– Вот кстати, что тебе удалось выяснить у старухи?
– Много чего, – уклончиво ответила Лола. – Носначала ты расскажи, что там у географини…
– Ну, – начал Маркиз, накладывая себе в тарелкущедрую порцию салата из спаржи, – я теперь все знаю в деталях про жизнь исмерть профессора Ильина-Остроградского.
– Подумаешь, – Лола махнула рукой, –профессор умер не дома, а в Абиссинии, умер от лихорадки, и никого не только изрусских, а вообще из белых людей возле него не оказалось, потому что своегопомощника он послал в Россию, и тот не мог к нему приехать из-за того, чтоначалась война. Стоило тебе так надрываться, силу свою мужскую тратить нагеографиню! Пошел бы к старушке, попил чайку и все выяснил!
– Ну-ну, – усмехнулся Маркиз, – а старушка несказала тебе, что профессор оказывается не только исследовал древниеафриканские народы, но и вульгарно шпионил в пользу царского правительства?
– Да ну! – ахнула Лола. – Это точно?
– А как ты думаешь, дали бы ему денег на исследования?Тогда, знаешь, с финансированием тоже было не так чтобы очень… А так профессорсовмещал приятное с полезным, проводил дипломатическую работу в Абиссинии, ивсе были довольны.
– Бабуля, конечно, ни сном ни духом, для нее покойныйпрофессор – кристальной души человек! Хотя, между нами, я не испытываю к немутеплых чувств. – Лола машинально запихнула в рот полшарика фисташковогомороженого. – Ну сам посуди, человек женится на молодой девушке, у них появляетсятрое детей, а он, вместо того чтобы обеспечить семью и окружать молодую женузаботой и лаской, шастает где-то по миру, и в конце концов умирает, не оставивпочти никаких средств к существованию!
– Он же не знал, что будет война, а потом революция… –неуверенно заговорил Леня.
– Должен был знать! – отрезала Лола. – Темболее раз шпионом был! Явно был человек информированный! Так что, слушай меня ине перебивай, раз уж зря у тебя сегодня день пропал!
Маркиз благоразумно промолчал.
– Значит, так, – важно начала Лола, – убабули на шее висит монета. Золотая, старинная, римская. Память о знаменитомдедушке, который оказывается прислал дочкам в свое время каждой по такой монетеи наказывал их постоянно носить, потому что это якобы не простые монеты, а талисманы,и принесут его девочкам счастье. Но в свое время, и только в том случае, еслидражайшие доченьки будут дружить и помнить папочку.
– Фигня какая-то, – беззлобно сказал Маркиз.
– Точно, я тоже так подумала. Но дорогой ты мойЛенечка, заверяю тебя, что кроме этой памятной монеты у старухи Денисовой вдоме нет ну ничегошеньки ценного!
– Ты уверена?
– На все сто процентов! Уж как-нибудь глаз у менянаметан на разные ценности…
– Это точно, – вынужден был согласитьсяЛеня. – Тогда рассказывай дальше про монеты…
– Дочери профессора послушались папочку и постоянноносили монеты. Старшая Анна, сбежавши из дома, взяла монету с собой…
– Так-так… – оживился Маркиз.
– Средняя завещала свою монету моей знакомой бабульке,а младшая Татьяна тоже забрала с собой монету, когда ушла из дома, начавкарьеру в ЧК. Вот и все. Ты спрашивал, какого черта надо Биллу Лоусону отрусских родственников? Так я тебе скажу, что, кроме этих монет, ему нечего отних ждать.
– Так-так, – повторил Маркиз. – А знаешь литы, что этот самый Василий Миклашевский, который, несомненно, очень даже сильнозамешан в этом деле, что этот Миклашевский эмигрировал из России, долго жил вЕвропе и только после второй мировой войны перебрался, как ты думаешь куда?
– В Австралию! – ни минуты не думая, выпалилаЛола.
– Умница, девочка, я всегда в тебя верил. А еще доэтого он побывал в Эфиопии, нашел там могилу профессора, и черный слуга отдалему личные вещи профессора и, самое главное – его дневники. А в дневниках этихочень много интересного, и Миклашевский писал в своих воспоминаниях, что у негодело идет к старости и что он отдал бы дневники родственникам, но, понятноедело, не может, потому что – железный занавес. Но это было тогда. А потомвполне возможно, что он там в Австралии нашел нашего Лоусона и отдал емудневники профессора. И этот кенгуру прочитал в дневниках что-то такое, для чегоему срочно понадобились все три монеты.
– А что, профессор ведь написал дочерям, чтобы береглимонеты, что они помогут им в жизни. А что может помочь в жизни, если не деньги?
– Причем большие деньги, раз этот сумчатый Лоусонрешился на такие сложности – разыскивать родственников в далекой России? –спросил сам себя Маркиз. – Лола, решено, принимаем монеты за гипотезу.Пишу письмо Лоусону! Хотя нет, пока рано. Он же требовал, чтобы мы разыскалиэту Ларису, если она жива… Кстати, ты нашла адрес в Улыбине?
– Улица Красных Партизан, дом номер двенадцать! –послушно отрапортовала Лола.
– Браво, девочка, я всегда в тебя верил! – льстивопропел Маркиз и потянулся чмокнуть Лолу в щечку.
– Отстань, развратник! – отмахнулась она, и Леня срадостью понял, что Лола больше не сердится.
– Завтра же еду в Улыбин, хоть жутко не хочется, –признался он, – но беру на себя эту сложнейшую миссию. Ты пока ничего непредпринимай, отдохни, я через сутки вернусь, будем думать.
– Отдохнешь тут, – вздохнула Лола, – с этакимзоопарком…
Поезд стоял в Улыбине всего три минуты. Проводник, соннопотягиваясь, подал Лене чемодан и благосклонно принял сторублевую купюру,которую Маркиз протянул ему со словами благодарности.
На перроне в этот ранний час не было ни души, и Леняпожалел, что здесь нет еще таких, как в Москве или Питере, кровожадныхтаксистов, поджидающих пассажиров в любой час дня и ночи, чтобы огорошитьнесусветной ценой за свои услуги. Леня сейчас охотно заплатил бы любые деньгичеловеку, который взял бы у него чемодан, привез в теплую и чистую гостиницу ирассказал ему об этом заштатном городке все.
Однако такого человека в Улыбине не было, Ленины деньгиникому здесь не были нужны. Да и вряд ли здесь имелась чистая и теплаягостиница, прогресс не дошел еще до этих заповедных мест.
Леня вышел на вокзальную площадь. Здесь тоже было почтибезлюдно, только одинокая торговка семечками дремала под облезлым стендом«Лучшие люди города» да белые змеи поземки дружно переползали площадь.
На Леню густо пахнуло семидесятыми годами. За неимениемдругих кандидатур он направился к торговке, купил у нее в целях знакомствастакан невкусных семечек и спросил, где в Улыбине можно остановиться приезжемучеловеку и как найти улицу Красных Партизан.
Торговка посмотрела на него с неодобрительным удивлением, нов память о купленных семечках удостоила все же ответом:
– Где остановиться? Вот ты тута остановился, и стой,сколько хошь, – никто тебе не запрещает… А никаких гостиниц я не знаю,была «Заря Востока», да уж лет пять как закрылась, все одно никаких приезжих унас не бывает. А на улицу Красных Партизан ходит «двадцатый» троллейбус…
