массы.
Когда все было готово, Эдик сел к штурвалу. Он немного протянул на северо-восток, подлетел ближе к предполагаемому месту падения «Мессенджера» и опустил корабль на поверхность, развернул солнцезащитный экран. Под ним укрылся и корпус «Осы», и часть ее размашистых крыльев.
«Оса» медленно подбиралась к засыпанной песком чаше. Уже на подъезде стало ясно: они не ошиблись. Мелкие обломки космического аппарата разметало по сторонам. Судя по всему, «Мессенджер» заходил на посадку по касательной: на склоне, прикрывавшем его последнее пристанище, осталась рваная борозда. Замеченные Аней блики давали осколки керамического экрана, при жизни защищавшего аппарат от яркого солнечного света. На дне кратера темнело вытянутое пятно.
На улицу вышли втроем: Эдик, Никита и Дима. Собрали все, что смогли унести. В основном это были небольшие металлические обломки. Многослойная теплоизоляция, сорванная с аппарата во время жесткой посадки, сильно пострадала и от удара, и от воздействия солнечных лучей. Удалось найти лишь пару более-менее пригодных обрывков: они лежали, наполовину присыпанные меркурианским грунтом, и потому уцелели хотя бы частично.
В переходном отсеке места для запчастей не осталось: там едва умещались четыре скафандра и искалеченный «Осьминожка». Так что добычу пришлось тащить в кабину.
Трое суток добирались до кратера Прокофьев: топлива для реактивного двигателя хватило на перелет туда и только на полпути обратно.
Дима всю дорогу ворчал:
– И зачем мы тащим с собой весь этот металлолом? Почему нельзя было отремонтировать робота на месте? У нас и так не слишком просторно было, а теперь вообще не разойтись.
Эдик понимал: он сердится не от тесноты. Если бы его компьютеру ничего не угрожало, Дима наверняка вел бы себя куда дружелюбнее. Стараясь не накалять обстановку, Эдик терпеливо объяснял:
– На солнечной стороне долго оставаться нельзя: там слишком жарко. Посмотри на параметры работы солнечных батарей.
– И что? – Дима непонимающе косился на экран бортового компьютера. – Пока все в норме.
– Вот именно: пока. Посмотри на график температуры. Она растет, значит, система охлаждения не справляется.
– Я, кажется, чего-то не понимаю. Это же солнечные батареи. Они должны работать на солнце.
– Это да, но чем больше они нагреваются, тем хуже работают. А если перегреются – и вовсе пиши пропало. В таких условиях наши батареи хороши только в режиме периодической активации: зарядили аккумуляторы и поехали остывать.
– Остывать – значит остывать, – технические выкладки Диму интересовали мало, он отмахивался и отставал от Эдика, переключаясь то на Настю, то на Никиту.
Наконец добрались до места, спустились на дно кратера и расположились, как обычно, недалеко от сборочного пункта.
Ремонт и тестирование «Осьминожки» заняли неделю. Никита и Настя все это время изучали кратер Прокофьев. Настя на фоне последних событий, казалось, забыла о пережитых неприятностях и даже шутила, мол, к концу миссии северный полярный регион станет самым изученным на Меркурии. Дима первые пару дней сокрушался по поводу ноутбука. Он будто надеялся, что Эдик, слушая его, передумает и найдет для «Осьминожки» другого «донора» запчастей. Но Эдик не передумал, только заверил:
– Ты не переживай, теперь мозговому центру нашего ледокола ничего не угрожает. Я собрал новый защитный корпус – настоящий панцирь, – он хлопнул по титановому ящику, внутри которого сидели компьютер и прочая электроника, необходимая для работы робота. – Через пару-тройку… четверку месяцев получишь ты свой компьютер в целости и сохранности.
Дима в это не верил, но выбора у него не было, а сидеть внутри посадочного модуля было скучно. Так что, смирившись с утратой, он начал выходить на поверхность с остальными. Фотографировать в темноте не получалось, и Дима подключился к научной работе. За несколько дней он собрал целую коллекцию необычных камней. Правда, отдавая образцы Никите, он заявил:
– После ваших анализов я непременно хочу забрать свои камешки себе. Они отлично дополнят мою выставку фотографий. Жаль, с Венеры я ничего не прихватил.
– Не переживай, – рассмеялся в ответ Никита. – С удовольствием поделюсь с тобой своей добычей.
В пешей доступности от места стоянки «Осы» обнаружилось несколько мелких кратеров, чьи воронки были доверху заполнены чистым льдом. Когда Эдик закончил ремонт и с тревогой заговорил о том, что они с «Осьминожкой» потеряли без малого шесть недель, Настя подошла к иллюминатору и спросила:
– Почему бы нам не переместиться туда, – она указала на один из «ледяных» кратеров. – Может, получится наверстать упущенное.
– Такой переезд ничего не даст, – засомневался Никита. – А время мы потеряем. Нам ведь не только «Осьминожку» перевозить. Сборочный пункт тоже придется разворачивать заново. А здесь и добыча идет неплохо, и делать ничего лишнего не придется.
– Почему это «ничего не даст»? – возразила Настя. – Здесь место, может, и неплохое, а там – просто идеальное. Скалывать лед будет легче. И плавить тоже. Очистка и вовсе практически не нужна. А сборочный пункт перевезти не так уж сложно.
С последним утверждением Эдик согласен не был.
– Цистерны нельзя просто перевезти, – вздохнул он. – Их придется разобрать и собрать заново. Но Настя по-своему права: чем чище лед, тем легче с ним «Осьминожке». К тому же наш переезд не помешает ему работать. Он готов и, как всегда, рвется в бой. А такая перестановка, хотя ничего и не гарантирует, все-таки шансы повышает.
– Дело ваше, – сдался Никита.
Эдик перевез робота на новое место, выпустил на поверхность, и тот весело заколесил по сверкающему катку. В работе он больше походил на суетного, торопливого жука, чем на размеренного моллюска. Круглые колеса юрко поворачивались, заставляя «Осьминожку» описывать косоватые круги по периметру кратера.
Сборочный пункт развернули в центре воронки. Еще раз убедившись, что все работает, Эдик поднял «Осу» в воздух. Точнее, просто поднял, так как никакого воздуха вокруг нее, по сути, и не было.
* * *
С самого утра Мишка сидел в мастерской. Кроме него там были Юра, Валик и Леша. Они обсуждали первые результаты эксперимента с солнечными парусами. Валик сыпал какими-то цифрами, рисовал формулы. Из его рассказа Мишка понял лишь то, что радиопередатчики уверенно набирают скорость и отдаляются от Солнца.
Выслушав академика, Юра спросил:
– И сколько у тебя такого материала?
– Хватит, чтобы развернуть настоящий парус, – заверил Валик. – Только для этого придется выйти на улицу. Может, даже несколько раз.
– Без выхода все равно не обойтись, – вставил Леша. Он, хотя и слушал Валика, и, судя по редким, но вполне уместным замечаниям, слушал внимательно, мыслями явно был где-то в другом месте. С лица великана уже несколько дней не сползала глуповатая улыбка.
– Ты про солнечные панели? – уточнил Юра.
– Да. Их в любом случае придется чинить. И перебитую стойку тоже. Это вопрос времени.
