мраморные колонны, а стены украшала мозаика с сюжетами героического освоения Амерзонии.
Рядом с одной я простоял, наверное, пару минут — на стене изобразили воина с мечом в руке, который попирал какую-то клыкастую бестию. Из ее груди он вырывал сияющий многогранник.
Как ни странно, но примерно такой же октаэдр сейчас лежал у меня в саквояже под строгим надзором Шпильки.
— Это не обычная мозаика, — заметила Метта. — Судя по цвету и структуре, это материалы, добытые в резервации. Колонны, кстати, сделаны из них же. Эта разновидность камня называется гигамат.
Я спросил об этом Геллера, и он подтвердил. По его словам половина Шардинска выстроена с помощью этого камня. Он куда лучше сопротивляется Поветриям, хоть и добывать его куда сложнее, чем обычный.
А вот насчет Поветрий мне захотелось узнать поподробней.
— Поветрия могут добираться до города? — спросил я.
— Об этом лучше спросить Свиридову, — ответил Геллер. — Но судя по тому, что вокзал построен из гигамата, да. Они и город задевают.
Нам с Меттой раньше не приходилось наблюдать Поветрия. Эти природные явления происходили только в непосредственной близости от крупных Резерваций. В Петербурге, понятное дело, про них и не слыхивали. А вот кое-где в Карелии, у тамошней Резервации-4, да, они случались и весьма часто.
Поветрие — нечто нечто вроде магической бури, которая охватывает всю территорию Резервации и прилегающих территорий. После нее облик Резервации может измениться до неузнаваемости. Попасться на ее пути для человека вне убежища — верная смерть.
Мимо прошла группа простолюдинов, в числе которых был и Женя, и Яр с Томой. Меня обступили со всех сторон и начали рассыпаться в благодарностях. Отведя Яра с Томой в сторонку, я договорился встретиться, чтобы забрать готовый меч и перетереть насчет наших дальнейших отношений.
Услышав, что у меня есть планы «отношений», Тома открыла рот от удивления и таки не смогла его закрыть.
Между тем, кольцо простолюдинов, внезапно увидевших во мне свет в окошке, начало расти. Думаю, такими темпами я вскоре насобираю целую деревню подданных. Ладно, будем решать проблемы поступательно — сначала заимеем домик в деревеньке, а потом наводним его ребятами и зверятами.
— А вы здесь по приглашению? — спросил я фоксов.
— У нее здесь сестра живет… — кивнул Яр на Тому. — И она обещала нас пристроить. Правда, что-то мне кажется, все это дохлый номер…
Тома зашипела и ущипнула своего братца за бок.
— Ну, если не срастется, вы всегда знаете, к кому обратиться, — улыбнулся я.
А вот с Женей мы вынуждены были попрощаться, так как он был призван сюда по распределению. Выглядел парень при этом весьма печальным.
— Я думаю, мы еще пересечемся раз сто, — кивнул я. — Город не сильно большой. Тут живут от силы тысяч пятьдесят.
— Если быть точным, — появилась рядом Метта с планшетом. — Численность населения Шардинска и прилегающих территорий на этот год составляет семьдесят девять тысяч триста тридцать три человека!
— … и всем будет нужна моя помощь, — вздохнул Женя на мою реплику. — Правда, я попытаюсь напроситься в помощь магам-резервантам. Не хочу сидеть в госпитале — очень хочется посмотреть на Резервацию собственными глазами.
— Мне кажется, ты еще успеешь передумать, — ухмыльнулся я, вспоминая нашу напряженную поездку через одну из них.
Вдруг у выхода с вокзала образовалась толпа. С каждой секундой она становилась все больше.
— Что такое? — напрягся Женя при виде того, как за окнами неожиданно забегали люди.
На улице стало быстро темнеть.
— Поветрие! Быстро все в здание! — раздался крик, и здание стало быстро наполняться людьми.
— Зараза! Какого?.. — выругался Женя, и нас прижало к стене. За стенами вокзала пророкотал гром, а по горизонту прошлись разряды молний.
— ВНИМАНИЕ! — заговорил репродуктор на улице. — Это не учение! Через пять минут до нас дойдет Поветрие из Амерзонии! Всем жителям и автоматам необходимо занять места в убежищах!
— ВНИМАНИЕ, это не учение! — повторяли автоматы, которые принялись оперативно загонять народ в здание.
— Никто не говорил, что сегодня обещается Поветрие! — голосили вокруг. — Что за бред?
— Тупой совсем? Посмотри на небо, или ты ослеп⁈
— ВНИМАНИЕ! — продолжали надрываться в репродукторе. — Просьба по окончании Поветрия оставаться на своих местах. Отряд зачистки прибудет в течение часа!
Вдруг на окна с грохотом опустились щиты, помещение погрузилось в темноту. Где-то завизжала женщина, но ее крик быстро оборвался.
Репродуктор еще два раза повторил текст, а затем замолк на полуслове.
— Помогите! Пустите нас! Откройте двери! — закричали снаружи и в дверь забарабанили. — Откройте, сволочи, мы не хотим оставаться тут!
Людей оперативно запустили внутрь, и стоило дверям снова закрыться на засовы, как под ногами завибрировал пол.
Снаружи все загремело, затрещало и завыло, как будто на город налетела буря. Сквозь крохотные щели в щитах что-то сверкало и сияло, и так продолжалось где-то минут пятнадцать.
Все в помещение затихли, но народ сразу разбился на две кучки — одни пережидали ненастья с будничным выражением на лице, а вот вторые тряслись и чуть ли не плакали, кто-то даже лег на пол и закрыл голову руками. Сквозь молчание пробивались слова одинокой молитвы, шепотки, а также голос из одного из автоматов:
— Просим сохранять спокойствие. Поветрие скоро закончится…
— Куда ты меня привез?..
— Хех, привыкайте народ! В Шардинске вы и не такое увидите!
Наконец, звуки стали медленно стихать, а потом сошли на нет. Минуту стояла тишина — люди оглядывались и прислушивались к происходящему снаружи. Еще через минуту напряженного ожидания двери осторожно открыли.
Снаружи было пусто. Тогда служащие вокзала направились к дверям на перрон.
— Ах, Аки! — раздался крик, и к нам подбежала Камилла с Александрой. Японка покраснела.
— А я думала, что ты снаружи… — причитала Камилла, ощупывая девушку.
— Дайте-дайте, пропустите! — кричал Степан Варфоломеевич, пробираясь через толпу. — Я должен знать, что с моим чудом! В нем моя геометрика.
Следом он бросился на Свиридову:
— Как вы могли бросить его на перроне, вы негодная женщина⁈
— Вы же сами сказали мне вытаскивать геометрику сию же секунду! — хмыкнула Юлия Константиновна. — Вот вам и расплата за недоверие и жадность, сударь. И кстати…
Начальник оборвал ее матросской бранью, оттолкнул Свиридову и, выбив дверь ногой, вырвался на улицу.
— Эй ты, стой! — крикнули
