– Да знаю я. Твоя тетушка примчалась ко мне на следующий же день после того, как получила эту твою распрекрасную открытку! Ты совсем безумная, Элоис! Отправила ей открытку с морским пейзажем! Да за одну фразу «Из моего окна видно море» ее могли сгноить в тюрьме! И меня вместе с ней: «передай мой привет и горячую благодарность Катрине»!
– Я вижу, ты помнишь ее наизусть, – усмехнулась бабушка.
Катрина покачала головой.
– Ну, и что ты опять от меня хочешь? И где твой красавчик художник?
Бабушка свела темные брови.
– Даже не спрашивай. При упоминании о нем я свирепею быстрее, чем при виде вареного лука.
– Ясно.
Катрина позвонила в серебряный колокольчик, пришла служанка.
– Тануса, накрой нам чай на моем балконе. И попроси господина Диго зайти ко мне, как только он вернется со службы.
– Да, госпожа.
Стало сразу понятно, кто в этом доме главный.
Балкончик в комнате Катрины был небольшой, с него ступеньки вели вниз, во внутренний дворик.
– Сейчас другие времена, дорогие вы мои. Все стало гораздо проще и спокойнее.
Мия поперхнулась чаем. Элоис хмыкнула.
– Правда. Сейчас я спокойно могу сказать слово «море», не боясь, что завтра меня повесят. Я могу прогуляться в голубом платье под зонтиком цвета морской волны. Носить одежду этих цветов разрешили всего-то пять лет назад! И во многом благодаря Диго, моему мужу. Сейчас я могу даже отправить слугу за глиной в Северные холмы, если вдруг мне вздумается вылепить на досуге горшок. Да и приюты стали намного более комфортными и…
– Комфортными? – У Мии стремительно намокли глаза. Бабушка посмотрела на нее свирепо, и Мия закусила губу.
Катрина вздохнула:
– Я всего лишь сравниваю со временами нашего детства. Но я понимаю, конечно, что хорошо бы и вовсе без них. Только как это сделать? Мы же не можем упразднить приют. Куча беспризорных детишек, многие из которых дети пойманных контрабандистов и шпионов с островов, будут слоняться по нашим улицам. Нет, милые мои, это нереально. Если мы их освободим, забирай всех с собой.
– Всех? – воскликнула Мия.
– А сколько там детей? – спросила бабушка Элоис.
– Полагаю, чуть больше сотни, – пожала плечами Катрина. – Но многие из них местные и живут там при живых, но нищих родителях, которые не в состоянии кормить и одевать их. Или же сидят в тюрьме за долги или правонарушения.
– Надо узнать, сколько детей захотят покинуть Рионелу. Я заберу их с собой. В Алекте у меня есть частная школа, где они смогут жить и учиться.
– Тот же приют, – скривилась Катрина.
– Не совсем, – улыбнулась бабушка. – Он стоит в прекрасном саду, у каждого ребенка отдельная комната, кормят их вдоволь и учат лучшие учителя Алекты. Они могут в любой момент покинуть школу, если захотят.
– Вот теперь я понимаю, что значат твои слова о неприличном богатстве, – засмеялась Катрина.
– О да! – улыбнулась бабушка.
Мия смотрела на нее и не верила своим ушам. Ее бабушка настолько богата, чтобы содержать такую школу? Ее бабушка, всю жизнь мастерившая лодки и спокойно смотревшая, как она, Мия, носит платья, сшитые из старых отцовых рубашек? Да, однажды бабушка подарила ей шоколадку на день рождения, но…
– Обсудим это после, птичка, – сказала ей бабушка быстро.
«Почему же все так любят мне врать?» – с тоской подумала Мия.
– Знаешь… – сказала Катрина, – наверное, мы могли бы с Диго взять кого-то себе. У нас нет детей, пусть будут внуки. Есть там прелестные малыши? – спросила Катрина Мию. – Боюсь, с негодными подростками мне будет трудно сладить, у меня до сих пор детская травма от дружбы с твоей бабушкой.
Мия кивнула. Хорошо бы, они взяли себе Гету и Тиру, самых маленьких и слабых девочек.
Катрина вздохнула.
– Мне надо обсудить все с Диго. Это не так просто, но думаю, что возможно. От тебя всегда одни сложности, Элоис!
– Я знаю, что ты их любишь, моя дорогая, – улыбнулась бабушка и крепко обняла подругу.
И вдруг все сдвинулось с места, закрутилось и понеслось. Март зазвенел капелью, пришли могучие южные ветра, они пахли морем и звали в дорогу. Река поднялась и стала буро-коричневой, суровой. Горожане собирались на перекрестках и площадях, они обсуждали неслыханную новость, перебирая подробности, как бусины в четках.
– Закрыть приют? И весь этот сброд окажется на наших улицах? Да что они себе позволяют!
– Да нет, ты все не так понял! Просто «домашников» распустят, говорят, мол, родители живы, нечего содержать детишек за счет казны, пусть лучше дома пухнут от голода.
– Какие глупости вы говорите, господин Декер! «Домашников», наоборот, оставляют, увозят сирот!
– Куда это?
– Да кто ж его знает? Может, на острова?
– К этим варварам? Бедные детишки!
Две пожилые дамы, роскошно одетые, и по всему видно, что благородных кровей, вошли в приют и осмотрели выстроившихся в ряд воспитателей, директора, а потом детей. Рядом с одной из дам шла девочка-подросток, светловолосая и худенькая, то ли служанка, то ли родственница одной из них. Приютские дети смотрели на нее в таком удивлении, будто она была призраком.
Мия подумала, что со стороны, наверное, интересно за ними наблюдать. Она еле заметно кивнула Крошке Си, Ричу, улыбнулась Эльмару. Какое счастье, что у нее есть бабушка! И что у бабушки есть Катрина! И что эта Катрина – вот такая! Взяла и сделала совсем невозможное: уговорила городской совет отдать на воспитание госпоже Лесли всех приютских детей, кто сам захочет следовать за ней. Судя по лицам воспитанников первого этажа, захотят все. Но главное, чтобы захотел один-единственный.
– Дети, – сказал директор приюта, – эти дамы пришли в наш приют, чтобы выбрать себе воспитанников. Продемонстрируйте, что вас тут хорошо воспитали.
Их директор всегда говорил именно так. Он был неплохим человеком, но долгая работа с Цаплей и госпожой Фу его испортила, так думали все приютские. Маленькая Тира вдруг чихнула. Все посмотрели на нее, и бедняжка разрыдалась. Катрина что-то шепнула директору, и тот сказал:
– Тира, подойди к нам.
Но Тира спряталась за спину Крошки Си. Тогда Мия подошла к ним, улыбнулась Си и взяла Тиру за руку, сказала тихо:
– Не бойся, тетя очень хорошая.
– Я хочу с Гетой!
Мия посмотрела на Катрину, и та кивнула. Это было правильно. Девочки слишком маленькие и, честно говоря, сильно истощены, они не выдержат долгой дороги в Алекту, а в большом и богатом доме Катрины им будет хорошо. Лучше, чем в стылых стенах приюта, уж точно. Потом был долгий разговор бабушки и Катрины в кабинете директора, а Мия улизнула на первый этаж, к своим. Ее окружили тут же, мальчики и девочки, большие и маленькие. Малыши трогали ее платье, остальные завалили вопросами, но вопрос, по сути, был только один:
