостерегла меня, что любая попытка сделать этоприведет к тому, чего я хочу избежать, — к огласке. Она подчеркнула, что если япопробую перехитрить ее и она будет арестована по обвинений в вымогательстве,ее арест автоматически повлечет за собой разглашение моей семейной тайны.
Миссис Джиллет замолчала и взглянула на Клинтона, как быжелая услышать его похвалу ее откровению. Но Клинтон сидел задумчиво, уставившисьв ковер.
— Так, — сказал я. — Это был первый укус.
— Вы полагаете, что за ним последуют другие?
— Обязательно, — сказал я. — Первый укус имел своей цельюпросто размягчить вас. Считайте, что вы сделали первый взнос в размере пятисотдолларов. Затем с вас потребуют увеличения взноса. После чего они заявят, чтоим нужна очень большая сумма, чтобы обзавестись крупной фирмой, что сделает ихнедоступными для шантажа, который им тоже противен, как и вам… Когда такие вещиначинаются, конца не ждите.
— Я предчувствовала, что нечто подобное может произойти, —сказала она. — Но я все-таки верю, что с течением времени этой женщине будеттруднее пользоваться своим оружием. Вся эта история забудется, и доказательствона никаких не сможет предъявить.
— Еще один вопрос, — сказал я. — Я полагаю, что у вашегомужа были деловые интересы во многих сферах бизнеса?
— Очень во многих.
— Он был финансистом?
— Да.
— Владел ли он акциями «Компании по исследованию и импортумолибденовой стали»?
На этот вопрос ответил Клинтон:
— Я думаю, что владел контрольным пакетом их акций. У нихтам в этой компании постоянно шла грызня за власть. А что вы о них знаете?
— Немногое. А скажите, в торговле недвижимостью у негоинтересы были? Конкретно — в торговле земельными участками в районе новойзастройки?
— Самые обширные интересы.
— Известен ли вам человек по имени Джордж Литтлтон Дикс?
Клинтон задумался, но отрицательно покачал головой.
