обороне, сами почти не нападали, зато с непомерным рвением защищали собственную штрафную – прорваться было практически невозможно.
Лишь в середине второго тайма выдался удобный момент. Мишка и Оскар проскочили вперед. Вовка шел по центру слегка позади. Мишку прикрывали двое защитников. Вдогонку за Оскаром несся полузащитник.
И вот! Передача из центра поля. Вовка принимает мяч. Ведет его к Оскару. Но что это? Он бросает на Мишку короткий взгляд. «Зачем?!» – только и успевает подумать Мишка. Мяч летит в его сторону. Защитники бросаются навстречу. Мишка принимает мяч головой. Гол!!! Оскар бежит к воротам, правда, в его глазах Мишка видит не радость, а бешенство…
Ребята сидели в раздевалке и ждали тренера. Они успели переодеться, собрать вещи, обсудить результаты игры. А Семен Петрович все не появлялся.
Оскар на удивление молчал, хотя по его виду и без слов было понятно: результатом игры он недоволен. Конечно, команда выиграла, но счет 1:0 и победный мяч в исполнении Сорокина капитана, похоже, не устраивал. Напряжение расползалось. Мальчишки не знали, то ли радоваться, то ли ждать очередной бури. Даже переговаривались вполголоса.
Когда Семен Петрович наконец появился, все выдохнули с облегчением. А тренер, как и капитан, оказался не в настроении.
– Все молодцы. Отличный матч, – сухо объявил он. – Завтра у нас две игры, так что сегодня задерживаться не будем. Отправляйтесь по домам и отдохните как следует. Только нападающих попрошу остаться.
Мишка и Вовка переглянулись: такой заход явно не сулил ничего хорошего.
Ребята зашевелились, и через минуту в раздевалке стало тихо.
– С завтрашнего дня поменяем расстановку, – начал тренер без предисловий. – Сорокин и Петров переходят в защиту, Буйнов остается в нападении. С тобой будут играть Кравцов и Емелин.
– Но это нечестно! – возмутился Вовка. – Мишка играет лучше!
– Вы все отлично играете, – раздраженно крякнул Семен Петрович. – Только когда думаете об игре, а не о своих глупых детских амбициях. А если бы он не забил?
– Да я был уверен, что забьет!
– А я скажу тебе, что было бы, если бы он не забил. Вы двое просидели бы до конца сезона на скамейке запасных; команда была бы демотивирована, и мы слили бы чемпионат после первого же матча.
– Будешь знать, как выпендриваться, – ехидно усмехнулся Оскар, покосившись на Вовку.
– Ты тоже молчи, – тренер метнул в его сторону ледяной взгляд. – Ты должен объединять команду, поднимать боевой дух, вести ребят за победой. А ты что делаешь? – Оскар скривился. – Своим поведением ты провоцируешь ссоры, непонимание и такие вот бестолковые выходки. Я устал объяснять: одна лишь повязка на плече не делает тебя капитаном. – Семен Петрович вздохнул. – В общем, на сегодня можете быть свободны. Надеюсь, вечер вы потратите на то, чтобы подумать о случившемся и о своем футбольном будущем, если кого-то из вас оно интересует, – он еще раз внимательно посмотрел на Оскара, потом перевел взгляд на Мишку с Вовкой и, едва заметно улыбнувшись, добавил: – Гол и впрямь получился неплохой. Но это ничего не меняет.
Тренер ушел. За ним вышел и Оскар, презрительно фыркнув напоследок. Мишка сел на скамейку.
– Пойдем, – одернул его Вовка. – Бобровничьи, наверное, заждались.
Вышли через боковой вход. Обошли стадион. Тройняшки ждали на лестнице.
– Отличная передача! Красивый гол! – издалека объявила Матильда, махая сомкнутыми над головой руками.
– Хитро закрутили, – поддержал Рафик. – Я такого не ожидал.
Мишка и Вовка молчали.
– Что-то не так? – Маля посмотрела сперва на хмурого Вовку, потом на Мишку с его потухшими серыми глазами.
– Все не так, – Вовка горько усмехнулся. – Теперь мы с Михановичем играем в защите.
– Но почему? – Гарик в недоумении поднял брови. Рафик от удивления встал с перил. Маля, наоборот, села.
– Потому что наш слащавенький капитанишка остался без гола, – промычал Вовка. Мишка ничего не сказал: ему обсуждать случившееся не хотелось.
– Это несправедливо! – заиграл желваками Рафик. – А главное, глупо! Вы отлично стоите в нападении. В защите, наверное, тоже будет неплохо, – слегка подумав, добавил он. – Вот только смысл? Запороть весь чемпионат из-за мелких капризов и обид?
– Ладно, не преувеличивай, – отмахнулся Мишка. – Чемпионат мы пока не запороли. А что до капризов, иногда мне кажется, вся наша сборная – один большой каприз.
– Что правда, то правда, – подтвердил Вовка. – Как сказала бы моя мама, лучше молчите и учитесь быть благодарными.
– Так это правда: вашу сборную спонсирует его батя? – Рафик брезгливо поморщился.
– Кто его знает… – отмахнулся Вовка.
– Хватит об этом, – Матильда решительно оборвала намечающийся разговор о чужих миллионах. – Пойдем лучше в «Пенальти», отметим начало сезона.
Ребята вышли на проспект, прошли полсотни шагов и свернули в глухой переулок. Старый спортивный бар оказался пуст: днем сюда редко кто захаживал. Ребятам это пришлось на руку: если бы посетителей было много, детей без взрослых, наверное, не пустили бы.
Заказали две пиццы и кувшин лимонада. Сели напротив телевизора. Там шел баскетбол. Мишка уткнулся в экран. Погруженный в собственные размышления, он не слушал, о чем говорили остальные, пока Маля не стала дергать его за рукав.
– Видел: я вчера прислала еще одну статью? По-моему, интересная.
– Интересная, – проворчал Мишка. – Только к моей проблеме отношения не имеет.
В последние месяцы Маля присылала много писем, приносила журналы и книги, рассказывала случаи из маминой практики. Но все они имели мало общего с Мишкиной ситуацией.
Свежая статья, к слову, была неплохая: про теорию локального сна. Говорилось в ней в основном о дельфинах. Эти животные, оказывается, спят только наполовину: одно полушарие спит, второе бодрствует. Даже глаза у них закрываются по одному. И впрямь удивительно. Правда, неясно, при чем здесь Мишка и его сны про «Альфа Ориона»? Ведь такая теория не объясняет ровным счетом ничего: ни раздвоения личности, ни перемещений по Солнечной системе, ни даже того, что врачи обследовали Мишкину голову и во сне и никаких отклонений не нашли…
Глава 27
Ремонт
Местность в районе кратера Яначек оказалась морщинистая, изрезанная эскарпами. К югу от равнины Суйсэй, на которой он расположился, протянулся длинный уступ Захен. «Оса» опустилась на его северо-восточном краю. Там высота обрыва была небольшой, но уступ развернулся к Солнцу так, что под ним улеглась густая, непрозрачная тень. Укрывшись в ее уютной «прохладе» (всего 226 градусов против 318 на солнце), космонавты принялись за работу. Никита и Настя готовили скафандры. Эдик просматривал список повреждений и чертежи «Осьминожки», пытаясь прикинуть, что может понадобиться для ремонта. Дима изучал фотографии, сделанные по пути камерами «Осы» и им самим. На этих снимках кратер, который приметила Аня, так же отчетливо выбивался из общей
