Вероника закрыла лицо руками, посидела так немного, потомвыпрямилась и вздохнула.
— Ваш дед приехал в августе восемьдесят второго года.Он остановился в нашей квартире в Риме. Он был какой-то беспокойный, они частоуединялись с Дамиано в кабинете и что-то обсуждали вполголоса. Так случилось,что Дамиано не смог сам отвезти его в аэропорт, за что очень себя корил. Потомон через знакомого полицейского комиссара узнал подробности дела и оченьпомрачнел, потому что у полиции были веские причины утверждать, что аварияподстроена. Однако следствие неожиданно прекратили, того комиссара перевели вПизу, а Дамиано дали понять, чтобы он не интересовался больше этим делом.
Он совсем упал духом, и я решила увезти его на море, чтобыотвлечься и забыть все неприятности. Там он и погиб, утонул во время купания…
— Боже мой, — ахнула Маша, — так значит…
— Он прекрасно плавал, — сдавленным голосомсказала Вероника, — он вырос на море…
Врач сказал, что у него не выдержало сердце от холоднойводы…
Маша и Старыгин переглянулись — какая может быть холоднаявода в Средиземном море в начале сентября? Они бы на Балтике поплавали, тогда иговорили!
— Буквально на следующий день кто-то влез в нашуквартиру в Риме на via Bassina и перерыл все бумаги в кабинете мужа.
— Что они искали?
— Именно это спрашивала меня полиция, потому что вуниверситете его кабинет тоже оказался вскрыт и там тоже искали.
— Они нашли?
— Понятия не имею! — Вероника пожалаплечами. — Думаю, что нет! Если бы нашли, убили бы и меня! Я же честнопожимала плечами и говорила полиции, что ничего не знаю, муж не обсуждал сомной свою научную деятельность.
В конце концов полиция решила, что к нам залезал простойвор, которого кто-то спугнул, отчего он и не успел взять столовое серебро икое-какие мои золотые безделушки. Через некоторое время я продала квартиру вРиме и поселилась здесь, на вилле.
— Значит, вы ничем не можете нам помочь?
Никак не прольете свет на это запутанное дело?
— Кое-что у меня для вас есть, — Вероникавстала, — я сейчас принесу.
Она вышла. Старыгин проводил ее долгим взглядом и повернулсяк Маше.
— Это правда, что ваш дед из рода Бодуэн де Куртенэ?
— Ну да, это его настоящая фамилия, — раздраженноответила Маша, — много лет назад он поменял ее на фамилию жены —Магницкая. Решил, что так ему будет спокойнее жить и работать.
— Значит, вы тоже на самом деле — Бодуэн де…
— Ну да, да! — Маша встала, с грохотом отодвинувстул. — Если я родная внучка своего деда, стало быть, я тоже! Только чтоэто мне дает?
Думаете, где-то со времен Крестовых походов запрятанофамильное сокровище, которое лежит где-нибудь в старом замке и ждет, что яприду и возьму его?
— Я ни о чем не думаю. То есть я думаю, но не об этом.Теперь я понял, что имели в виду эти люди там, в подземелье, говоря, что вы —из царского рода. Они пытались похитить вас…
— Для чего? Зачем я им нужна? — взорваласьМаша. — О Господи, может быть, Вероника поможет…
— Как он сказал? — бормотал Старыгин. Образ, кровьи ключ… И у них есть две составляющие, это уже неплохо. И они не теряют надеждуотыскать третью. И если образом можно считать пропавшую картину, а кровь —ваша…
— На что это вы намекаете? — неприязненноосведомилась Маша. — Они что — собираются выпустить из меня кровь?Приятная перспектива, нечего сказать! И каким манером в эту концепциюукладываетесь вы?
— Боюсь, что я им был нужен только для того, чтобызаманить вас в катакомбы, — мужественно признался Старыгин. — Япрочитал их знаки, меня подставили… Одного не пойму…
— Как они были уверены, что я непременно потащусь завами, так, что ли?
Их перепалку прервало появление Вероники. Она протянула Машенебольшой плоский ключик.
— Это ключ от ячейки «Монтгомери банка», сказалаона, — перед тем как уехать на море, муж привел в порядок все свои дела,как будто предчувствовал, что…
Маша кивнула головой, вспомнив, что, по словам отца, ее дедтоже привел в порядок дела и Даже простился с близкими людьми. Что же застрашную тайну дед унес с собой в могилу?
А может, есть еще возможность ее разгадать?
— Муж велел мне, если с ним что-нибудь случится, отдатьэтот ключ наследникам профессора Магницкого. Но только тем, кто сам доберетсядо нас, посылать в Россию ничего нельзя. И писать о том, что в Риме что-то естьДля них, ни в коем случае не следует. Это в том случае, если бы кто-то связалсясо мной письменно или говорил по телефону. Я не знаю, что там, в сейфе, этопредстоит выяснить вам самой. Только, — Вероника оглядела Машу,«Монтгомери банк» — это очень солидный банк. Эти чопорные англичане примут васгораздо лучше, если вы будете выглядеть по-другому. Идемте со мной!
В просторной гардеробной глаза у Маши едва не вылезли изорбит. Она никогда не видела одновременно столько дорогой и хорошей одежды.Даже в магазине…
Пока Маша наскоро наводила макияж и причесывалась, Вероникаперебирала одежду и вытащила бледно-зеленый костюм.
— Это вам будет к лицу!
С непонятным самой себе удовлетворением Маша заметила, чтопри ее появлении Старыгин не стал следить взглядом за хозяйкой.
— Меня примут за вашего шофера, — сказал онпо-русски.
— Вот уж не думала, что вас это волнует! ответила Машаи улыбнулась Веронике. — Спасибо вам за все!
— Идемте же, Дмитрий! — сказала онакапризно. — Вы нас задерживаете…
— Желаю удачи! — сказала Вероника им вслед.
Машина остановилась перед высоким, солидным зданием, фасадкоторого был облицован черным полированным гранитом. Старыгин выбрался наружу иподал руку своей спутнице.
Возле старомодной массивной двери, обитой чеканной медью,красовалась строгая и внушительная табличка: «Монтгомери банк».
Дверь не открывалась сама, как в новомодных японских иамериканских офисах. Чтобы открыть ее, Старыгину пришлось приложить некотороеусилие. Тем самым владельцы банка с чисто британским тактом давали понять, чтовход в их цитадель открыт далеко не каждому.
По другую сторону двери стоял рослый мужчина вбезукоризненно отглаженном черном костюме, под которым почти невозможно былоразглядеть пистолет.
Подняв на Старыгина и его спутницу непроницаемые взгляд, онпроизнес сдержанным, полувопросительным тоном:
— Сэр?
Вместо ответа Маша выступила вперед и показала привратникумаленький плоский ключ.
— О, прошу вас, мадам! — охранник не улыбнулся, нонесколько потеплел взглядом. Джентльмен с вами?
