— Опрашивал свидетеля по уголовному делу.
— Какому делу?
— Делу, расследованием которого я внастоящее время занимаюсь.
— Вам следовало бы более откровенноотвечать на вопросы полиции, — строго сказал офицер. — Это избавилобы вас от лишних неприятностей.
— Это принесло бы мне лишниенеприятности, — не согласился я с ним. — Я плачу свидетелям заинформацию вовсе не для того, чтобы разглашать ее.
— Вы — частный детектив?
— Вы видели мои документы.
— Когда вы пересекли границу Мексики?
— Сегодня рано утром.
— В какое время?
— На рассвете.
— Мы искали вас по всем дорогам. Высобирались сбежать?
— Если бы я хотел сбежать, я бы не сталвозвращаться. Вы можете упомянуть о моем ответе на ваш вопрос в своем рапорте.
Он о чем-то задумался. Потом принял решение:
— Ол-райт, Лэм. Вы можете ехать. Противвас нет конкретных обвинений. Мы просто проверяем личность.
Вот и все.
Я поехал дальше. Однако примерно через часпоявился полицейский на мотоцикле, который просигналил мне приказ остановитьмашину у обочины. Я снова показал мои водительские права. Этот офицерпринадлежал к дорожной полиции штата Калифорния.
Он был лучше осведомлен о том, как надопоступать со мной.
— Мы задержали вас по приказу окружногосуда, Лэм, — сразу объяснил он. — Вас необходимо допросить в связи срасследованием дела об убийстве.
— Я арестован? — спросил я. — Имне придется бросить свою машину здесь, на дороге?
— Нет, я вас не собираюсьарестовывать, — вежливо ответил офицер. — Я мог бы отвезти вас вколяске мотоцикла в город. Но не думаю, что это необходимо.
Поезжайте на своей машине. Я буду следовать завами.
При этом я по рации буду сообщать вЛос-Анджелес, что эскортирую вас в город.
— И то хлеб, — засмеялся я. — Яне могу запретить вам патрулировать дорогу, даже если вы почему-то захотелиделать это, двигаясь за моей машиной.
Он широко ухмыльнулся:
— Именно так — мне захотелось патрулироватьдорогу.
Так мы и двигались по дороге в Лос-Анджелес:впереди я, а сзади, на мотоцикле, он.
У самого въезда в город нас ждала большаяполицейская машина с рацией. Из нее вылез сержант Фрэнк Селлерс.
— Отлично, Лэм, — сказал он. —Считай себя задержанным для допроса в связи с расследованием убийства Калверта.
— Не возражаю, — сказал я. —Насколько мне известно, теперь у тебя есть для этого надлежащие полномочия.Если ты намерен воспользоваться ими — валяй. Я хочу только предупредить тебя,Фрэнк, что ты делаешь ошибку.
— Подотрись своим предупреждением, —огрызнулся он. — Ты не захотел сотрудничать с нами. Теперь посмотрим, кактебе понравится другое обращение.
Держись молодцом. Не падай духом.
Меня отвезли в полицейское управление. Вдежурке Селлерс сказал полицейскому:
— Обыщите его.
Меня заставили вывернуть все карманы. Забраликонверт с фотографией. Когда полицейский увидел цветную фотографию Бэйби,снятой в тот момент, когда из ее рук падал поднос с едой, он спросил меня:
— Что это?
Тут же, не дожидаясь ответа, он крикнул:
— Сержант! По-моему, мы кое-что нашли.Думаю, эта фотография связана с делом, которое вы расследуете.
Селлерс с ухмылкой от уха до уха направился кнам.
— Это дошлый рецидивист, — сказал онполицейскому. — Он пытался утаить от нас кое-что важное. Ну, что ты тампрятал от нас, Шустрик?
— Комментариев не будет, — твердоответил я.
Все так же ухмыляясь, Селлерс взял в рукиконверт.
Вытащил фото. Взглянул на него. И у него сразуотвалилась челюсть.
— Сукин сын! — пробормотал он, с трудомпереводя дыхание.
— Это, кажется, та самая официантка,которая обнаружила мертвое тело? — спросил у него офицер, которыйобыскивал меня.
Селлерс на минуту даже закрыл глаза отнапряжения. Он что-то обдумывал. Наконец он ответил:
— Откуда я могу знать? Меня же в этовремя уже не было в ресторане.
— Это можно выяснить, — сказалофицер. — Если кто-то в тот вечер занимался в ресторане фотографированием— мы найдем его и получим всю пленку. Там может оказаться очень много важныхподробностей.
Я увидел, как у Селлерса растерянно забегалиглаза. Теперь ухмыльнулся я. Но Селлерс уже взял себя в руки. Он спокойносказал офицеру, кивнув на меня:
— Этот парень — везучий, ловкий идотошный детектив. Если у кого-то в тот вечер и был фотоаппарат, этот шустрыйсукин сын уже установил фотографа и, несомненно, забрал у него все фотографии.
Он медленно повернулся ко мне:
— Откуда у тебя эти фотографии, Лэм?
— Комментариев не будет, — повториля. — Я должен оберегать мои источники информации.
Селлерс нанес мне резкий короткий удар вживот.
— Мы не позволим частным сыщикамоберегать свои источники информации, когда идет расследование дела об убийстве!Откуда взялись эти фотографии?
После удара в живот меня слегка затошнило. Ярешил устроить небольшой спектакль. Я зашатался. Издал короткий стон. Упал наколени. Опустился на четвереньки. Селлерс злобно пнул меня ногой в зад.
Я дернулся, потом во весь рост растянулся наполу. И затих. Офицер кинулся к Селлерсу и начал что-то тихо говорить ему.По-видимому, уговаривал проявлять сдержанность. В дежурке в этот моментпоявилось несколько новых полицейских, которые с интересом наблюдали за этойсценой. Селлерс, с посиневшим от ярости лицом, прорычал:
— Ну, вставай, шустрый мерзавец! Ты илисейчас же скажешь, где взял фотографии, или я заживо спущу с тебя шкуру.
Я медленно поднялся с пола. Стоять былотрудно.
Пошатываясь, но твердо глядя ему в глаза, ясказал:
— Если ты надеешься получить фотографиитаким образом, я позабочусь о том, чтобы все они, весь ролик, были опубликованыв газетах. Возможно, тогда ты будешь доволен.
