В трубке воцарилось долгое молчание, потом женщинапробормотала, чтобы подождали у телефона, и удалилась. Слышны были медленныешаркающие шаги и скрип двери, потом все стихло. Мимо будки прошла шумнаякомпания подростков с гитарой, потом проехал полицейский на мотороллере иподозрительно поглядел в их сторону. Старыгин отвернулся и прижал Машу к себе.
— Наверное, мы ведем себя глупо, — вздохнул он,когда улица снова опустела, — отчего нужно бояться властей здесь, в Риме?Ведь мы же ничего плохого не сделали.
Маша совершенно машинально отметила, что он слишком многовздыхает, и попыталась отстраниться, но в тесной будке это было невозможно.Положение спасла телефонная трубка, в которой раздался тот же голос.
Женщина сообщила, что синьора Манчини примет их завтра вдесять утра на вилле «Крипта».
— Ну и ну! — Старыгин покрутил головой.
Они никого не встретили ни в холле отеля, ни на лестнице.
Среди ночи Маша проснулась. Из соседнего номера сквозьтонкую стенку доносились весьма недвусмысленные звуки. Хоть Маша впервые была вИталии и находилась в Риме недолгое время, она увидела, что уличные указателиобозначаются чаще всего музыкальными терминами. На гараже возле папского домабыла надпись Adagio, что означало: «Въезжать медленно». Музыкальные терминымелькали и в разговоре темпераментных итальянцев; для них это были простонужные слова.
Нынешнюю ситуацию за стенкой, пользуясь музыкальнойтерминологией, можно было охарактеризовать как бурное и продолжительноеAllegro, переходящее в мощное Crescendo, сменяющееся затухающим Moderate.
Было душно и сыро. Маша подошла к окну и закурила. Из окнане тянуло свежестью, занавеска была влажной.
Старыгин крепко спал, завернувшись в одеяло, лицо еговыглядело умиротворенным, его не беспокоили ни звуки за стенкой, ни духота, нимысли о завтрашнем дне.
«Чурбан какой!» — подумала Маша, засыпая.
* * *
Наутро они выпили кофе в той же самой пиццерии и прошлинесколько кварталов пешком, прежде чем увидели свободное такси. Маша показалаводителю страницу из телефонного справочника, которую она вырвала вчера,посчитав, что от разоренной книжки немного убудет. Водитель заохал, замоталголовой и назвал цену, судя по бегающим глазкам, несусветно высокую.
Городские улицы постепенно сменялись красивыми каменнымистенами, за которыми видны были деревья. Наконец водитель остановился. Стенабыла из старого камня, высокая, так что заглянуть через нее не представлялосьвозможности. Водитель заверил их, что это и есть то, что они искали, позвонил иуехал, заметив, что в стене открылась небольшая калитка. Старыгин с Машей вошлии услышали шум отъезжающей машины.
Перед ними лежал сад, и вилась узкая дорожка междудеревьями. Вокруг не было ни души.
Тишину нарушал только ветерок, шелестящий в кронах.Пролетела какая-то пичуга, ничуть не боясь, уселась на ветку. Маша поймаласкептический взгляд Старыгина и зашагала по дорожке, высоко подняв голову.Дорожка круто поворачивала, и перед глазами открылся вполне современного видабассейн. Стройное смуглое женское тело двигалось, стремительно рассекая голубуюводу. Сквозь блики на воде женщина казалась загадочной русалкой. Маша перехватилавосхищенный взгляд Старыгина и подумала невольно, будет ли она смотреться также хорошо в бассейне. Не заметив или сделав вид, что не заметила посетителей,женщина поплыла к дальнему краю бассейна, вы-бралась на берег и скрылась извиду.
Глазам открылся дом — двухэтажное строение из серого камня.Навстречу спешила пожилая женщина в темном платье — скорей всего та самая, скоторой Маша вчера разговаривала по телефону.
— Вы пришли чуть раньше, — сказала она, синьорасейчас выйдет. Она приглашает вас выпить кофе на террасе.
Каменная терраса была освещена утренним солнцем и уставленацветущими апельсиновыми деревьями в кадках. Под полосатым тентом был накрытстол для завтрака. Открылась стеклянная дверь и вошла хозяйка виллы, синьораМанчини. Очень высокая стройная женщина. Увидев ее в бассейне, Маша подумала,что это, несомненно, дочь профессора Манчини. Или племянница. Теперь же, приярком свете, она поняла, что ошиблась. Скорее всего это была его вдова.
Женщина была одета в темные легкие брюки и лиловую блузку.Гладкие черные волосы, огромные яркие глаза, ничуть не поддавшиеся возрасту.Шея в вырезе блузки выглядела свежо, но все же Маша дала бы хозяйке виллыгораздо больше сорока.
— Меня зовут Вероника Манчини, — низкимхрипловатым голосом сказала женщина, — вот уже много лет я вдовапрофессора Дамиано Манчини. Какое у вас ко мне дело?
— Я — Мария Магницкая, внучка профессора Магницкого, онже Бодуэн де Куртенэ, — сказала в ответ Маша, — это мой.., друг,сотрудник Эрмитажа, Дмитрий Старыгин.
Краем глаза она заметила, как Старыгин невольно дернулся отудивления, ах да, она же не сказала ему, что настоящая фамилия ее деда былаБодуэн де Куртенэ.
— Могу я взглянуть на ваши документы? настороженноспросила хозяйка виллы.
Она долго рассматривала Машин паспорт, потом вернула ипригласила присесть за стол.
— Не удивляйтесь такому не слишком сердечномуприему, — она слегка улыбнулась, при этом в темных глазах появился такойблеск, что Маша расстроилась.
Она невольно сравнила себя с этой ухоженной красивойженщиной — простые джинсы, рубашка не первой свежести, спутанные волосы, лицобез косметики… Эта женщина, как магнитом, притягивала к себе взгляд Дмитрия, дачто там, любой мужчина, будучи рядом с ней, не смог бы отвлечься ни на чтодругое.
— Несмотря ни на что, я рада, что вы пришли, —продолжала Вероника. — Могу я узнать, что вам подсказало, как меня найти?
— Я видела письмо с соболезнованиями, которое прислалпрофессор Манчини много лет назад, после смерти моего деда, — осторожноподбирая слова, сообщила Маша, — и.., в его бумагах было указание…
— Что ж, господа, давайте выпьем кофе ипоговорим! — предложила хозяйка.
Тотчас явилась пожилая служанка, неся пышущий жаром кофейники блюдо со свежими булочками. Старыгин необычайно оживился и потянул носом.
— Вы знали моего деда? — спросила Маша, разламываябулочку.
— Немного. Тогда, больше двадцати лет назад, я быламного моложе… — Она снова улыбнулась и стала так хороша, что Маше захотелосьскрипнуть зубами. — Мы не так давно поженились с Дамиано, меня волновалосовсем Другое. Скажу только, что ваш дед был знаком с Дамиано много раньшеменя, их связывала многолетняя дружба, Дамиано обмолвился как-то, что ваш дедспас ему жизнь в какой-то экспедиции.
— Как он погиб?
— Вы имеете в виду моего мужа? — уточнила вдова.
— Он тоже умер не своей смертью? — вскричали хоромМаша и Старыгин.
