class="title4">
АРТЕРИЯ ЖИЗНИ
На центральную усадьбу объединения «За коммунизм» съехались опытные земледельцы. Они издавна сеяли зерновые в долинах здешних рек. Среди прибывших — наши старые знакомые: Цамба, торговец Ванчиг, старик Пил да новый член объединения Лувсанпэрэнлэй. Он решился на вступление не сразу же, по примеру Дамбия. Увидев, что Дамбий пригнал свой скот обратно, Лувсанпэрэнлэй понадеялся, что и с ним будет так же. Однако сданных им в объединение лошадей и большую часть овец передали на выпас бывшему батраку. Лувсанпэрэнлэю такое решение пришлось не по вкусу, он ходил злой, и сейчас, приехав на усадьбу, не скрывал своего дурного настроения. Он хмуро, вполуха слушал, что говорит председатель.
— Я слышал, товарищи, что вы — хорошие земледельцы, — сказал Дооху. — Сегодня нам с вами надо выбрать основные земли под посевы. Ваше мнение?
— В долине реки Намалзах-Гол!
— Шинэусны-Гол!
— Сайнусны-Гол!
Мнений было много. Дооху задумался. Очевидно, у него было собственное представление о том, где завести коллективную пашню.
— Что, если мы подымем земли в долине реки Халиун-Гол? Между двумя холмами — Хотгор и Гудгэр.
— Но это невозможно! — вскочил с места Лувсанпэрэнлэй.
— Сидите, сидите, товарищ. Так почему же невозможно?
Дооху оглядел собравшихся. Старики громко охали, качая головами.
— Очень просто — земли там прорва, и нам ни за что не осилить эти просторы. Меня считают крепким хлебопашцем, но и мне никогда не удавалось засеять земли больше, чем сеет обычно один аил для собственных нужд.
— Можно я скажу? — вызвался Цамба. — Столько земли силами всего аймака не поднять. А коли вы рассчитываете, что это сделаем мы, горстка людей, я сразу же отказываюсь участвовать в подобном «развитии земледелия».
— Воды для орошения не хватит. Все реки в разгар лета пересыхают, — вставил свое слово Ванчиг. — А я еще не видел, чтобы растения хорошо росли и плодоносили без влаги.
— Кто еще хочет высказаться? — спокойно поинтересовался Дооху. Ни один из веских, казалось, доводов его не смутил.
— Размах у вас, председатель, больно велик, — сказал старый Пил и наивно спросил: — А кто же уберет выращенное зерно? Его столько намолотят, что и хранить негде будет. Да и кому нужна такая прорва зерна?
— Кто еще? — спросил председатель. По его виду не было заметно, что он разделяет опасения Пила. — Тогда позвольте мне. Кажется, вы, товарищи, земли испугались. Это прежде, когда вы хозяйствовали каждый в одиночку, можно было бояться. Например, много ли надо было земли вам, товарищ Лувсанпэрэнлэй? Семья у вас маленькая — вы сами, сын Магнай да супруга Бэгзлхам.
— Точно, — ответил Лувсанпэрэнлэй, пораженный, откуда Дооху знает всю его семью наперечет? Да и каждого, кто здесь присутствует, он зовет по имени. Ну и память у председателя!
— Так вот. Теперь у нас семья стала большая, — продолжал Дооху. — Более тысячи едоков. Но ведь мы не только едоки, мы прежде всего работники. Следовательно, общими усилиями нам и землю подымать. И зря некоторые беспокоятся, что зерно некуда будет девать — тысячу человек прокормить — дело не шуточное. Поселок у нас растет, люди приобретают новые, нужные нам специальности. Они нам — свой труд, а мы им — зерно, хлебушек. Значит, никто из вас не подсчитывал, каковы потребности объединения в зерне? А я подсчитал. Слушайте же. Сейчас в объединении триста дворов, тысяча сто восемь человек. В общественном стаде насчитывается тридцать три тысячи голов скота. Если каждая семья израсходует на питание в год десять голов, этого стада не хватит и на десять лет. Кроме мяса, нам нужны и другие предметы потребления — например, мука, хлеб. Пил-гуаю необходим нюхательный табак. Дэжид, супруге Цамбы, — шелк на новый дэл, детишкам Баасана — обувь, игрушки. Хорошо было бы каждому двору обзавестись радиоприемником, швейной машинкой, сепаратором. Одними доходами от животноводства, которое поставлено у нас еще очень слабо, нам не обойтись. Воду мы найдем. Например, на горе Ариун-Будаа большая впадина заполнена водой. Не хватит, будем бурить скважины, применять искусственное орошение. Мало того, изменим течение отдельных рек, заставим их работать на наши поля.
— Я давно слышал, что землям, о которых здесь идет речь, цены бы не было, если их обводнить. Но разве можно повернуть течение реки вспять? — спросил Лувсанпэрэнлэй.
— Одному не под силу, а сообща — справимся, — ответил Дооху. — Все ли согласны с моими доводами? Вот и отлично. Мы сейчас же организуем бригаду землекопов и приступим к прокладке канала. Бригадиром предлагаю назначить товарища Лувсанпэрэнлэя.
— Лучше бы не меня, а Дамбия, у него к земле особый талант, — проворчал тот, но Дооху и внимания на это не обратил. Так Лувсанпэрэнлэй стал бригадиром, и бригада его начала готовиться к земляным работам. Получила необходимый инструмент и продовольствие сразу на несколько дней. До начала работ члены бригады решили навестить свои аилы, предупредить семьи о предстоящей длительной разлуке.
Землекопы один за другим отвязывали коней от коновязи возле маленькой серой юрты, служившей конторой, и спешили по домам. Торопился и Лувсанпэрэнлэй. Сперва лошадь его шла рысью, потом, подстегнутая, перешла в намет. Всадник привстал в стременах, подставляя лицо резкому холодному ветру. Лувсанпэрэнлэй испытывал противоположные чувства. Он был доволен, что стал бригадиром, каким-никаким, а начальником. Это было знаком доверия ему со стороны правления, а кому же не дорого доверие? С другой стороны, его пугала ответственность, всю тяжесть которой он предвидел заранее. Это ведь только в сказке горы легко сходят с места, а реки меняют русла. Быстрый ход коня мешал Лувсанпэрэнлэю думать, и постепенно он перевел его на легкую рысцу. Теперь холодный ветер уже не так обжигал лицо, ехать стало теплее. Будет ли слушаться Лувсанпэрэнлэя его бригада? Придется следить за каждым своим словом, чтобы ненароком какое ругательство или проклятие в трудную минуту с языка не сорвалось. Председатель, конечно, нарисовал заманчивую картину, умеет он красно говорить, да ведь сказать легче, чем сделать. Ну, а если не справимся мы? Весь спрос будет с бригадира. И зачем он только согласился на эту должность!
Лувсанпэрэнлэй так задумался, что не заметил, как подъехал к своему стойбищу. Очнулся, когда к нему с громким лаем бросились собаки. «Э, да у нас гости», — заметил он подле юрты оседланного коня и тут же узнал в нем лошадку, на которой ездит Магнай.
Разгоряченный ездой, а еще больше — собственными рассуждениями, Лувсанпэрэнлэй перешагнул порог родного жилища. В очаге потрескивал аргал, распространяя живительное тепло. Пахло только что заваренным чаем и свежим маслом. Магнай сидел у очага и старался освободить клеймо от ручки, на которую оно было насажено.
— Ты зачем это коллективное добро портишь, а? — сердито спросил Лувсанпэрэнлэй, заметив, что на полу лежат
