одного парня на поле боя… Ладно, не на поле боя, а на полу моего любимого паба под названием «У Тука» в Глазго, но я тогда спас ему жизнь. И все же не думаю, что мне когда-либо доводилось снимать чужую боль. А вам это удалось.
Мак-Викарс пошел следом за Доменикой обратно в трапезную. У капитана кружилась голова от голода, но аппетита не было. Все тело ломило, хотя боли он не чувствовал. Он был сам не свой и не понимал, что стало тому причиной.
Мать-настоятельница похвалила сделанную Доменикой перевязку, поблагодарила ее и пригласила позавтракать вместе с капитаном. Это было редкое приглашение, и Доменика покорно приняла его. Они с Мак-Викарсом сидели у камина, и Доменика рассказывала ему о родном доме. Он слушал очень внимательно, одновременно поглощая лучший завтрак в своей жизни. Вкус клубничного джема на круассане тут же уносил в ласковый летний день. Пышный омлет, посыпанный свежей зеленью, таял во рту. А такой горячий кофе он не пил с тех пор, когда «Бойдаун» стоял на причале у берегов Колумбии. Но капитан не просто утолял голод вкусной едой, душа его тоже насыщалась. Он даже подумал, не причина ли тому кареглазая медсестра из Италии.
* * *
Мак-Викарс стоял в стороне, пока медсестры по одной заходили в часовню. Доменика успела ему кивнуть. Другие девушки наградили его целой порцией улыбок и подмигиваний. Следом за ними внутрь вошли монахини. Сестра Мари Оноре тоже улыбнулась ему, потом остановилась, вынула деревянный клин из-под двери часовни и закрыла ее. Он услышал бормотание священника, читающего молитву. Мак-Викарс развернулся, готовый было покинуть больницу Святого Иосифа через дверь, в которую вошел накануне ночью, как вдруг оказался лицом к лицу со статуей Девы Марии. Он на мгновение замер и посмотрел на нее снизу вверх. Ощупав нагрудный карман кителя, он достал оттуда свой золотой перстень. Взяв со стойки бумагу и карандаш, написал:
23 марта 1939 года
Досточтимая мать-настоятельница,
выражаю Вам свою благодарность. Экипаж «Бойдауна» в вечном долгу перед Вами. А пока примите это кольцо в качестве платы за услуги, оказанные на столь высоком уровне.
Искренне Ваш,
капитан Джон Лоури Мак-Викарс
Он завернул кольцо в записку и положил в ящик для пожертвований у входной двери. Капитан выполнил приказ медсестры Кабрелли. Он вышел из больницы и пешком отправился к докам, в привычный и понятный ему мир.
19
Апрель 1939 года
Стефани выключила прикроватную лампу. Жозефина скинула домашние туфли и скользнула под одеяло.
– Монахиням не мешало бы включать на ночь отопление, – пожаловалась она.
– Скоро станет так жарко, что о холоде ты уже и не вспомнишь. – Стефани развернула еще одно одеяло, лежащее в ногах, и накрылась им.
Доменика выбралась из постели и плотнее закрыла свое окно.
– Так вот откуда тянуло холодом.
– Простите, девочки.
– Была сегодня почта?
– Я положила на твой стол, – ответила Доменика.
– Не для меня, – уточнила Стефани, – для тебя.
– Ничего.
– А я-то думала, мы еще увидим твоего капитана, – вздохнула Жозефина.
– Вовсе он не мой. – Доменика словно оправдывалась.
– Некоторые мужчины очень медлительны. – Жозефина взбила кулаком подушку и перевернулась на бок.
– Девочки, прошла всего неделя, – напомнила им Стефани. – Он сейчас на стадии борьбы.
– С кем?
– С самим собой. Он борется со своими чувствами.
– Зачем ему это делать? – Доменика села в кровати.
– Знаете, на самом деле мы им не нужны. Мужчины предпочли бы, чтобы нас вообще не существовало, тогда им не пришлось бы никому уступать. Им нравится скитаться по миру без всяких привязанностей. Иначе зачем мужчине жить в море? – Стефани намазала лицо кремом, не глядя в зеркало.
– У тебя просто энциклопедические знания об особях мужского пола, – восхитилась Жозефина.
– Мне все равно, напишет он мне или нет. Я не хочу связываться с моряком, – продолжала настаивать Доменика.
– Ты уже с ним связалась. К тому же у него есть звание, – заметила Жозефина.
– Никогда не выходите замуж за моряка, – изрекла всезнающая Стефани. – В море они проводят гораздо больше времени, чем на суше. У Доменики будет куча детей, которых ей придется воспитывать одной, а капитана ищи-свищи.
Доменика перевернулась на другой бок. Что ж, по крайней мере, она знает, как ее подруги относятся к капитану. Сегодня был очень долгий день. Когда она читала молитвы, монастырская жизнь вновь представилась ей утешением. Засыпая, она в очередной раз подумала о возможности стать монахиней. Так ли уж велика эта жертва на фоне мировых бедствий? Доменике хотелось покоя и душевного равновесия, обрести которые можно было, лишь познав свое сердце. Вскоре ей предстояло выяснить, кому же оно принадлежит – сестрам Святого Иосифа или капитану.
* * *
На четвертом этаже Дома Фатимы трижды прозвенел колокольчик, сообщающий, что в вестибюле ожидает посетитель. Дежурный позвонил по внутреннему телефону и попросил спуститься Доменику. В свой выходной она убирала комнату, одетая в выцветшие рабочие брюки и хлопковую рубашку. Стефани накрутила ей волосы на папильотки, так что голова ее была покрыта разноцветными лоскутками.
– К вам пришли, мадемуазель, – сообщил дежурный.
В вестибюле стоял капитан Мак-Викарс.
– Доброе утро, мисс Кабрелли. – Одет он был не в форму, а в мрачный серый костюм с синим галстуком.
– Собрались на похороны?
– Нет, это мой парадный костюм.
– Хорошо выглядите.
– Я был в Марселе всю последнюю неделю.
– Одиннадцать дней, – поправила она его.
– Неужели прошло так много времени? Я возился тут, в порту. Понятное дело, круглосуточно. Пытался вернуть старичка «Бойдауна» в пригодное состояние.
– Удалось?
– Вполне.
Доменика прокрутила в голове перечень его оправданий. Когда одиннадцать дней назад они расстались после завтрака, она надеялась, что скоро снова его увидит. Но выздоровевшие и выписанные пациенты редко, если вообще когда-либо, возвращались в больницу.
Мак-Викарс продолжил оправдываться:
– Сейчас непростые времена для торговых моряков. Некоторые из наших путей закрыты или слишком опасны…
– Я понимаю.
– Я взял увольнительную и вспомнил, что у вас выходной по субботам. Значит, вы точно не на дежурстве.
Доменика потрогала лоскутки в волосах.
– Это единственный день, когда я могу сделать прическу, – сказала она смущенно.
– Да, конечно, – произнес Мак-Викарс и продолжил: – Когда мы виделись последний раз, вы показались мне немного бледной, и я подумал, не согласитесь ли вы прокатиться? Я одолжил автомобиль. Кабриолет. Скорость не больше тридцати миль, но мы так далеко и не собираемся.
– Хорошо.
– Хорошо, что я одолжил автомобиль, или вы согласны прокатиться?
– И то и другое. Я только схожу за шляпкой.
Доменика поднялась наверх в свою комнату. Зайдя, она встала в дверях и замерла.
– Что случилось? – Жозефина оторвала взгляд от книги, которую читала.
– Капитан здесь. И я приняла его приглашение покататься на автомобиле.
– Стефани! – крикнула Жозефина.
Стефани вошла в комнату, придерживая у бедра корзину для белья.
– Что?
– У Доменики свидание с капитаном.
Жозефина усадила Доменику на стул. Стефани отставила корзину, и обе принялись за дело. Пока Жозефина снимала лоскутки с волос Доменики и расчесывала крутые завитушки, Стефани порылась в ее шкафу и достала клетчатый сарафан и сандалии. Девушки помогли Доменике одеться. Она сунула ноги в сандалии, а Стефани опустилась
