– Нет, сэр. Я только держал это место под наблюдением идолжен был описать всех людей, особенно женщин, которые входили, и узнатьномера всех машин, которые останавливались около владения или заезжали в него.
– Ну а дальше что?
– Как только я фиксировал номер какой-нибудь машины или кактолько происходили любые изменения, я должен был звонить в свой офис, а ониоттуда докладывали Граймсу.
– Когда вы в первый раз позвонили в свой офис?
– Вечером десятого.
– И о каком автомобиле вы доложили в тот раз?
– Я доложил о машине, которая, как я потом узнал,принадлежала обвиняемой, Гвинн Элстон. Я сообщил номер и дал полное описаниемисс Элстон, самое подробное, какое только мог сделать.
– А через какое время это было сделано, после того как миссЭлстон подъехала к дому?
– Примерно через три минуты.
– И вы сделали об этом сообщение по телефону?
– Да, сэр.
– А откуда вы звонили? То есть где вы нашли телефон?
– В моем автомобиле есть система связи, и по ней я передалсообщение в офис, а оттуда уже его передали Фелтингу Граймсу.
– А как мог Фелтинг Граймс отвечать вам?
– Только давая инструкции человеку в моем офисе, который, всвою очередь, мог передать их в мою машину по коротковолновой связи.
– Ну а что случилось потом?
– Я оставался на своем посту.
– А что произошло потом?
– Когда мисс Элстон была уже в доме и примерно черездвадцать минут после того, как я закончил передавать сообщение покоротковолновому радио, к дому подъехал мистер Фелтинг Граймс, или, вернее, тотчеловек, которого я знал под именем Фелтинга Граймса. Теперь-то я знаю, конечно,что его настоящее имя Фрэнклин Гиллетт и что имя Фелтинг Граймс он употреблял всвязи с другим своим домом или, лучше сказать, с другим своим образом.
– Ну а теперь, – продолжил Гамильтон Бергер, – я попробуюдоказать, что это существенная часть дела. Какие инструкции, мистер Джаспер,давал вам ваш клиент по этому поводу?
Судья Лапорт посмотрел со своего места на Перри Мейсона,потом спросил:
– Есть ли возражения?
– Думаю, что нет. Если суд не возражает, надо внимательновыслушать свидетеля, – заявил Мейсон. – Это становится крайне интересным.
Свидетель продолжал:
– Мистер Граймс, как я называл его тогда и как называю его всвоих показаниях, дал мне инструкции, чтобы я покинул свой пост и следовал заним.
– Итак, ваш пост был на Трибли-уэй?
– Да, сэр.
– А как далеко это от усадьбы Джорджа Белдинга Бакстера?
– Ну, это зависит от того, что вы имеете в виду…
– Я имею в виду главный въезд в имение Джорджа БелдингаБакстера, железные ворота.
– Около четверти мили.
– И это по той дороге, по которой ехала подсудимая?
– Это по той дороге, по которой она должна была ехать. Я неследовал за ней.
– Но это была дорога, которую она не могла бы миновать?
– Да.
– А вот владения Бакстера, вернее, ворота… Легко ли до нихдойти пешком от дома на Трибли-уэй?
– Это зависит от того, что вы понимаете под словом «легко».
– Суд имеет ясное представление о том, что четверть милиесть четверть мили, – изрек судья Лапорт. – Это ровно четыреста сорок ярдов –расстояние, которое может быть легко преодолено пешеходом в отрезок времениприблизительно от пяти до семи минут, если пешеход идет с приемлемой скоростью.Вернемся к сути дела.
– Очень хорошо. Ну и что вы делали дальше? – спросилГамильтон Бергер.
– Поехал за машиной, которую вел Фелтинг Граймс, во владенияДжорджа Белдинга Бакстера. Могу сказать, что у въезда во владение ДжорджаБелдинга Бакстера дорога расширяется и там можно было припарковать наши машины,не опасаясь, что их кто-нибудь стукнет.
– Очень хорошо, продолжайте, – сказал Гамильтон Бергер. –Что произошло потом?
– Мы остановили машины. Мой клиент сказал, что совершеннонеобходимо, чтобы я любыми способами остановил персону, которую видел входящейв дом Гиллетта, когда она соберется ехать обратно в город. Чтобы я проник к нейв машину и оставался в ней до тех пор, пока она не остановится у телефоннойбудки и не позвонит, а я должен запомнить номер, который она будет набирать. Онвысказал предположение, что она будет настроена скорее дружелюбно, и я долженсделать все, чтобы завоевать ее доверие. И наконец, я должен был, есливозможно, провести с ней ночь.
– И что же вы сделали?
– Я запротестовал, потому что это задание показалось мнетрудновыполнимым. Мой клиент не желал слушать моих возражений. Он спросил, естьли у меня оружие. Я ответил, что нет. Тогда он дал мне револьвер и сказал, чтоя должен выстрелить по задним колесам ее машины, если она соберется уезжать. Онсказал также, что она не поймет, что это выстрел, потому что выстрел изревольвера похож на звук от прокола шины.
– И вы согласились на это?
– Я взял у него оружие, прекрасно отдавая себе отчет, чтоделаю, но клиент был так возбужден, что я решил не вступать с ним в спор.
– Ну и что вы делали потом?
– Я припарковал свою машину на обочине дороги. Поднял крышкубагажника и попытался сделать вид, будто у меня проблема с шиной. Решил, чтоесли мне нужно поехать с этой девушкой, то это единственный способ привлечь еевнимание.
– А что делал ваш клиент?
– Сказал, что будет следовать за нами сзади, когда я поеду стой девушкой, которую, кстати, теперь я знаю как мисс Элстон, подсудимую наэтом процессе.
Гамильтон Бергер спросил:
– Так ваш клиент дал вам оружие?
– Да, сэр.
– И вы его взяли?
– С неохотой, но взял, сэр.
– И вы собирались завоевать доверие подсудимой?
– Да, сэр.
– И заставить ее поверить вам?
– Да, сэр.
– Так вы взяли оружие, которое дал вам клиент?
– Да, сэр.
– А что это был за оружие?
– «Смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра с двухдюймовымстволом.
– Я показываю вам оружие «Полицейская модель» и спрашиваю:это то же самое, которое вам дал клиент?
