Не проявил В.К. Витгефт и готовности помочь армии в отстаивании позиций в Кинчжоу. Под боком у главной базы японские канонерские лодки “обрабатывали” позиции русских войск, а флот мог помочь только действием канонерской лодки “Бобр”. О попытках создать в бухте временную базу флота, чтобы надежно запереть позицию у Кинчжоу, не было и речи. Потеряв брошенную на позиции 6-дм морскую пушку (только что установленная, она успела сделать лишь 25 выстрелов) и взорванный из-за невозможности снять с камней миноносец “Внимательный”, силы флота вслед за сухопутными частями отступили.
“Баян” только 20 мая получил приказание быть готовым вместе с “Аскольдом” идти на помощь миноносцам к северному берегу, но так и остался без движения. Ничем крейсер не проявил себя и при выходе эскадры в море 10 июня, когда с восстановлением подорванных 27 января кораблей предполагалось дать японцам решительный бой.
Следуя приказанию временно командующего эскадрой, “Баян” в 7 ч 10 мин утра по выходе броненосца “Ретвизан” перешел с помощью буксиров из гавани на внешний рейд, став на SO в 10 каб. от входного маяка. С 8 ч 30 мин до 12 ч 45 мин по сигналу адмирала занимались тралением вокруг корабля с помощь спущенных гребных катеров. 14 ч 45 мин спустя 45 мин. после начала съемки эскадры с якоря (головной “Новик”, “Диана”, “Аскольд”, за ними 6 броненосцев), “Баян” вступил концевым в образовавшейся колонне, держа в кильватер “Цесаревичу”.
“Баяну”, возглавлявшему крейсерский отряд под брейд-вымпелом капитана 1 ранга Рейценштейна даже не приказали отогнать японские миноносцы, которые напали на русские миноносцы, шедшие во главе тралящего каравана. После вялой часовой перестрелки с участием “Аскольда”, “Дианы” и “Новика” японские миноносцы отступили. Более часа было потеряно на устранение несколько раз появившихся неисправностей рулевого управления на “Цесаревиче”.
Только в 16 ч 50 мин пройдя 8 миль, отпустив тралящий караван и миноносцы 2-го отряда, “Цесаревич” занял место головного в колонне 6 броненосцев и следовавших за ними 5 крейсеров во главе с “Баяном”. “Новик” шел концевым. На правом траверзе шли два минных крейсера и 7 миноносцев 1-го отряда.
В 17 ч 50 мин слева от SO показались главные силы японского флота. Эскадра увеличила скорость с 10 до 14 уз, а спустя час В.К. Витгефт, не делая никаких сигналов, лично отдал рулевому “Цесаревича” команду о повороте на обратный курс.
В 19 ч 10 мин по сигналу адмирала “Баян” и его крейсера заняли место впереди броненосцев, но ничем не могли помешать тихому, без единого выстрела, позорному бегству, в которое обратился недавно проводивший молебен о победе командующий.
Несказанное ликование охватило японский флот. Так в тот день ”несколько часов подряд участь войны колебалась до тех пор, пока русский флот вследствие какой-то неизвестной причины повернул обратно в Порт-Артур, не предпринявши решительных действий (“Действие флота”, кн. 2, с. 201). Действительно, против шести русских броненосцев японцы имели только четыре с добавлением четырех броненосных крейсеров (еще четыре ушли для действий против Владивостокского отряда крейсеров). Но в бою броненосцев, чем должен был бы решиться исход встречи, русские имели превосходство в тяжелых 12-дм и 10-дм орудиях (23 против 12). У японцев было больше 8-дм и 6-дм орудий, но они большей частью были рассредоточены на 9 крейсерах, и трудно было ожидать, чтобы их огонь мог быть целиком сконцентрирован на русские броненосцы.
Удовлетворенные тем, что русские добровольно повернули в свою ловушку — Порт-Артур, японцы с расстояния 55 каб. перестали сокращать дистанцию и мирно — без единого выстрела, отошли в сторону. “Баяну” досталась лишь сомнительная честь возглавить строй эскадры при возвращении ее на рейд. По следующему сигналу адмирала в 21 ч 15 мин “Баян” отдал якорь в 18 каб. от входного маяка и, не мешкая, опустил сетевое заграждение. Концевые корабли в это время уже в течение более получаса отбивали атаки неотступно следовавших за эскадрой японских миноносцев.
Судьба снова удивительным образом хранила русский флот — сначала при долгих утренних сборах на внешнем рейде, перед выходом в море корабли как-то миновали набросанные накануне японские минные банки, а затем при возвращении на рейд.
Первым в 21 ч 45 мин на якорь на свое место по диспозиции встал “Баян”, за ним — остальные корабли. Минные атаки японских миноносцев были отбиты. Оказалось, что при другом отпоре миноносцы менее, чем на 12 каб., сближаться не смели. Подорвался на мине, подходя к якорному месту, только броненосец “Севастополь”.
С “Баяна” хорошо видели 4 миноносца, по которым открывали редкий, но действенный огонь. Было выпущено 2 8-дм, 27 6-дм,8 75-мм и 16 47-мм снарядов. Выпустив, по сведениям японцев, 38 торпед (12 было обнаружено на берегу и около кораблей на рейде) в 30 атаках, японцы не достигли ни одного попадания по русской эскадре. Одна из торпед угодила в участвующий в атаке миноносец “Чидори”, но взрыв не оказался гибельным.
Не веря в безрезультатность своих атак, японцы полагали, что потопили по крайней мере один броненосец и два крейсера. Важным итогом той ночи стало крушение упорно культивировавшегося В.К. Витгефтом мифа о крайней опасности атак японских миноносцев.
Выдержанный в сухой формально-этической манере, рапорт Р.Н. Вирена ни словом не упоминал об отступлении. Просто отмечалось: эскадра начала “ложиться на W, а затем привела на N”. Вот и все. Не приводились сведения о составе отрядов противника, о поведении своей команды, о расходе боеприпасов, о числе атак, проходивших с полуночи до рассвета, о числе обнаруженных торпед. Какой-то отрешенностью и равнодушием веяло от этого рапорта, представленного начальнику отряда крейсеров.
В 10 ч 30 мин 11 июня, убрав сети, соблюдая очередь (8-й после “Дианы” и броненосцев, начавших сниматься с якоря около 5 час утра, “Баян” вошел в гавань и оставался под парами до 20 июня 1904 г., когда, будучи сторожевым на рейде (сменив “Диану”), он сделал один выстрел из 8-дм пушки по четырем японским миноносцам, подошедшим к Ляотешану на 60 каб. и поспешивших тут же удалиться.
Отказавшись от возможности перелома в войне на море, предоставлявшегося 2 мая (а всего было упущено не менее двадцати подобных шансов на успех), запугав себя до невменяемости обилием японских мин и заперевшись в Порт-Артуре, русская эскадра предоставила в распоряжение японцев и Печилийский, и Ляодунский заливы. Все повторялось, как в Крымской войне. Флот был обложен в своей базе самым тесным образом, никогда еще Андреевский флаг не претерпевал такого унижения. Неотвратимо, ввиду предстоящих штурмов крепости, надвигалась опасность самоуничтожения флота.
Пока же флот, еще надеясь вступить в бой, выходил в море для поддержки обороны крепости.
Бездействие флота в эти дни в своей замечательной книге, исполненной редких по тем временам вопросов и размышлений, подтверждал и лейтенант А.П. Штер: …броненосцы изредка занимались перекидной стрельбой по японским позициям, крейсера снимали часть своих орудий и ставили их на береговые укрепления, а “Новик” с миноносцами и канонерскими лодками продолжали обстреливать японцев с тыла (с. 42). В этой деятельности, надо добавить, активно участвовал и “Баян”.
