— Надеюсь, сейчас всё успокоится. Скоро тебе станет лучше.
Аня, всхлипывая, выдавила:
— Я не хотела, но Карин сказала, что всё обойдётся.
— Конечно, Карин у нас просто эксперт по родам. Кроме того, она дипломированный специалист по социальной педагогике. Многостаночница!
— Сюзанна, я не хотела...
— Ну хватит, Аня, — она протянула сестре носовой платок.
— У Карин есть знакомая студентка-медик, тоже феминистка.
— И что?
— Она знает средство от язвы желудка с побочным действием — вызывать у беременных женщин преждевременные роды.
— Боже правый!
— Это был единственный способ родить раньше Регины. Та студентка сказала, что нет никакого риска.
— Для неё-то конечно нет. Аня, бедняжка! И всё это только из-за дома! Из-за него ты подвергаешь опасности здоровье и жизнь своего ребёнка!
— Но Карин сказала...
— Ах, Карин и её щадящие средства! Не смеши меня!
— Но Карин сказала...
Сюзанна в гневе вскочила:
— Замолчи про свою Карин! Чем дальше, тем больше я задумываюсь, что она за человек, эта Карин. От Роберта ещё можно было ожидать, что он как коршун начнёт кружить над этим домом. Но Карин?
— Ты должна её понять, Сюзанна.
— Я пытаюсь. Но что-то у меня не получается. Как вы вообще добились этой беременности?
— Это Себастьян, коллега Карин. Мы его... вернее, я его соблазнила, чтобы забеременеть.
— Он знал об этом?
— Нет.
— А потом узнал?
— Собственно, потом я собиралась с ним порвать.
— А несобственно?
— Мне было его так жалко и... Сюзанна, я ведь всю жизнь спала лишь с женщинами и только и слышала, как мужчины бесчувственны и эгоистичны в постели. Но Себастьян совсем другой. Он такой нежный, чуткий... Он ведь и переспал-то со мной только для того, чтобы утешить меня после моей утраты.
— Какой утраты?
— Я наврала ему, что Карин меня бросила.
— Аня!
— Я знаю, этого нельзя было делать, но Карин хотела, чтобы мы получили дом.
— И что теперь с этим Себастьяном?
— Не знаю. Карин слышать не может его имени.
— А у него есть подруга?
— Да, святая Хельга.
— Кто-кто?
— Ну, её зовут Хельга. Мы так её называли между собой, потому что Себастьян носит её на руках... вернее, носил.
— Она об этом знает?
— Как только я прошла тест на беременность, Карин немедленно продала Себастьяна.
— Зачем она это сделала?
—Ты должна её понять. Для неё весь мир — это заговор против женщин. Поэтому она стремится отомстить любому мужчине, над которым получает хоть капельку власти.
— И как отреагировала святая Хельга?
— Она прогнала Себастьяна.
— Да, час от часу не легче. История принимает самый подлый оборот. И что теперь будет с Себастьяном?
— Не знаю. А что тут сделаешь, Сюзанна?
— Ты должна принять решение — Карин или он.
— Я не могу. Я люблю Карин, но... он мне тоже нравится, и он отец моего ребёнка.
— Мне жаль Себастьяна. Как раз он-то — самая беззащитная и невинная жертва во всех ваших подлых манипуляциях. Ох и подставила же ты его! Боже мой, подумать только, какой ящичек открыла наша мать своим идиотским распоряжением!
— Теперь этот ящичек уже не закрыть.
— Да уж!
Сестры замолчали. Сюзанна постояла у окна. Потом снова села и спросила:
— Одно мне непонятно. Карин-то зачем вообще нужен этот дом?
— Она хотела... мы хотели вместе открыть феминистское книжное издательство, а денег на это у нас нет.
— Ах, вон откуда ветер дует! Я должна была догадаться. И поскольку Регина опередила тебя с беременностью, Карин хотела в последний момент подставить ей ножку и подбила тебя на это злоупотребление медикаментами.
Аня села в постели.
— Ты должна её понять. Женское книжное издательство — это мечта всей её жизни. Только так она могла приобрести себе имя как автор. И когда Теодор...
— Теодор?
— Ну, это неважно.
— Какое отношение к этому имеет Теодор?
— Никакого.
— Не ври.
Аня протяжно вздохнула:
— Сюзанна, я не хочу наносить Карин удар в спину.
— Какое отношение к этому делу имеет Теодор? Если ты не скажешь, я у него самого спрошу. Он у меня не выкрутится.
— Ну хорошо. Однажды вечером после той летней гриль-пати он объявился у нас.
— И что?
— В том случае, если я рожу раньше сестры и дом достанется мне, он предложил мне за него полмиллиона.
— Полмиллиона евро? — удивлённо переспросила Сюзанна.
— Да.
— Но дом столько не стоит. Как он мог предложить за него полмиллиона?
— Мы тоже задали ему такой вопрос. Он объяснил, что у него есть деньги и время и что он хотел бы поспекулировать участком в таком элитном районе.
— И вы ему поверили?
— И да и нет. Но Карин увидела во всём этом только деньги. Она рассчитывала тысяч на триста, а тут вдруг такое предложение. Ты должна её понять. Это, может быть, единственный шанс в её жизни основать женское издательство.
Сюзанна покачала головой.
— Как всё это дурно пахнет! Этот Теодор ведёт двойную игру. Знать бы только какую.
— Да, это действительно странно. Но я знаю не больше того, что рассказала тебе.
— Ну ладно. Сама всё разузнаю.
13
Полынь и горечь
Был пасмурный декабрьский день, с утра шёл дождь. Роберт выбрал самую разбитую дорогу через лес и гнал немилосердно свой роскошный «мерседес» по ухабам. Регину трясло, как маслобойку.
— Ты думаешь, это поможет? — скептически спросила она.
— Надо попробовать.
— Ты обезумел, Роберт. До родов осталось две недели. Из-за этой гонки по рытвинам наша двойня не ускорит своё появление на свет.
Дорога стала получше, и Роберт нажал на газ. На плавных волнах дороги машина чуть не взлетала, а потом проседала на амортизаторах до самого кузова. Замечая какой-то новый проезд через лес, Роберт пускался по нему, и дикая гонка продолжалась. Из луж разлеталась грязь, забрызгивая серебристо-серый металлик.
