— Придётся сразу ехать на мойку, — сердито сказала Регина.
— Нет уж, помоешь сама!
— Ты с ума сошёл! — Тут последовал такой удар снизу, что у Регины клацнули зубы.
— Я ничуть не сошёл с ума, моя дорогая. Потаскаешь тяжёлые вёдра с водой, пооттираешь грязь, понаклоняешься и повытягиваешься—и схватки обеспечены.
Жена отчаянно затрясла головой:
— Ты от жадности совсем рассудок потерял! А если с детьми что-нибудь случится?
Машина сотряслась от нового толчка.
— Да ну! — ответил он. — Они уже готовы. Лучше всего было бы тебе упасть с лестницы в подвал, я бы вызвал «скорую помощь», и тебе сделали бы кесарево сечение. Вот это был бы выход.
— Роберт, я тоже хочу этот дом. Может быть, это осталось нашим последним общим желанием. Но здоровье моих детей для меня дороже.
— Регина, ты должна настроиться. Сюзанне ещё полтора месяца дохаживать, но кто знает, что взбредёт в голову нашим лесбиянкам? Ты думаешь, они сидят и мирно ждут, когда всё кончится само собой?
— А как же ещё? Я не стану подвергать моих детей опасности.
— Не хочешь прыгать сама, давай я подтолкну. А то давай побью тебя до синяков, если тебе это больше нравится.
— Только посмей! — она горько рассмеялась между двумя ухабами. — Только ударь, и я тогда...
— Что ты тогда?
— Увидишь! Тогда ты можешь навеки распрощаться с твоим проклятым домом.
Он яростно вцепился в руль и нажал на газ. Машина забилась на рытвинах. Внезапно «мерседес» дёрнулся и остановился. Лопнуло переднее колесо.
— Ты была права, — сказала Сюзанна. — Ребёнок ещё не повернулся.
В её просторной кухне уже горел свет, занавески были задёрнуты. Аня лежала на софе. Животу неё увеличился, и пупок торчал. Сюзанна тоже всё заметней округлялась. Себастьяна это веселило. Он поглядывал на обеих женщин, держа в руках коробку сигарет-самокруток из полыни. На книжной полке стояла фригийская богиня плодородия, которую Сюзанна взяла из больницы с собой.
Она продолжала пальпировать живот Ани:
— Без сомнения, пока ягодичное прилежание. Если за ближайшие две недели парень не повернётся головой к выходу, на естественные роды можно не рассчитывать.
Аня опечалилась.
— А я так хотела этого!
— Хм... — бормотала Сюзанна. — Простора у ребёнка много. Так и просится одно маленькое движение...
— Что ты задумала? — тревожно спросил Себастьян.
— Может, удастся перевернуть ребёнка прямо сейчас.
Будущий отец испугался:
— Здесь, в Вурцельбахе? Ради бога, Сюзанна!
Она отдёрнула руки.
— Да, ты прав. Это было бы против правил классического акушерства.
— Карин говорит, — осторожно заметила Аня, — что родовспоможение в течение тысячелетий было исключительно женским делом, и тысячелетиями дети рождались на свет естественным путём, и, если надо было, их заранее поворачивали.
— Да, и тысячелетиями женщины совершенно естественно умирали родами, — возразила Сюзанна. — Если полынь не поможет, я попрошу доктора Лемана, чтобы он развернул ребёнка под ультразвуковым контролем. Когда дело касается таких действий, мне спокойнее выполнять их на фоне мужской техники.
— Ну хорошо, — вздохнула Аня, — попробуем с полынью.
Закуривая полынную сигарету, Себастьян спросил:
— А это не вредно, что мы обкуриваем мать и ребёнка?
— Это самый естественный и безопасный метод повернуть ребенка, — сказала Сюзанна, стягивая с Ани шерстяные носки. — И пятьдесят процентов успеха.
Она зажгла несколько свечей и поставила компакт-диск с медитативной музыкой.
«Бабские штучки», — думал Себастьян, глядя, как Сюзанна подогревала сигаретой правый мизинчик на Аниной ступне. Он покачал головой и повторил этот ритуал с её левым мизинчиком. Постепенно подушечки порозовели от тепла.
«Сейчас Сюзанна начнёт произносить колдовское заклинание», — заподозрил он.
Потом настала очередь средних пальцев, потом больших. Всю комнату заволокло едким полынным дымом. Себастьян закашлялся.
— Ты чувствуешь тепло в голенях? — спросила Сюзанна.
Глаза у Ани светились:
— Да, и оно постепенно поднимается выше. Скоро дойдёт до живота.
«Скорее бы», — нетерпеливо думал Себастьян.
— Малыш уже проснулся и задвигался, — обрадованно сказала беременная.
«Что тут удивительного, такое устраиваем бедному ребёнку!» — думал Себастьян, испытывая глубокое сострадание к своему сыночку.
Наконец Сюзанна загасила свою полынную сигарету и подвела итог:
— Первое применение даёт основания надеяться.
— Да, — подтвердила Аня. — С сегодняшнего дня я буду проделывать это каждый день, пока он не повернётся.
— А скажи-ка, ты, специалистка, — насмешливо спросил Себастьян, — а это «плодоверчение» сработает, если полынь срезана не в полночь и не на перекрёстке дорог?
— Вам, мужчинам, не понять, — отрезала Сюзанна и достала карманный фонарик. Луч света заплясал по тёмной комнате.
«А это для чего?» — удивлялся про себя Себастьян. Впрочем, нет, он уже ничему не удивлялся.
Сюзанна направила луч света на Анин живот и стала вращать им, задавая направление кувырка.
— Освещаешь ребёнку дорогу? — спросил он, покачав головой.
— Именно так, — ответила Сюзанна.
— Неужто ты это всерьёз?
— А то нет!
«Бабы! — думал он в ужасе. — Бабы сами по себе дуры, а если с ними ещё повитуха — всё, любой мужик рехнётся».
Сюзанна заварила для своих гостей чай. На круглом столе стояли рождественские пряники. Себастьян не торопился. Здесь, в Вурцельбахе, по крайней мере, он чувствовал себя в безопасности от Карин.
— А что поделывает твой наследник? — спросила у сестры Аня. — Ты уже в декретном отпуске или ещё нет?
— Со вчерашнего дня. А потом возьму отпуск по уходу за ребёнком. — Она вздохнула: — Без работы будет скучно.
— Но через три года ты к ней вернёшься?
— Обязательно! Моя должность в больнице всё это время будет сохраняться за мной, возьмут только временную замену. — Она откусила кокосовое печенье и сменила тему: — Кстати, я подыскиваю подержанную детскую коляску. Аня, в твоём детском саду никто не продаёт?
— Конечно найдётся, — сказала та, прихлёбывая чай. — Но можно купить и по объявлению в газете. В Вурцельбахе нет своей газеты?
— Ты не поверишь, милая сестрица, но вот тебе сегодняшний выпуск.
