— признается он.
Мой желудок сжимается в тугой комок.
Пожалуйста, не говори мне, что хочешь аннулировать брак. Не сейчас. Это сломает меня. Я могу выдержать пытки, но не потерю тебя.
— Я не был пьян.
А?
О чем он говорит?
— В твой день рождения, когда мы поженились, — объясняет он. — Я точно знал, что делаю.
Воздух вырывается из меня, вызывая острую боль в груди.
Я не уверена, что это значит.
Пальцы Луки ласкают мою щеку.
— Я всегда хотел тебя, Мария. Ты была пьяна, и я ничего не сделал, чтобы остановить тебя. Я воспользовался ситуацией.
Лука женился на мне, потому что хотел этого?
Мой разум говорит мне, что я должна злиться, но мое сердце отказывается терпеть эти эмоции.
Черты его лица смягчаются с такой нежностью, что это смягчает удар от новости. Интенсивность его внимания, сосредоточенного только на мне, окутывает меня пузырем надежды.
Мое сердце замирает.
У меня перехватывает дыхание.
— Я люблю тебя так чертовски сильно, и когда тебе пришла в голову идея, что мы должны пожениться, я ухватился за это обеими руками.
Святое дерьмо.
Требуется мгновение, чтобы слова дошли до меня, затем я захлебываюсь слезами, когда приходит сильное облегчение.
Лука осторожно обнимает меня, держа так нежно, как будто боится, что я могу сломаться.
— Был момент, когда я думал, что ты не выживешь. Больше всего я сожалел о том, что не сказал тебе о своих чувствах к тебе. Особенно потому, что я знал, что ты любишь меня. Я пытался показать тебе, как много ты для меня значишь, но слишком поздно понял, что так и не произнес нужных слов. — Он целует мой висок, затем тепло его дыхания согревает мое ухо. — Ti amo tanto.
Я узнаю эти слова, когда он говорил их мне во время секса.
Лука.
Я поднимаю левую руку и хватаюсь за его бок, пытаясь отдышаться от величия этого момента.
Я никогда не думала, что это произойдет. Я надеялась, но никогда не верила.
— Поэтому я не позволю, чтобы еще один день прошел без того, чтобы ты не знала, что нет никого важнее тебя, — продолжает он. — Все, что у меня есть, все, чем я являюсь, принадлежит тебе, Мария.
Единственное, что я могу делать, это цепляться за него, когда слова, которые я никогда не рассчитывала услышать, оседают глубоко в моем сердце.
Благодарю тебя, Боже.
Спасибо тебе, что не дал мне умереть до того, как я смогла услышать эти слова от Луки.
— Ублюдок, — хнычу я. — Я думала, ты меня ненавидишь.
— Я люблю тебя.
Я хлопаю его по боку, всхлипывая:
— Ты должен был сказать мне раньше.
— Я люблю тебя.
Счастье переполняет мою грудь, и я рыдаю, как ребенок в его объятиях. Наконец-то я могу произнести слова, которые так долго держала в секрете, и плачу: — Я люблю тебя… так сильно… что это больно.
Лука покрывает поцелуями щеку и купает меня в своей любви.
Глава 28
ЛУКА
Я нежно обнимаю Марию, прислонив ее спиной к подушкам. Обрамляя ее лицо, я смотрю глубоко в ее глаза, пока большими пальцами смахиваю слезы.
— Ты – каждый мой вздох. Каждый гребаный удар моего сердца – для тебя.
Облегчение на ее лице заставляет меня пожалеть о том, что я не сказал ей раньше о своих чувствах.
Я никогда больше не совершу этой ошибки. С этого момента между нами не будет секретов.
Мария берет себя в руки, затем хмуро смотрит на меня.
— Если бы я не лежала на больничной койке, я бы надрала тебе задницу.
На моих губах появляется ухмылка.
— Ты можешь избить меня, как только тебе станет лучше.
Она легонько хлопает меня по плечу. Качая головой, она издает тихий смешок.
— Мы такие тупицы.
— Не могу не согласиться.
— Почему ты не сказал мне раньше? — спрашивает она, ее взгляд полон любви ко мне.
Грань между нами стерта, и я не могу выразить, как приятно быть честным с ней.
— Я хотел построить свою империю, чтобы подарить тебе весь мир.
Ее брови сходятся на переносице.
— Я всегда хотела только тебя.
— Я не знал, — признаюсь я. — Ты была чертовски хороша, позволяя мне думать, что я тебе безразличен.
— И это говоришь мне ты, — бормочет она. — Ты всегда заставлял меня чувствовать, что я не стою твоего времени.
Я качаю головой.
— Прости, amore mio.
— Что это значит?
— Любовь моя.
Улыбка согревает ее лицо.
— Я должна выучить язык.
— У нас будет достаточно времени, пока ты выздоравливаешь.
Мы окутаны интимным пузырем, и я так чертовски благодарен, что получил шанс сказать ей, что чувствую.
— Больше никаких секретов, — шепчу я, наклоняясь ближе.
— Хорошо.
Я прижимаюсь губами к ее губам, и когда она впускает меня, я целую ее со всем, что чувствую к ней. Я отдаю ей все эмоции, которые испытал за последнюю неделю.
Страх, который я испытал, когда ее похитили, невыносимая сердечная боль, потому что ей причинили боль, и абсолютное облегчение от того, что я признался ей во всем.
Я обожаю ее своим языком, своими губами, своими зубами, поцелуй глубокий и наполненный интенсивностью нашей любви.
— Родители в комнате, — бормочет дядя Алексей.
Я отстраняюсь, на моем лице появляется широкая улыбка, когда я смотрю на своих родственников.
Тетя Белла переводит взгляд с меня на Марию, затем облегчение смягчает ее черты. Она подходит к краю кровати и проводит рукой по лбу Марии.
— Видишь, я говорила тебе не волноваться.
Мария выглядит намного лучше с раскрасневшимися щеками.
Я отхожу от кровати, чтобы ее родители могли поприветствовать ее, но дядя Алексей подходит и встает рядом со мной. Он похлопывает меня по спине и шепчет: — Спасибо.
_______________________________
Мы могли наслаждаться нашей любовью всего пару часов.
Затем медсестра объявила, что всем пора уходить. Я остался, поскольку являюсь мужем Марии.
— Как только миссис Котрони выпишут из больницы, вам придется помогать ей всякий раз, когда ей понадобится туалет.
Глаза Марии расширяются. Но лишь на мгновение.
— Я могу сходить в туалет сама.
Медсестра качает головой.
— Ваши поврежденные нога и рука сделают это практически невозможным. Вам понадобится помощь.
Женщина
